Откровения старого ворчуна

Привык ездить в общественном транспорте с проездным билетом, и потому всегда чувствую себя в нем комфортно. Тем не менее опытным глазом могу вычислить притаившихся контролеров. Вот и в тот раз увидел их, стоявших в проходе и наблюдавших за молодой парочкой, которая самозабвенно целовалась неподалеку. 

— Пойдем проверим, — сказала та, что была несколько моложе.

— Да, мы в свое время были терпеливее, — укоризненно вздохнула другая контролер-пенсионерка.

Парень с девушкой были одеты простенько. За спиной у обоих небольшие рюкзачки. Билетов у них не оказалось, и они выглядели явно растерянными. Возможно, в уме паренек уже прикидывал, хватит ли у него денег на штраф. Однако контролеры оказались женщинами милосердными. Они просто предложили молодой паре покинуть троллейбус. Когда тот двинулся дальше, через окно успел рассмотреть, как влюбленные продолжили целоваться на улице.

Коллаж Юлии КОСТИКОВОЙ

Человек я системный, пунктуальный и во всем люблю порядок. Считаю, что поездку в общественном транспорте нужно оплачивать в любых обстоятельствах. Не нравится мне, и когда свои чувства люди демонстрируют прилюдно. Однако не вижу здесь и вселенской трагедии. Задела меня и заинтересовала фраза одной из тех женщин: «Мы в свое время были терпеливее». Так ли это? Какие тут могут быть аргументы?

Проще всего обратиться к своим воспоминаниям. Однако именно им я почему-то как раз в поисках той или иной истины доверяю меньше всего. Слишком здесь все индивидуально и субъективно.

Вскоре подвернулся удобный случай. Жена с внуками уехала на дачу, а мне до отпуска оставался еще целый десяток дней. Через неделю холостяцкой жизни захотелось по-людски поужинать в хорошем ресторане. Правда, одному идти туда как-то не хотелось. Тут и попался на глаза Илья Георгиевич. Пять лет назад он завершил службу, связанную с Министерством сельского хозяйства, и теперь подрабатывал у нас вахтером. Слыл приветливым, но весьма ворчливым человеком. На любой случай у него находилось критическое замечание. И вот однажды утром Илья Георгиевич протягивает мне новенький высшего класса японский спиннинг. Говорит, что дочка с зятем уехала жить за границу, а эта штуковина уже пару лет пылится у него дома. Илья Георгиевич, конечно же, знал, что я заядлый рыбак и наверняка угощу его в будущем, как минимум, хорошей щукой. Но для начала я решил отблагодарить его иначе. Пригласил на ужин в ресторан с хорошей репутацией.

Вечер удался. Еда была вкусной. В честь окончания рабочей недели мы позволили себе и немного хорошего вина. Но я получил и другое бесценное вознаграждение — воспоминания этого пожилого мужчины о прожитых годах и наиболее ярких в них приключениях. К тому же я удачно подлил масла в огонь рассказом о том случае в троллейбусе, когда контролеры выдворили на улицу целующуюся пару.

— Все правильно сделали, — сказал Илья Георгиевич. — Многие молодые люди сегодня обнаглели и ни во что не ставят нас, старшее поколение. Вот мне недавно приснился сон о том пионерском лагере, где я вначале был пионером, а в студенческие годы — физруком. Сон так себе, — махнул рукой Илья Георгиевич, — а вот воспоминания еще на удивление свежи и живы. Вот я влюбился в пионервожатую по имени Аня. Я еще мальчишка, школьник, а она второкурсница пединститута. Легкая, красивая. Нежная, как некая сказочная птица. Всякий раз, когда она дотрагивалась до меня, что-то как будто пробивало током. И однажды я одурел… Пробрался в комнату, где она спала, и поцеловал ее сонную. Убежал, но она, кажется, меня вычислила и потом как-то по-особому поглядывала на меня. А  когда смена кончилась и я уезжал, она сама подошла ко мне и поцеловала в губы. Понимаешь?

Илья Георгиевич замолчал, и мне показалось, что он сам стал красивее и моложе. 

Торопиться нам обоим в тот вечер было некуда.

— Вы говорили, что работали в лагере и физруком, — напомнил я.

— Верно, — подтвердил мой собеседник. — Я сам уже был на втором курсе института и летом, поскольку был спортивным парнем, устроился работать в большом лагере на Могилевщине. Там вообще едва не влип в два крупных скандала. Вначале в меня влюбилась девочка-переросток, которую сюда на лето пристроил один крупный начальник. Проходу не давала, все липла. Даже директор лагеря, человек умный и осторожный, предупредил меня — дескать, только не вздумай воспользоваться… А зачем? В лагере хватало и молоденьких пионервожатых.

Но вот как-то привезли к нам в гости иностранную делегацию. Устроили для них прием. Была среди них и чешка. Имя запамятовал. Под шумок мы уединились, и я пригласил ее к себе на конфеты в комнату со спортивным инвентарем. В ней, к слову, я и жил. Ничем зазорным мы с той чешкой не занимались, но не заметили, как на ноги подняли весь лагерь. Оказывается, нас давно уже искали. А мы только и успели, что пару раз поцеловаться да пожмякать друг друга. 

Меня пугали, что инцидент этот получит продолжение и хорошенько мне аукнется. Но я был молод, считал, что с меня все взятки гладки, и ничего не боялся. Так оно все и пролетело, — вздохнул Илья Георгиевич. — Но это правда, что в наше время никто свои чувства напоказ не выставлял. 

— Дело тут, возможно, в другом, — возразил я собеседнику. — Сегодня тоже не все их выставляют напоказ, но время само стало более открытым и бесцеремонным, что ли… Но главное, что я сегодня от вас услышал, — сказал я ему, — это то, что влюбленность и горячность были всегда. И это, может быть, самое важное в отношениях мужчины и женщины, а не только очень молодых…

За десертом Илья Георгиевич попытался так же ворчливо обсудить тему гражданских браков, но я убедил его, что она слишком обширна и многолика, чтобы говорить о ней второпях. Можно отложить и на следующий раз. Тем более что вечер нам обоим, похоже, понравился. 

Еще я подумал, что у людей в достойном зрелом возрасте скапливается множество историй и приключений в жизни. Порой не просто удивительных, но и поучительных. 

Почему бы о них не рассказать?