В реальных условиях на изъятие улик уходит не один час. Столько времени у нас нет, поэтому работаем по ускоренной программе.
Бедный Федя Живчик
Моделируем ситуацию. В дежурную часть поступает сообщение об убийстве — следственно-оперативная группа выезжает на место преступления. Эксперты начинают визуальный осмотр местности и фотосъемку. Сразу стоит пояснить, для журналистов моделируется россыпь улик при бытовой ссоре: на столе — пустые бутылки крепленого вина, на полу — капли крови, взломан ящик, а на кровати жертва — манекен. Разумеется, в реальной жизни преступник постарается скрыть следы своего злодеяния.
— Как вы видите, на голове убитого ушибленная рана с вертикальными подтеками крови, — медицинский судебный эксперт уверенным спокойным голосом четко перечисляет факты преступления, а параллельно все улики фотографируются. — На грудной клетке, в области живота и предплечий имеются множественные кровоподтеки, на шее жертвы обнаружена горизонтальная замкнутая равномерно вдавленная борозда.
Эксперты продолжают осмотр места преступления. На полу кто-то оставил следы обуви, которые не совпадают с обувью жертвы. Под статическим напряжением пылевые частички от следа переснимаются на пластину. Рядом с оставленным следом валяется стамеска, с нее снимается запаховый след. Рукоятку обматывают фланелевой тряпкой и фольгой. За час они напитаются запахом и в герметичной стеклянной емкости с крышкой отправятся на экспертизу. А след взлома фиксируется специальной пастой. Эксперт-криминалист обращает внимание на шнурок, которым предположительно и была задушена жертва.
Видно, у экспертов уже созрела предварительная версия случившегося. Но оглашать ее пока они не спешат. Приступают к изъятию вещественных доказательств. В реальных условиях на это уходит не один час. У нас столько времени нет, поэтому работаем по ускоренной программе.
Криминалист снимает отпечатки пальцев с пустой бутылки на столе при помощи магнитного порошка. Они копируются на отрезок полимерной пленки, которая хорошо передает детали. За сутки эти отпечатки прогонятся по базе.
Ну вот и дождались. Медицинский судебный эксперт выносит заключение: во время совместного распития завязалась ссора, которая переросла в драку, во время нее жертве был нанесен удар по голове тупым предметом. Затем его перетащили на кровать, о чем можно судить по вертикальным подтекам крови в местах ушиба и каплям крови у стола, и довершили начатое шнурком.
Интересуюсь у экспертов, как они между собой называют манекен. Эксперт-криминалист называет его Живчиком, а медицинский эксперт — просто Федей. Вот и я провел небольшое расследование, установил личность погибшего — Федя Живчик.
Не люблю химию
Подхожу к столику специальных экспертиз: будто попал на урок химии, которая мне давалась с трудом. Приходится максимально напрягать свои филологические извилины, чтобы понять, какими терминами «ругается» эксперт.
— В исследовании наркотических средств и психотропных веществ главный помощник — дорогостоящий и высокотехнологичный газовый хроматограф с масс-спектрометром, который автоматически выдает результаты, и при помощи программ мы видим, что это за вещество, — поясняет сотрудник отдела специальных экспертиз. — К слову, такая техника к началу следующего года появится и в Слуцке.
У газового хроматографа высокая чувствительность, даже следы наркотиков определит со смыва кармана.
Но пока прибора нет, поэтому остановимся на старом добром методе тонкослойной хроматографии, в основном применяемом для экспертизы органических наркотиков. В качестве сравнения — заранее известный раствор наркотического средства, в данном случае тетрагидроканнабинол, который содержится в конопле, марихуане или гашише.
Далее идет непереводимая игра слов эксперта. На нагревательном устройстве испаряется растворитель в составе предварительно заготовленной экстракции образцов, после этого они помещаются в камеру для тонкослойной хроматографии и заливаются элюентом. Через полчаса идет разделение смесей. Затем мы при помощи химических веществ проявляем пластинки. Правда пока скрыта от наших глаз. И вот наркотик проявился.
Берегись автомобиля
После угона автомобиля преступники попытаются продать его. Для этого им нужно изменить вин-номер — уникальный номер машины со своим набором промаркированных запчастей. Специально для журналистов сотрудники комитета привезли «Запорожец» модели 1964 года. Задача криминалистов — установить, вносились ли изменения в этот уникальный код. Программно-аппаратный комплекс исследует нижние слои металла с магнитной ленты.
Эксперт поясняет принцип работы: подходим с важным видом к машине, берем ленту и магнитным валиком прокатываем ее. После чего та закладывается в аппарат. На экране компьютера наподобие рентгеновского снимка появляется изображение вин-номера. Очертания знаков узнаваемые, посторонних штрихов нет. История этого автомобиля чиста.
Только самый лютый автогонщик мог бы покуситься на святое — подделать вин-номер «Запорожца».
ikras@sb.by
