Отсидеть за искусство

Поддельными произведениями искусства ныне, что и говорить, мало кого удивишь. И если не так давно отечественные ценители прекрасного с замиранием сердца отслеживали сообщения о многомиллионных скандалах в крупных музеях и частных коллекциях Европы, то недавно в кулуарах только и разговоров было — о белорусском курьезе с работой Шагала. Сомнительное происхождение ранее неизвестного шедевра с изображением петуха «рассмотрели» буквально на следующий после аукциона день.
Поддельными произведениями искусства ныне, что и говорить, мало кого удивишь. И если не так давно отечественные ценители прекрасного с замиранием сердца отслеживали сообщения о многомиллионных скандалах в крупных музеях и частных коллекциях Европы, то недавно в кулуарах только и разговоров было — о белорусском курьезе с работой Шагала. Сомнительное происхождение ранее неизвестного шедевра с изображением петуха «рассмотрели» буквально на следующий после аукциона день. В двух шагах от Шагала Как и водится в настоящих детективах, концы этой истории найти практически невозможно, как, впрочем, и понять: кто прав, кто виноват? В 650 тысяч долларов (при старте — 450 тысяч) обошлась таинственному белорусскому коллекционеру картина, пожалуй, самого известного отечественного художника. Практически сразу же после уникальных для страны торгов внучка мэтра — Мерет Мейер-Грабер – назвала полотно «ужасной фальшивкой». В подлинности работы засомневалась и директор музея Марка Шагала в Витебске Людмила Хмельницкая: как-никак сертификат на подлинность должен выдать Комитет Марка Шагала, возглавляемый родственницей мастера. А аукционный дом «Paragis» предоставил это право искусствоведу из Санкт-Петербурга Арсению Сагальчику, правомерность и компетентность которого противоборствующая сторона тут же поставила под сомнение. Генеральный директор «Paragis» Андрей Березин ко всем обвинениям отнесся скептически: мол, Мейер-Грабер навязывает свои правила игры, более того, когда-то сама хотела купить эту вещь (написанную на православной иконе) за смешную сумму. А почему обратились не к белорусскому эксперту? В Беларуси нет дипломированных специалистов. По словам Андрея Березина, нынешний владелец полотна провел независимое «расследование» и результатами остался доволен. В свою очередь внучка Шагала уверяет, что комитет знаком не только с этой подделкой, но и… двумя ее копиями, да и не мог художник использовать в качестве холста икону. В историю с картиной оказался замешанным и Национальный художественный музей Беларуси. За некоторое время до начала аукциона по новостным агентствам прошло сообщение: культурное учреждение мечтает о подлиннике Шагала и ищет спонсора. После разгоревшегося скандала руководство музея заявило, что никакого отношения к подобным заявлениям не имеет, картину без сертификата и серьезных документов никто покупать не собирался, а аукционный дом просто использовал бренд, чтобы привлечь к себе внимание. По словам заместителя директора НХМ Надежды Усовой, ныне судьба «Петуха» музей не волнует, экспертизу картины сотрудники никак не могли провести, так как подлинников Шагала в фондах нет. Вообще, в НХМ есть даже физико-химическая лаборатория, специалисты которой могут сделать техническую экспертизу полотна. Казалось бы, в истории еще рано ставить точки над «i», но в аукционном доме корреспондента «Р» заверили, что картина ныне – у владельца, он никаких претензий к продавцам не предъявляет. Осторожно! Подделка А вот страсти вокруг автопортрета Ван Гога на сине-зеленом фоне, выставляемого в Национальной галерее Осло, не утихают до сих пор, а ведь с тех пор как уважаемая экспертиза признала: полотно – подделка, прошло более двух лет. Как ни странно, после скандального случая посещаемость музея… утроилась. Буквально сразу же после норвежского разоблачения в мире искусства началась тщательная «сверка данных». как следствие, в авторитетных изданиях стали выходить статьи, смысл которых сводился к одному: на какого Ван Гога ни посмотри, все одно — фальшивка. Безусловно, случай этот не единичный. за несколько лет до «провала» известного модерниста пострадала репутация не менее именитого художника: в 2001 году турецкие власти вынуждены были убрать из Национального музея в Анкаре несколько картин Пикассо. Как оказалось, часть «подлинников» давно уже «прописалась» в Эрмитаже. Вообще же список наиболее часто подделываемых мастеров разнится. Так, некоторые специалисты во главу списка ставят Фриду Кало (после выхода в свет одноименного фильма стоимость сюрреалистических работ мексиканки поднялась почти втрое). За один только месяц специалисты аукциона «Сотбис» выловили порядка пятидесяти «нелегитимных» работ Фриды. На российском же рынке в постоянных лидерах давно и, судя по всему, надолго обосновались Кандинский и Малевич. Как-никак подделать авангард не так уж и тяжело: стоит только купить картину начала прошлого века, снять краску и нанести свой сюжет. Ушлые поддельщики также питают особую страсть к Яну Вермейеру, Ивану Айвазовскому и… иконам. Говорят, крупные коллекционеры давно свыклись с мыслью, что подделки не избежать. Не так давно российский бизнесмен Виктор Вексельберг приобрел у семьи Форбс уникальную коллекцию яиц Фаберже, причем из более чем двухсот предметов девять оказались фальшивками. Как и ожидалось, Вексельберг от сделки не отказался — получается, на «слепках» можно зарабатывать не хуже, чем на шедеврах. Лучшее доказательство тому – недавние выставки копий всемирно известных картин в Германии и Испании, очереди на которые стояли ничуть не меньшие, чем на подлинники. Конечно же, не всегда мошенничество остается безнаказанным. так, владельцу известной нью-йоркской галереи «Exclusive Art» Элай Сахай и управляющей Хоши Санджаби (пара на протяжении долгих лет подделывала картины Марка Шагала, Поля Гогена, Огюста Ренуара) грозят двадцать лет тюрьмы и миллионные штрафы. Попались преступники на досадной ошибке: в мае 2000 года аукционные дома «Сотби» и «Кристи» опубликовали каталоги, в обоих значилось одно и то же полотно – «Ваза с цветами» Поля Гогена, одно из которых – поддельное — происходило из «Exclusive Art»… Раскрыть все тайны Оценить масштабы круговорота подделок в коллекциях эксперты не берутся, ведь даже ежегодный оборот антикварного рынка (в основном это живопись и графика) высчитать не так-то легко. В России суммы называются разные – от двухсот миллионов долларов до миллиарда. Доля же копий среди настоящих произведений искусства, по мнению специалистов, — от пяти до… семидесяти процентов от общего числа. Такая разбежка объясняется просто: торговцы живописью заинтересованы в занижении количества «нечестных» сделок, в свою очередь потенциальные покупатели – в завышении, ведь так они могут сбить спрос и цены. А вот приоткрыть завесу тайны картины помогают эксперты. Российскую школу «провидцев» традиционно называют одной из самых сильных в мире и вместе с тем… наиболее ангажированной. Расклад тут прост: картина без провенанса (истории ее появления и перемещения из рук в руки) и атрибуции (определение подлинности) стоит несколько сотен долларов, однако ее цена может увеличиться в десятки раз, если автором полотна окажется известный мастер. Стоит ли говорить, что практически весь рынок антиквариата держится на мнениях экспертов, а положительную «рецензию» (цена за нее колеблется от одного до десяти процентов от суммы сделки) не так-то и сложно купить. Безусловно, сотрудники уважаемых галерей такую возможность отрицают: мол, ошибиться-то может каждый, а вот сделать специально… Более того, с развитием технических средств промахов случается все меньше и меньше. Эксперты работают с эталонами-подлинниками, на основе которых создан впечатляющий банк данных, куда входят рентгенограммы, снимки фактуры красочного слоя, фотографии картин в ультрафиолете, результаты химических исследований. Двойная проверка картины — искусствоведческая и технико-технологическая – самое что ни на есть настоящее научное исследование. Единственное, что омрачает ситуацию, — любой специалист (будь то из Третьяковской галереи, Центра имени Грабаря, Музея изобразительных искусств имени Пушкина, НИИ реставрации, Исторического музея, Эрмитажа или Русского музея) юридической ответственности за правильность атрибуции не несет, она же трактуется как научно-обоснованное мнение, а не утверждение. Причем положение это не меняется годами, а ведь из-за увеличения количества подделок и отсутствия законодательной управы на нерадивых экспертов рынок может обвалиться. Уже сегодня владельцы галерей чураются картины, если хоть кто-то сказал, что это фальшивка. С другой стороны, практически ни один искусствовед не даст отрицательного заключения, а скажет, что у него нет достаточной информации, чтобы атрибутировать эту вещь. Я в поддельщики пошел бы Изготовителей фальшивых картин можно разделить на несколько категорий: одни покупают в антикварных магазинах старые рисунки и, не мудрствуя лукаво, тут же на обороте ставят скромную подпись — к примеру, Репин. Для особой достоверности автограф немного затирается (не исключена и дарственная подпись). Другие — опытные реставраторы и художники – пишут новые картины, но выдают их за «долгожителей». При этом используется старый холст, а также краски, соскобленные с полотен того времени. Работа искусственно старится, специально создаются даже трещинки, которые впоследствии забиваются старой пылью. В особом почете — подделка акварелей и рисунков, подлинность которых невозможно определить технологической экспертизой.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter