Париж стоит Москвы

В гости к Владимиру Путину приехал Николя Саркози. Чем больше наблюдаю за этими двумя политиками, тем больше отмечаю сходство между ними. Их первое знакомство состоялось на саммите «большой восьмерки». Те, кто видел президентов, непринужденно беседующими на лужайке в Хайлигендамме, могли отметить их одинаковый невпечатляющий рост. А во время своих летних отпусков Путин и Саркози почти синхронно обнажили торсы перед фотокамерами и избиратели увидели их спортивные, подтянутые фигуры. Имиджмейкеры знают свое дело: россияне и французы должны видеть, что у них в прямом и переносном смысле сильные президенты. Пусть кое–кому для этого и понадобилось прибегнуть к помощи фотошопа... Впрочем, говоря о заметном сходстве, я в последнюю очередь имею в виду внешность. Главное — это их манера поведения, политическое кредо, харизма, наконец. В этом они если и не братья–близнецы вроде Качиньских, то уж точно родственные души.

И российский, и французский президенты позиционируют себя не просто как сильные, а как, я бы даже сказал, силовые политики. Собственно, карьерный путь обоих ярко иллюстрирует этот тезис. Путин пришел во власть из ФСБ, а первым его настоящим испытанием стала вторая чеченская кампания. Она же убедила россиян в том, что их премьер–министр достоин быть президентом. Что–то подобное продемонстрировал и Саркози. В Версальский дворец он переехал из здания министерства внутренних дел. А его боевым крещением стали иммигрантские волнения в пригородах французских городов. Путин обещал «мочить террористов в сортире», а Саркози — отправить «подонков» из пригородов «в стиральную машину». В общем, были все основания ожидать от них крепкой мужской дружбы. Если уж российский Президент нашел общий язык с рафинированным европейским интеллектуалом Жаком Шираком, то с жестким и бескомпромиссным нынешним президентом Франции ему сам Бог велел установить тесные связи. Однако вопреки этой логике, отношения между Парижем и Москвой сегодня довольно напряженные. И протокольными улыбками это напряжение не снимешь.

Прошли те времена, когда Ширак после инаугурации первым делом отправлялся не в Берлин, Брюссель или Вашингтон, а в Москву. Камня на камне не осталось от тройственного союза Германии, России и Франции, который осмелился выступить в ООН против американо–британского плана свержения режима Саддама Хусейна. Русофила Герхарда Шредера сменила атлантистка Ангела Меркель. На пару с Саркози они восстанавливают пошатнувшееся трансатлантическое партнерство. Любопытный момент: с рабочим визитом в Москву француз отправился раньше, чем в Вашингтон. Но свой летний отпуск он провел в США, в получасе езды от фамильного ранчо Бушей, где его принимали с распростертыми объятиями. Так что здесь «друг Джордж» опередил «фрэнда Владимира». «Если вы спросите меня, с кем у Франции будут более близкие отношения — с Соединенными Штатами или с Россией, которую мы хорошо знаем по войне в Чечне, — я отвечу вам: с США», — так говорил кандидат Саркози незадолго до выборов, так оно и происходит...

Кремлевская пресс–служба наверняка подготовила своему шефу пресс–досье на высокопоставленного собеседника. Из газетных вырезок с публичными заявлениями Саркози о современной России и ее нынешнем руководстве, вполне однозначными и не сулящими Москве ничего хорошего, вышла бы пухлая папка. Вот несколько попавшихся при беглом поиске в Интернете. «Когда я думаю о том, что те, кто упрекает меня за встречу с Бушем, сами пожимают руку Путину, мне становится смешно». «Поведение Москвы в последнее время действует мне на нервы». Ну и, наконец, его программное заявление на встрече со всеми французскими послами: «Россия пробивает себе путь на международную арену, с определенной брутальностью пользуясь своим преимуществом в сфере нефти и газа». Париж еще раз дал понять, что выступает против использования Москвой энергетического оружия, когда Саркози за несколько дней до поездки к Путину встретился с украинским президентом Виктором Ющенко.

Справедливости ради стоит отметить, что большинство критических реплик в отношении России Саркози сделал будучи в ранге кандидата в президенты. На высшем государственном посту он демонстрирует большую сдержанность. О своем визави он теперь отзывается как о «человеке, с которым можно договариваться», а о России — как о «великой державе, которую невозможно изолировать». Смена тона, впрочем, не удивляет.

На Генеральной Ассамблее ООН французский президент заявил смелую международную программу Франции. Он намерен разобраться с ядерной программой Ирана, статусом Косово и многими другими острыми вопросами мировой политики. Куда ни глянь — мнения Парижа и Москвы расходятся. Но если Саркози действительно намерен решить эти проблемы, без России, обладающей правом вето в Совете Безопасности, он этого сделать не сможет. Так что в Кремле ему предстоит проделать большую дипломатическую работу. «Думаю, больше будут говорить о геостратегических вопросах, чем об экономических», — заявил посол Франции в России Станислас де Лабуле в преддверии визита своего президента. Что бы там ни было с Россией и Францией, кто бы там ни был у руля этих государств, но в геополитике они действительно партнеры. Вспомним, что Франция и Россия уже давным-давно не конфликтовали. И даже во время «холодной войны» Шарль де Голль и его последователи умудрялись сохранять особые отношения с красной Москвой. Наверняка попытается использовать свой небольшой шанс и Саркози...