Ежегодно закрывают от 60 до 100 малокомплектных учебных заведений. Причины известные: ветхие, полуразвалившиеся школы и детсады не соответствуют требованиям времени. В одних детям находиться просто опасно, другие, с печным отоплением, устарели морально. Третьи признаны неперспективными — в Витебской области, к примеру, еще недавно работали школы, в которые ходили по 5 — 6 учеников. Сейчас детей переводят в другие учебные заведения, подвозят к ним автобусами. Это не всегда удобно, но другого выхода нет. А бывшие школы так и стоят заколоченные, неприкаянные. Зачахли на подоконниках цветы в вазонах, чернеют силуэты клумб, разбитых когда–то заботливой рукой педагога.
Можно ли дать школе вторую жизнь? Есть ли смысл вкладывать деньги в заброшенные ясли, надеясь, что когда–нибудь демографическая ситуация изменится? Ответить однозначно на эти вопросы непросто.
О проблеме бесхозных объектов образования «СБ» писала в августе прошлого года. Тогда наше внимание привлекла безобразная ситуация с детсадом, расположенным в центре Минска — по улице Калинина, 26а. Напомним суть: садик разваливается, там поселились бомжи, не дающие покоя местным жителям. Милиция их гоняет, бездомные возвращаются, сад хиреет на глазах. Такой вот круговорот.
Дело, конечно, не в бродягах — с ними обязаны работать соответствующие службы. Да и не в центре тоже. Просто в свете непростой ситуации с дошкольными учреждениями — в Минске их не хватает — такой «простой» вызвал удивление. Районные власти пообещали навести порядок: реанимировать садик смысла нет, но на его месте построят общественное здание.
Лето сменила осень, зиму весна, а в позорном саду все, как и было. Разбитые и разграбленные корпуса, мусор, хлам. Возле одной из построек человек в кожаной куртке пытается выломать из старого умывальника бронзовый кран — иными словами, нагло расхищает имущество. Никого не боится, усердно орудует напильником, не замечая, что за спиной щелкает затвор камеры. Ну что ж, хоть кому–то польза от этого памятника бесхозяйственности.
В галерее, которая объединяет два корпуса, мелькнуло лицо. Это здешний призрак — бомж. «Их здесь два, — уточняет мама с коляской, которая прогуливается неподалеку. — Разводят костры, шумят. Но даже не это беспокоит. Скоро потеплеет, в корпуса полезут дети. А там опасно. Огородили бы хоть забором, раз руки не доходят снести».
— Мы туда ходим стекла бить, — важно добавляет школьник, который проходит мимо нас. — Хотя место, конечно, гиблое.
Таких гиблых мест в городе несколько. Все они, как правило, принадлежат предприятиям. Когда–то детсады брали на баланс организации, строили амбициозные планы, собираясь превратить их в офисные здания, в общежития. А потом бросили на произвол судьбы. Вот как бывший детсад по переулку Охотскому, 19. Хмурое здание серого цвета навевает тоску. Скелеты горок, огрызки качелей напоминают о том, что когда–то здесь резвились ребятишки. Их тут нет уже давно, как и забора вокруг, — заходи смотри. Впрочем, двери заперты, а за одной из них, хорошенько постучав, мы даже обнаружили сторожа. Сторож пожаловался: перекрытия прогнили, везде течет. Нечего тут сторожить. Кто хозяин? «Сначала был экологический институт, теперь вроде какой–то технопарк», — вспомнил охранник.
Первые владельцы намеревались переоборудовать объект под общежитие — даже на электронных картах города здание подписано именно так. Что придумают вторые, неясно. Бывший детсад разваливается и уже ни на что не годен.
Не работает по профилю и еще одно здание — на Партизанском проспекте, 52а. Правда, ему повезло больше. Огорожено забором, не пройдешь. Может, хотя бы у этого детсада — последнего пункта нашей грустной экскурсии — есть шанс снова открыть свои двери?
— В прежней ипостаси — нет, — убеждена заместитель главы администрации Заводского района Людмила Барановская. — Этот детский сад четырехгрупповой, без спален, такие сейчас никто не строит. Чтобы его реконструировать, привести в соответствие с современными нормами, нужны большие деньги. Миллиардов 16 придется вложить. Проще построить новый. К тому же микрорайон стареющий, вопрос нехватки мест в дошкольных учреждениях не стоит. Поэтому было принято решение передать здание фонду социальной защиты населения. В этом месяце начнется реконструкция. А без дела, кстати, объект не простаивал. Здесь работал кружок.
Правильно ли разбрасываться садами, превращая их в офисы и всевозможные «центры»? Сегодня, возможно, это обоснованно. А завтра? Демографическая кривая рано или поздно пойдет вверх. Не будем ли жалеть, что когда–то не приняли решение о своевременной реанимации?
Требуется хозяин
Если у бывших детских садов все же есть владельцы — пускай и безалаберные, — то со старыми сельскими школами ситуация сложнее. Выведенные из эксплуатации, закрытые на замок, они ждут инвесторов. «Продается школа!» — такие объявления то и дело появляются во всех районах страны. Некоторые пристроить удается, с другими сложнее.
Комплекс из пяти зданий в деревне Городище под Минском — яркий образчик и один из многочисленных представителей уходящей нынче эпохи деревянных школ. Когда–то строили именно так: своеобразная планировка, включающая несколько корпусов. В одном располагались классы, во втором — учительская, в третьем — мастерская. Школу закрыли в 2007–м, детей перевели в соседний поселок. Сейчас школа гниет. Окна заклеены таблицей Менделеева.
Что делать с неэксплуатируемым объектом? Решили продавать. Желающие купить есть. В местном сельсовете нам рассказали: приходят частники, просят отдать комплекс под мастерскую, под склад. Склад в классе — это, конечно, звучит не очень, но ведь лучше, чем медленное разрушение. Но отвечает за школу районный отдел образования, и всех купцов адресуют туда. Из отдела они почему–то больше не возвращаются. Почему?
Задаю этот вопрос специалистам, и, оказывается, продать школу сейчас так же непросто, как построить космический корабль.
— И к нам приходили желающие купить. Проблема в том, что процедура отчуждения государственного имущества достаточно сложная. Законодательство не упрощает механизм подготовки пакета документов. Он достаточно объемный, — показывает на толстенную папку заместитель начальника отдела образования Минского райисполкома по финансово–хозяйственной деятельности Татьяна Ревяко. — Чтобы подготовить нужные бумаги, приходится потратить порой полгода. Это не только время, но и бюджетные средства. Потом, после удара молотка на аукционе, вся работа превращается в пыль. Ведь новому собственнику предстоит переоформить документы на себя, тратить теперь уже свое время и деньги. Кроме того, отсутствуют четкие разъяснения, что может после приобретения сделать новый владелец. Перепрофилировать школу, построив там, к примеру, торговый объект или все же использовать по назначению? Многих пугают неясности.
А вот директор фонда «Минскоблгосимущество» Алексей Васильев проблем с продажей зданий бывших школ не видит:
— Неиспользуемые объекты образования продаются достаточно хорошо. Вот, например, в Солигорском районе на территории бывшей школы организовали производство по изготовлению срубов. Таких проектов немало. Сложности? Если кто–то не может изготовить документы, это один вопрос. Если нет документа — второй. Все это решаемо. К тому же инвестор, приобретая здание, вовсе не обязан воссоздавать там школу. Разрабатываются соответствующие документы, чтобы перепрофилировать бывший объект образования, в том числе и под производство. Если кто–то желает получить консультацию по тем или иным вопросам, лучше обратиться непосредственно к нам.
Как бы то ни было, дело в Городище сдвинулось с мертвой точки. Одно из зданий — мастерскую — недавно передали приходу храма Святителя Николая Чудотворца. Остальные строения таки попробуют продать с аукциона.
Когда мы приехали в деревушку, там как раз закипела работа. «Организуем здесь церковноприходской дом, — рассказал о планах настоятель прихода отец Антоний. — Если бы нам передали все здания, их, поверьте, использовали бы с толком».
Возможно, преображение старых школ в духовные, культурные центры и есть та здравая мысль, к которой мы когда–нибудь придем. Пока же экономический фактор доминирует: сбыть бы «развалюху» с аукциона хоть за минимальную цену. А продаются они все–таки с трудом — у многих зданий стопроцентный износ. Динамику предложений можно отследить на сайтах райисполкомов. Вот, к примеру, Ошмянский район. Предлагается купить комплекс объектов школы в поселке Школьный. Тут и учебный корпус, и коровник, и овощехранилище, и водопровод с канализацией, и даже фонтан. Но вот не состоялся в связи с отсутствием участников один аукцион, цену снизили на 80%, и это не особо помогло. Время идет, здания ветшают...
— Кое–что у нас купили. А в Школьном продать непросто — требуются большие вложения, — сетуют в отделе образования. — Обычно зданиями интересуются предприниматели, желающие развивать агротуризм. Кто–то, возможно, захочет сделать из школы дачу — места у нас красивые. Но опять–таки нужно готовить множество документов. Вообще, все это больно — закрывать и продавать.
Признают, что сложно, и в Министерстве образования. «Школы покупаются трудно, особенно в глухих деревнях, — прокомментировала начальник управления развития материально–технической базы Лидия Зайцева. — Делать все возможное, чтобы объекты не пустовали, в первую очередь должны облисполкомы. Вкладывать деньги в малокомплектные школы, возрождая их? Это невыгодно».
***
«Купите школу!» — призывают аукционы, и ничего с этим не поделаешь, как бы ни щемило на душе. А вот бесхозяйственность, юридические заморочки, волокита, беготня по кабинетам инвесторов, желающих вложить деньги фактически в хлам, — подобного, конечно, быть не должно. Этот урок мы проходили множество раз, но пока до конца не усвоили.
И еще. Хочется верить, что когда–нибудь в деревнях и городах бывшие школы, детсады понадобятся снова. Что использовать их будут по прямому назначению.
Справка «СБ»
В 2009–м закрыто 90 общеобразовательных учреждений, из них — 23 начальные школы, 55 базовых, 6 средних, 6 школ–интернатов. В этом году планируется открыть 5 новых школ.
