Пропасти между поколением сорокалетних и двадцатилетних нет

Я сижу в кафе, а вокруг меня те, кого можно было бы назвать другим поколением. Им двадцать с небольшим плюсом и они хотят состояться в этой жизни — придумать и продать крутую прогу, создать яркий музыкальный проект или написать книгу. Они говорят о своих путешествиях, обсуждают планы на выходные и, наконец, садятся на велосипеды и уезжают. И я. Сажусь на велосипед, хочу написать книгу и создать музыкальный проект.

Пропасти между поколением сорокалетних и двадцатилетних нет. И хотя одни странным образом являются родителями других, общность интересов только подчеркивает абсурдность ситуации, когда мама берет у дочки мотоцикл, чтобы сгонять на Минское море. И абсурдна она лишь потому, что у бабушки нет мотоцикла.

— Тань, — обращается ко мне племянник, — как ты набрала несколько тысяч инста-подписчиков?

— Ты что, это же ерунда, вот у моей подружки их 15 000!

Поколение наших родителей (послевоенные дети) — другой мир. Так мне кажется. В индивидуальном порядке есть в нем исключения, но в общем и целом, конечно, иная реальность. Я просто говорю бабушке, что Даша, возможно, будет дизайнером виртуального пространства или косметическим дизайнером, а может, советником по лайфхакингу... и mа maman инициирует смену темы на кулинарную.

— Что такое косметический дизайнер? — шепчет дочь.

— Ну ты понимаешь, что косметология шагнула вперед, и теперь любая женщина может пойти в кабинет врача, чтобы сделать себе более пышные губы, выразительные скулы или изменить разрез глаз. Сегодня функцию человека, который решает, какие именно формы подойдут тому или иному лицу, выполняет сам врач. А ведь он лишь исполнитель, так что в скором времени, я уверена, женщины захотят упорядочить отношения со своей красотой и будут сначала обращаться к косметическому дизайнеру, который в соответствии со своим вкусом, талантом и специальным образованием будет подбирать импланты для груди и форму уха так, чтобы не потерялась индивидуальность.

Или даже конструировать внешний образ, который наиболее соответствует психологическому типу личности, причем глубинному.

— А как узнать психологический тип?

— А это уже перед визитом к косметическому дизайнеру придется поработать с аналитиком личности. Может, Филипп захочет им стать. Вы тогда откроете семейное дело — будете создавать человеческие образы.

— Круто! А откуда ты это взяла?

Мой отец любил фантастику. Читал и перечитывал Лема и Стругацких и все время обещал мне, что, возможно, уже при моей жизни люди полетят на Марс и достигнут бессмертия. Эти разговоры обнадеживали куда больше, чем сомнительные планы поехать летом в отпуск, так что перед сном я думала о времени, когда смогу поселиться в “мобильном доме”. Вышел утром, дом сложил в карман и пошел в ракету, чтобы уже вечером установить свое жилище, например, на Марсе. Путешествия в будущее стали для меня обычным делом, так что по ночам мне виделись неописуемой красоты явления, и поскольку я не могла тогда оценить всю силу желания никогда не стареть, то и не задумывалась о том, как это — остаться актуальной для последующих поколений... Зато теперь эти мысли заставляют меня интересоваться тем будущим, которое мне, возможно, уже и не откроется, зато станет доступным для моих детей.

И я уже там, в 2040-м. В том времени, когда, может, и не смогу уже освоить какую-нибудь важную штуку типа программы, изменяющей цвет моего виртуального пространства (а именно там мы и будем жить). И стану ворчать — мне и с голубым фоном хорошо! А дети скажут — мама, это уже вообще дремучие века, не менять цвет своей жизни. И я отвечу, что я из дремучих и есть, и переведу разговор на кулинарную тематику. Потому что уверена, что паровые котлетки — они и в XXXI веке сохранят свое присутствие как символ прочнейшей связи поколений, которые хоть и станут понятнее друг другу, но все равно начнут возмущаться взаимными разногласиями и обзывать друг друга несносным поколением F, G или Н, наподобие нас, придумавших уже поколения П, Z, Х, Y и Альфа.

Но с высоты веков, если честно, мне все, кто был рожден в 157 году до н.э., кажутся примерно одинаковыми. Так и будущие подумают о нас. А потому, конечно, даже те, кто еще родится, все равно будут НАШИ. Из XXI века. И эта мысль очень помогает не дистанцироваться от происходящего в жизни наших детей. В нашей быстро меняющейся жизни.