Проректор БГЭУ Алексей Быков – о главных выводах коронакризиса, путях выхода из пике и возможных вариантах будущего

Сфера услуг долго была палочкой-выручалочкой мировой экономики, надежно удерживая ВВП в положительной зоне. Сервисные высокотехнологичные компании стабильно поддерживали фондовые индексы и привлекали инвесторов на мировые биржи со всего мира. Но COVID-19 показал уязвимость нематериальной экономики. Насколько нематериальная составляющая будет влиять на мировую экономику? Об этом мы поговорили с доктором экономических наук проректором по научной работе БГЭУ Алексеем Быковым. 

Доля неторгуемых услуг в экономике может снизиться.
Коллаж Кристины ЛАЗОВСКОЙ

Единого рецепта нет

— Алексей Александрович, в последние годы много говорили про экономику услуг, или сервисную экономику. Скажите, в нынешней ситуации эта концепция еще актуальна? 

— Широко известна концепция развития постиндустриальной экономики. По мере продвижения стран к постиндустриализму снижается роль добывающего сектора, а доля услуг в ВВП растет. Правда, не всегда упоминают один нюанс: речь идет прежде всего об интеллектуальных услугах. Это наука, инновации, IT… Именно они позволяют развивать цифровизацию, роботизацию экономики, внедрять новые технологии, повышать производительность труда. До кризиса доля услуг в мире в среднем составляла 65 процентов к ВВП. В развитых государствах, например США, 75—80 процентов к ВВП. В Беларуси, к примеру, доля услуг — чуть больше 50 процентов ВВП, доля товаров — немногим менее 35 процентов, остальное — чистые налоги. Почему мы отстаем в этом плане от развитых государств? Есть две причины. Первая — в традициях выстраивания бизнес-процессов в нашем реальном секторе, который зачастую в той или иной степени ориентируется на формат «универсальной компании», когда есть множество собственных вспомогательных служб: своя бухгалтерия, юридическое подразделение, транспортное, логистическое и так далее. Но вся добавленная стоимость классифицируется по основному виду деятельности — промышленности. Причем по такому принципу развивается немало и частных компаний. Даже с иностранным капиталом. В экономиках с высоким уровнем дохода широко используется аутсорсинг. Многие вспомогательные функции перекладывают на специализированные компании. И тогда по-другому учет происходит. Аутсорсинг — один из факторов роста доли услуг. Весь процесс аутсорсинга и фрагментации цепочек добавленной стоимости распространяется по всему миру, они уже давно стали глобальными. 

Но есть и второй фактор роста услуг — повышение доходов населения. Вместе с богатством потребителя растет спрос на рестораны, развлечения, сферу красоты и здоровья и так далее. 

Я бы нынешний кризис разделял на две составляющие: влияние, связанное с пандемией и экономическим спадом. И вот что интересно: за два месяца падение ВВП в Беларуси составило 0,6 процента, а за три — 0,3 процента. В других странах падение совершенно другого порядка. Почему так происходит? От кризиса пострадали в первую очередь услуги, рассчитанные на конечное потребление. Больше всего досталось туризму — и из-за закрытых границ, и из-за опасений людей. Следом за туризмом пострадали пассажирские перевозки, которые в том числе и обслуживали туризм. Пострадала вся сфера развлечений. Остановился большой спорт, который стимулирует спрос на другие многочисленные услуги… И чем больше эти отрасли развиты, чем больше их доля в ВВП, тем больше их проседание влияет на этот макроэкономический показатель. Поскольку у нас вклад в ВВП этих видов деятельности не столь велик, то и их влияние на общую экономику меньше. Тот же туризм у нас динамично развивался, но его доля в ВВП немногим более 2 процентов. Для сравнения: в Испании или Италии вклад туризма в экономику превышает 10 процентов. 

Второй фактор, который влияет на услуги, — экономический спад. Потребительское поведение в кризис хорошо изучено: большинство людей старается экономить, когда ощущает риск снижения доходов в будущем. И одним из первых страдает сектор услуг. А потом происходит эффект домино: у сотрудников этих сегментов экономики падают доходы, снижается потребительский спрос в других отраслях. Еще во время Великой депрессии Кейнс проанализировал ситуацию и пришел к выводу: необходимо стимулировать спрос, чтобы люди не боялись тратить. И тогда экономика закрутится... 

— Но во времена Кейнса экономики были относительно закрытыми... 

— Услуги можно разделить на две категории: торгуемые, которые можно экспортировать, и неторгуемые, потребляемые на месте. Программирование — торгуемая услуга. Наши IT-компании около 90 процентов производимого продукта экспортируют. Конечно, и в этой отрасли также возможен экономический спад, что негативно повлияет на объем заказов белорусских программистов, но вряд ли он окажется столь глубоким, как в случае с туризмом или перевозками.

С целью смягчения последствий кризиса в ЕС и США проводят денежно-кредитное стимулирование экономики. Суть его в том, что правительства частично компенсируют населению и бизнесу доходы, сократившиеся в условиях кризиса. Люди тратят эти деньги, формируя спрос на товары и услуги, производство которых начинает расти. В Беларуси подобные меры, что более вероятно, привели бы к инфляции и девальвации рубля, но не к экономическому росту. Однако стоит рассчитывать, что в мире увеличится спрос на наши торгуемые услуги: не только на компьютерное программирование, но и, например, на дистанционное образование.

Если говорить о неторгуемых услугах, то при сложившихся обстоятельствах их доля в экономике, как правило, снижается. Но это касается не всех услуг. Здравоохранение ведь тоже услуга, но его доля в ВВП сейчас растет. Растет и розничный товарооборот, который, в свою очередь, формирует спрос на доставку продуктов питания и других товаров. Экономика адаптируется к новым реалиям — и мировая, и белорусская. 

Ненадежные цепочки

— Но услуги интегрированы в цепочки добавленной стоимости. Многие из них обслуживали глобальные товарные потоки. А нынче в моде изоляционизм. И через призму сегодняшних событий наличие у той же компании «Тойота» 20 000 поставщиков третьего уровня уже не кажется достижением. 

— После кризиса 2008 года глобализация развивалась в цифровом формате, а с точки зрения товарных потоков постепенно мировые производители по разным причинам склонялись к регионализации. Развивались конфигурации бизнеса, которые бы приближали производство к потребителю. В 2017 году вышел в свет отчет группы экспертов под эгидой Всемирного банка, в котором анализировалось влияние в глобальных цепочках добавленной стоимости (ГЦС) на экономическое развитие. Уже тогда была отмечена тенденция к упрощению производственных цепочек. Бизнес понял, что ГЦС стали слишком сложными, а значит, ненадежными. Еще до появления коронавируса эксперты рассматривали Беларусь как промышленного партнера ЕС, и в силу ряда факторов размещение в нашей стране производства комплектующих для европейских предприятий экономически целесообразно, так как территориально мы находимся намного ближе, чем азиатские компании. 

Конечно, сегодня сложно предположить, в какой конфигурации мировая экономика выйдет из кризиса. Существуют два мнения. Одни эксперты утверждают: рано или поздно пандемия закончится, с вирусом удастся справиться и в мире возникнет небывалый спрос, ранее сдерживаемый эпидемией. И глобальная экономика снова войдет в привычную колею. И туризм восстановится, и индустрия развлечений. В еще больших объемах. В другие страны поедут как заядлые путешественники, так и те, кто никогда не ездил в чужие края. Иными словами, существующие сегодня ограничения спровоцируют рост спроса именно в тех сегментах, где эти ограничения наиболее сильны. Другие эксперты предполагают, что после кризиса планета вступит в новую фазу развития — постглобализма или регионализма. Нельзя предсказать ход дальнейших событий, невозможно сейчас сказать, как будут выглядеть ГЦС. Но есть сегодня тенденции: даже если снижаются товарные потоки между странами, то взаимодействие в цифровой сфере не только не прекращается, но даже усиливается. Впрочем, не думаю, что мир движется к полной автаркии. Тем более что даже теоретически она реальна только для больших экономик. В том или ином формате странам придется взаимодействовать. 

Окно новых возможностей

— Но пока границы закрыты, все объемные показатели падают. Возможно, это окно возможности для использования наших интеллектуальных компаний в интересах внутреннего рынка? Ведь многие в основе своей работали на экспорт. 

— Три года назад компания Ernst & Young провела исследование белорусского IT-сектора. Среди прочего было установлено на основе опросов, что большинство наших IT-компаний не проявляет глубокой заинтересованности во взаимодействии с белорусскими субъектами хозяйствования других отраслей. Не думаю, что их убеждения принципиально изменились сейчас. Другой вопрос, что некоторое количество программистов может остаться на какое-то время без заказов. На внутреннем рынке можно найти проекты, при реализации которых будут в полной мере задействованы их компетенции. Например, у сферы образования существует серьезная потребность в развитии дистанционного обучения. Это повысило бы конкурентоспособность наших университетов, в том числе и в части экспорта образовательных услуг. И в других отраслях есть потребность в IT-специалистах. Тем более что у них имеется богатый опыт взаимодействия с зарубежными компаниями, практики эффективного менеджмента. Конечно, доходы от отечественных проектов не столь высокие, как от зарубежных. Несомненно, внешние факторы отражаются и на нашей экономике. Но открываются и новые окна возможности для развития. 

volchkov@sb.by