Этот факт меня всегда удивлял, как в деревеньке любовно относятся к Борьке. Имя — да! Пусть будет обобщенное, для всех Нюш и Пятачков. Я забиралась в хлев, на большую кучу сена и оттуда наблюдала, как из малых поросят вырастают округлые хрюши. Бабуля с утра ставила в печь выварку ботвы и картошки, потом пересекала все это в удобную для Борьки и его собратьев консистенцию да радовалась, если свиньи с аппетитом уплетали варево. Чистила хлев, ждала зиму. По первому снегу приходили мужики, и Борька превращался в праздник. По периметру кухни развешивали пальцем пиханные колбасы, в печи томился желудок, на маленькой чугунной сковородочке шкварчали мозги. И хотя диковато звучат эти слова, а в обычной деревенской жизни картина производила миролюбивое впечатление. Мужики выпивали по рюмке. Еще по одной. Им с собой кусок сала. Падал снег.
— К весне куплю парочку поросят, — строила планы бабуля.
На душе в такие моменты было спокойно, словно невидимый ткацкий станок плотно вплетал меня в рушник, который создавали столетиями. Так на этой земле жили мои прапра и долго жили, по сто лет, так, смотришь, и я проживу свои сто. Летом по двору бегали куры без головы, и случался суп. С морковкой, с грядки.
И вот бифштекс из пробирки. Честно говоря, мои дети съели бы. В этом между нами пропасть. Они могут воспринимать сразу следствие, не особо интересуясь причиной. Такое поколение. Никогда не спрашивают, как это работает, сразу тычут пальцем по всем кнопкам: “О! Работает”. И хорошо. Для них создают продукт, еще продукт и еще один. И я думаю, что вот свиньи нужны для еды, а люди для потребления. Если ты ничего не хочешь купить, ты лишний. Но все равно, что-то же, да хочешь, не бифштекс, так капусту. Но вы в курсе, что ученые уже доказали — капуста тоже страдает, когда ее режут, просто тихо, по-капустьи, нам такие слезы не понять, вот и не сопереживаем умирающему кочану и соцветиям брокколи.
Читайте также
Признаюсь, я всю жизнь хотела вернуться в деревню. Но как-то хитро, сохранив городской уклад, и вот некоторое время назад мы с семьей переехали за город. Прошлой осенью весь участок засыпало листьями с берез. Переживая за газон, я схватилась за грабли и до самой ночи вычищала территорию. Так увлеклась, часов пять без перерыва. Дети вышли во двор, я и им грабли, но они не особенно раскусили кайф, ушли к телевизору. А я прямо чувствовала силу земли, и чем больше уставала, тем ярче видела этот мир. Настоящий подарок. Зашла потом в дом, села за стол и съела большой и красивый кусок мяса с рынка, который при мне отрезали от туши. И опять заработал ткацкий станок, и снова моя жизнь стала частью векового рушника. И весь этот простой деревенский уклад с легким отношением к жизни и смерти, с грубоватыми правилами, по которым свинья — свинина, а корова без молока — говядина... кажется мне больше удобоваримым, чем новомодные тенденции носить экокожу и экомех. Потому что вопрос здесь всегда не в том, что ты ешь, а как ты живешь. Парит ли твоя душа, чувствуешь ли связь с местом, где родился или где родил своих детей, часть ли ты целого или искусственный бифштекс, функция на разок? Вообще, как тебе жизнь земная? Любишь? Не бежишь в другую реальность? Не хочешь подменить понятия? Ну если желаешь съесть мясо — съешь тогда мясо. Так уж здесь заведено, мы едим, нас едят. Пищевая цепочка. И это нормально.
