Папа «рубит капусту»

Пятилетний Сережа, внук моей подруги, без запинки рассказывает, кто есть кто в их семье. Бабушка — кормилица. Она варит Сереже ненавистную манную кашу по утрам. Мама — подруга. С ней Сережа гуляет, ходит в цирк, читает книжки, делится секретами. А папа? М–м–м... В общем, папа «рубит капусту». Он сам так говорит. Сережа не может точно объяснить, что это такое. Но, наверное, занятие это хлопотное, да и растет эта самая капуста где–то далеко — отец уходит из дома рано, когда Сережа еще спит, возвращается поздно, когда сын уже спит. А в воскресенье папа сам полдня спит — «восстанавливается», как говорит мама. Вот и получается, что с отцом Сережа видится так же редко, как с двоюродным братом Витей, который живет в Бресте. Эта ситуация беспокоит только бабушку Сережи: «Ребенок растет сиротой при живом отце». Родители же считают, что у них все отлично — в доме достаток, ребенок ни в чем не нуждается.

Подобный расклад семейных ролей называют традиционным. Муж должен быть добытчиком, жена — воспитывать детей. Ну а как же иначе? Подтвердило этот социальный стереотип и недавнее исследование, проведенное российскими социологами. Свои родительские обязанности большинство опрошенных отцов видят не с момента рождения ребенка, а по мере его взросления. Мол, возня с пеленками–распашонками — это занятие для жены, ей для этого и декретный отпуск дают. Само отцовство респонденты определили как «ответственность за финансовое обеспечение семьи», необходимость «поставить детей на ноги».

Уверена, что каждому второму, если не первому, кто это сейчас читает, хочется в ладоши захлопать: «Молодцы отцы!» Но эти духоподъемные соображения сильного пола вступают, извините, в абсолютное противоречие с современными представлениями об институте отцовства. А он, институт, претерпевает во всем мире существенные изменения. Какие? На смену традиционному типу отцовства — папа–добытчик — пришло новое, как его называют, вовлеченное или ответственное отцовство. Главный признак нового феномена, по мнению специалистов, «физическое присутствие и доступность отца в процессе воспитания и ухода за ребенком». Проще говоря, желательно, чтобы папа проводил с малышом не меньше времени, чем мама. И с пеленками–распашонками мог управиться, и покормить свое чадо, и погулять с ним, и книжку малышу почитать. Только в этом случае ребенок нормально развивается, а отец чувствует, что он действительно своего малыша растит, воспитывает. А заодно, как выражаются специалисты, расширяет репертуар своих социальных ролей, находит новые пути мужского самовыражения, получает высокую эмоциональную оплату за свою вновь освоенную мужскую работу. Всю эту семейную гармонию, кстати, во многих странах обеспечивает законодательство. Отцам предоставляют и краткосрочный, и долгосрочный оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком. А, например, в Норвегии ввели так называемую отцовскую квоту — 6 дополнительных недель, которые папа может провести с малышом. Квотой пользуются 9 из 10 отцов. А еще 18 процентов берут более длительные отпуска. Опыт Норвегии, кстати, показал, что инвестиции в мужчин–отцов оправдывают себя: рождаемость в этой стране на порядок выше среднеевропейской.

Не поленились европейцы провести и анализ «семейного бюджета времени» в пяти странах — Финляндии, Швеции, Франции, Германии и Великобритании. Отцов, которые посвящают большую часть своего времени воспитанию ребенка до 6 лет, оказалось почти 80 процентов! Не в последнюю очередь, наверное, их так много потому, что и общественное мнение всячески поддерживает и поощряет отцов–бебиситтеров. Ну а трудоголиков, которые озабочены лишь добыванием денег для семьи («рубят капусту», как папа Сережи), не одобряют и даже порицают.

Можно, конечно, надо всей этой заморской экзотикой горько вздохнуть, усмехнуться или даже прослезиться — кому что больше нравится. Но отмахнуться от феномена ответственного отцовства вряд ли получится. Может, лучше подумать, как помочь нашим отцам совместить «капусту» и пеленки?