«Кто-то должен идти на амбразуру»
Родился Леонид Бабко в мае 1949 года в частном доме на две семьи на улице имени Александра Матросова. Поселок Грушевка — в черте города Минска. Отец Станислав Антонович и плотницкое дело знал, и столярное. В городе, который поднимался из жутких руин, работы ему хватало с избытком. А мама Вера Федоровна после войны окончила учительский институт. Потребность в педагогах в те годы была преогромная. Вот и готовили их скоростным методом: два года проучился — получай диплом. В Грушевке в средней школе № 39 Вера Федоровна преподавала ботанику и биологию.Будучи директором школы, Леонид Бабко не стыдился обратиться за советом к коллегам с большим опытом работы, если в чем-то заходил в тупик. Он не хватался за все сам — давал возможность педагогам проявить себя. Он им верил и был рад, когда нужно, сказать в их адрес доброе слово.За Грушевкой укрепилась слава бандитского поселка. Редкий день обходился без драк и поножовщины. Кулачная эпидемия захватила и взрослых, и малолеток. Леонид от природы рост имел что надо. И крутыми кулаками, как у него, не каждый пацан мог похвастаться. Однако первым он никогда не нападал. А вот защититься умел по-настоящему. Побить могли за все что угодно. Провел девочку к дому на соседней улице — ага, с нашей девочкой гуляет, надо проучить! Посмотрел косо на шпану — не уважает нас пацан, заставим уважать! Когда драка была неизбежна, Леонид старался стать спиной к стене дома. Предательский удар в спину он с детства ненавидел.
Леонид Бабко мечтал о летном училище. Но не прошел медкомиссию: подвело зрение. Что ж, это не та ситуация, когда жизнь пошла под откос. Все еще впереди. А пока... конвейер Минского радиозавода, где собирали ламповые радиоприемники «Гайна». Операция простейшая: крепление крышек к корпусу приемника. Рядом еще двое работников, которые делали то же самое, что и Леонид. Со временем Бабко выработал такой ритм, что мог без особого напряжения работать один за троих. А цех лихорадило. То ничегонеделание, то работа на пределе возможного. Из парткома завода бросили клич взять дополнительные социалистические обязательства: на 10 — 15 процентов повысить производительность труда. «А я могу на все 300 процентов», — гордо заявил своим коллегам Леонид. Те отнеслись к его словам как к мальчишеской браваде. Но когда парень на их глазах справился с операцией, рассчитанной на троих рабочих, они поверили, что это всерьез. Только никаких восторгов по этому поводу выражать не стали. Одарили его такими взглядами, которые ничего хорошего предвещать не могли... А Леониду Бабко хотелось одного: испытать себя. Всегда непростой вопрос «Что я могу?» потому и непростой, что требует постоянного подтверждения действием и результатом.
Но вот пришло время службы в Советской Армии. Леонид воспринял это как должное. А служить ему выпало в ракетных войсках в Житомирской области. Отгрохотали кирзачами на плацу в учебке, постигли мудрость уставов, освоили все, что дает школа молодого бойца, и разлетелись по местам службы. Леонида Бабко настоятельно уговаривали на школу младших командиров, но он никогда не делал того, что ему не по душе. Хотя служба в армии и не была для него в тягость.
Стрельбище для солдата — всегда испытание. Особенно в начале службы. Грохот боевого оружия, отдача, ощутимо бьющая в правое плечо... Под их действием все наставления куда-то улетучивались. Но только не у рядового Бабко. Он умел дать себе установку и четко, хладнокровно выполнять все, что следовало делать. Отстрелявшись (выбил две «девятки» и две «десятки»), солдат был послан командиром наверх стрельбища: следить, чтобы кого-то не занесло в опасную зону. «Занесло» дикую черешню, да с такими плодами, что глаз не оторвать. Но... время от времени в ветках дерева посвистывали шальные пули. «Ну что, слабо взобраться на дерево?» — спрасил Леонид сам себя. Мгновение — и он уже там. И пока не наполнил пилотку сочными плодами, не спустился на землю. Безрассудство? Как знать. А может быть, такие вот эпизоды — ступени к мужественному поступку? Ведь хватило у рядового смелости, глядя в глаза офицеру, высказать публично все, что он о нем думал. Капитан — человек пресквернейший. Солдат он за людей не считал. «Зачем ты это сделал? — удивился кто-то из «годков» Леонида. — Ведь против лома нет приема. Он из тебя всю душу вытряхнет». «А я, ребята, с улицы Матросова, и кто-то должен идти на амбразуру...»
Сколько таких и похлеще амбразур возникало в жизни Леонида Станиславовича, и сосчитать, пожалуй, невозможно. Но ни разу он не спросил себя: «А почему этим «кто-то» должен быть я?» Так уж устроен этот славный человек... А того капитана, кстати, перевели в другую часть. И Леонид Бабко благополучно отслужил свои два года.
Педагог — это призвание
Начитавшись классики, и особенно исторической литературы, Леонид пришел к выводу, что погружение в историю интересно и увлекательно. Но для глубины познаний нужна фундаментальная подготовка. Вот так и привела его судьба на исторический факультет Белорусского государственного университета имени Ленина. Сдавать экзамены он пришел в солдатской форме. Получив две пятерки и две четверки, стал студентом истфака. Проучившись три курса на дневном отделении, перешел на вечернее — так сложились обстоятельства. Пришел в родную СШ № 39 на Грушевке. Это было время, когда в школах активно внедрялись технические средства обучения. Должность Леониду предложили самую скромную: кинодемонстратор. Но Леонид Станиславович не просто показывал фильмы — он вел уроки истории. И получалось все настолько увлекательно и своеобразно, что дети ждали его уроков как праздника.Видя, как пятиклассники тянутся к молодому учителю, Леонида Станиславовича назначили их классным руководителем. В 1975-м он получит диплом, а через год станет организатором внеклассной и внешкольной воспитательной работы (по сути — заместитель директора по воспитательной работе). Больше всех успехам сына радовалась мама Вера Федоровна. Прирожденный учитель, человек с чуткой душой и способностью к состраданию, она не раз говорила сыну, что к детям надо идти с добротой, лаской, а не понукать их постоянно: ты должен, ты обязан. Нельзя внушать ребенку, что он — ничто. Что чем-то могут быть только взрослые, состоявшиеся люди...
К 30 годам Леонида Бабко уже знали как талантливого организатора, интеллектуала и просто обаятельного человека, способного легко наводить мосты между людьми и вызывать к себе доверие. Конечно, его заметили «наверху» и предложили поработать во Фрунзенском райкоме партии. А потом назначили директором средней школы № 150 в Масюковщине.
У педагога, как и у хирурга, нет права на ошибку. А если ты не просто педагог — директор школы? А это и учитель, и воспитатель, и администратор, и дипломат, и хозяйственник. И надо найти подход к каждому педагогу. Иначе у профессионалов сложится впечатление, что тебя несправедливо вознесли над другими. Так рождался директорский опыт, который дают только школа и сама жизнь. Во всяком случае, когда Леониду Станиславовичу предложили возглавить Республиканскую школу-интернат спортивного профиля (сейчас — Республиканское государственное училище олимпийского резерва), он себя чувствовал вполне зрелым директором школы.
На пути к олимпу
Многие годы школой-интернатом спортивного профиля руководил Борис Аркадьевич Ланда. Это был замечательный педагог и человек исключительной порядочности. С возрастом он почувствовал, что выполнять любимое дело так, как он умел, уже не хватает сил. Значит, надо передавать его в руки достойного человека. Таким человеком Борис Аркадьевич видел Леонида Бабко. И сумел убедить в этом министерское руководство.Новый виток судьбы поднял Леонида Станиславовича на высоту, с которой прежнее его директорство казалось таким простым и незатейливым. В школе-интернате все по-другому. Главным здесь было не образовывать, а растить выдающихся спортсменов. Но как может быть хороший спортсмен необразованным человеком? Потому педагоги спрашивали с детей по всей строгости. Но в школе, помимо педколлектива, около 40 заслуженных тренеров Беларуси и СССР. У них своя задача. Вот футбольная команда собирается на всесоюзную спартакиаду школьников. А вратарь схватил двойку. Значит, стоп всей команде. И начинаются трения. И возникают конфликты. И все это директору надо разумно нейтрализовать. А сколько хозяйственных проблем приходилось ежедневно решать!.. Особенно в 1990-е, когда развалился Советский Союз. Когда люди порой теряли и облик, и душу. Но выжили, выстояли. И предназначение свое выполнили сполна.
На спортивном небосклоне звезды зажигаются нечасто. А уж первой величины — тем более. Но сколько выдающихся спортсменов прошло через жизнь Леонида Бабко! Виталий Щербо — шестикратный олимпийский чемпион по спортивной гимнастике. Шесть золотых медалей на одних Играх! Никто из европейцев столько золота не завоевывал. Екатерина Карстен (Ходотович) — олимпийская чемпионка по академической гребле. У нее две золотые, серебряная и бронзовая медали. Виктор Ранейский — двукратный олимпийский чемпион по гребле на байдарках и каноэ. Марина Лобач — первая в Беларуси олимпийская чемпионка (золотая медаль) по художественной гимнастике... Список выдающихся воспитанников Республиканского училища олимпийского резерва можно продолжать еще и еще. И в каждом из них есть частичка жизни Леонида Бабко.
Свыше 20 лет Леонид Станиславович руководил этим учреждением. Стал заслуженным тренером Беларуси, много лет был в составе Национального олимпийского комитета. Возглавлял совет директоров училищ олимпийского резерва. И финишный рывок в его трудовом марафоне стал ярким и мощным. Леонид Бабко с нуля создал Минское государственное городское училище олимпийского резерва. И еще 10 лет проработал его директором.
Когда Леониду Станиславовичу задают традиционный вопрос о человеческом счастье, он отвечает коротко: «Счастье — это любить жизнь». И этим сказано все.
