Парадоксы идеологии

Нужно не уходить от проблем, а давать им реальный ход.

Парадоксальность идеологии — примета не только сегодняшнего дня. Вспомним хотя бы недавнее прошлое. КПСС фактически не признавала человека личностью, отрицала его право на свободную волю и требовала добровольного самопожертвования. Правда, за это самопожертвование щедро награждала. Отрицала способность человека выбирать и требовала выбора правильных решений. Как в политике и этике, так и в экономике. Отрицала, что человек способен отличать правду от лжи, добро от зла, — и постоянно твердила о виновности и предательстве. Индивидуумом управляли экономические законы, он был безликим винтиком механизма, на который совершенно не мог влиять, — так в определенном смысле утверждала партийная доктрина, но партия считала, что безликие винтики должны восстать и перестроить механизм. Особенно ярко это требование проявилось после 1985 года. Однако в логических выкладках таилась ошибка: задача изначально не имела решения.

А теперь обратимся к парадоксам современной идеологической теории и практики. США, например, предложили свою национальную идею — демократию — в качестве идеологической концепции, которую они предлагают всем народам, независимо от цвета кожи и вероисповедания. Один из парадоксов заключается в том, что национальная идея претендует на роль глобальной доктрины. Но это та же логическая ошибка: национальная идея не может быть одновременно интернациональной. Впрочем, дело не только в этом. Навязывание системы идеологических предпочтений происходит столь целенаправленно и столь жестко, в том числе при помощи вооруженной силы, что начинаешь не понимать, где собственно идея, а где ее материальное воплощение.

Парадоксальность ситуации, связанной с идеологическими предпочтениями российских элит, прямо противоположного характера: непонятно, а в чем, собственно, заключаются идеологические концепции нашей соседки. Идеология сводится к нагромождению разного рода сентенций, во многом восходящих либо к «апологии Третьего Рима», либо к оплоту православия и славян, либо к защите новых либеральных ценностей. Но отсутствует необходимая теоретическая база и, главное, плохо прослеживается целенаправленная политика по реализации этих идеологических констант.

В Бресте есть «Русское общество», в котором работает много умных и искренне переживающих за свое дело людей. Но если проследить хотя бы по прессе за мероприятиями этого общества, то заметишь две тенденции: помощь малообеспеченным, выражающаяся в работе со складами «сэконд–хэнд», а также передача в библиотеки города и области русской литературы. Это не к тому, что книги надо вернуть, а малообеспеченным пообещать рай на небесах. Это к тому, что россияне могли бы использовать возможности такого рода общества, энтузиазм наших соотечественников для более эффективного продвижения на белорусский политический рынок своих идеологических предпочтений. Понятно, если они есть.

А сомнения такого рода оправданны. Вспомните недавний нефтегазовый конфликт. Попробуйте и сегодня обозначить, какие же цели преследовались в ходе выстраивания отношений с ближайшим союзником вот таким жестким образом? Кто сможет внятно объяснить, какая идеология лежала в основе такой политической и экономической линии? Опять напрашивается сравнение с США: если там для поддержки собственной идеологии, союзников не жалеют десятки, сотни миллионов долларов, то у нас все получилось с точностью до наоборот. Нам только и остается, что списывать происходящее на парадоксы идеологического процесса.

Что нужно делать? Представляется, что, во–первых, внятно изложить систему идеологических предпочтений. Показать, каковы в этой системе роль и значение стран постсоветских, часто союзнических. Во–вторых, осуществлять последовательную политику по продвижению этих идей (естественно, популярных в иной национальной среде), добиваясь реализации важнейших геополитических задач. Но пока не получается.

Очевидно, парадоксы идеологии — вещи не только глобального характера. Вот пример парадоксальной коммуникации: подарите вашему сыну две одинаковые спортивные рубашки. И когда он наденет одну из них, спросите его печальным голосом: а вторая тебе не понравилась? Нечто подобное происходило в деканате одного из брестских вузов. Заместитель декана по воспитательной работе долго и упорно уговаривала иногороднего второкурсника поселиться в общежитие. Из самых лучших, гуманных побуждений: меньшая плата, чем за квартиру, сверстники, хорошие бытовые условия и т.д. Студент слушал преподавателя и затем спросил: «А зачем мне уезжать, если это моя собственная квартира?» Оказывается, сразу же после поступления в вуз папа с мамой купили мальчику квартиру в Бресте. Здесь, понятно, парадоксальность ситуации вытекает из незнания одним из участников диалога всех обстоятельств дела. Но возникает закономерный вопрос: как же выстраивать линию работы, не зная деталей ситуации?

Кстати, еще один из парадоксов: мы постоянно апеллируем к современным реалиям в нашей идеологической работе, а опираемся во многом на события прошлого. Но и тогда бывало всякое. Вспомните, как когда–то клеймили проклятый империализм, защищали Анджелу Дэвис, сопереживали ирландским борцам за независимость. И ведь это давало эффект. Не будем вдаваться в споры – какой – а подумаем над вопросом – почему? Я думаю, потому, что при всей косности тогдашней системы в идеологический оборот вводились реалии текущего момента. Что мешает нам использовать такую же методику, либо, как нынче модно говорить, – технологии? К слову, вот российские «Наши» пикетировали после известных событий в Таллине соответствующее посольство, обозначили свое присутствие на всех важнейших акциях «Единой России». Главное — не уходить от проблем, не замалчивать их, а давать им реальный ход, интерпретируя — да, именно интерпретируя — в национально–государственных целях.

Парадокс, вне сомнений, есть проявление противоречивости нашего развития, и никто никогда не ставит задачу окончательного решения этих головоломок. Попробуйте, например, решить, что нынче приоритетнее: право наций на самоопределение или территориальная целостность государств? Тут тебе такие противоречия, что на танке не объедешь. Но вот как раз для того, чтобы парадоксы, противоречия не требовали для своего решения танков, о них и надо постоянно говорить.