Преступность в стране неуклонно идет на спад. Соответственно этому процессу меняются и законы. Недавно стало известно о законопроекте, призванном пересмотреть систему уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности. В Следственном комитете, подготовившем этот проект, подчеркивают, что предложенные нормы должны обеспечить соразмерность наказания характеру правонарушения. В частности, в санкции некоторых статей введены альтернативные лишению свободы виды наказания за экономические преступления. Законопроект также предполагает новые условия применения залога вместо заключения под стражу: эту меру пресечения можно будет избирать даже в том случае, если не полностью возмещен ущерб, причиненный преступлением.
Этот пункт законопроекта и вызвал наиболее ожесточенные разногласия у авторов нашей дискуссионной рубрики. Могут ли деньги служить достаточной гарантией того, что преступник явится в суд? Есть ли место финансовым отношениям в правовой системе? Не увлеклись ли мы излишней гуманизацией уголовных законов? Ждем мнений наших читателей.
Выкупить — не значит искупить
Уже лет десять наш Уголовный кодекс лихорадит. Он постоянно меняется. Причем подозрительно односторонне: в сторону смягчения наказаний, исключения из УК целых статей. То, что когда–то считалось серьезным преступлением, становится всего лишь административным правонарушением. Раньше, например, могли лишить свободы за обычный, но нелегально купленный охотничий нож. Скажем, ты ехал с ним по грибы. Все, суши сухари. А теперь можешь повесить на один бок кавалерийскую саблю, на другой — турецкий ятаган, за спину — японский меч, в руки взять алебарду и гулять по проспекту. Отделаешься всего лишь штрафом: хранение и ношение холодного оружия больше не образует состава преступления.
Содержание в колонии все чаще заменяется альтернативными видами наказаний, когда подсудимый остается на воле. Суды активно применяют отсрочку и условное лишение свободы. Амнистия следует за амнистией, вот и очередная не за горами. Конечно, с точки зрения общечеловеческой гуманности все эти шаги следует приветствовать. Раньше я так и делал: и печатно, и вслух.
А теперь я боюсь, Андрей. Боюсь, как бы умеренная гуманизация не превратилась в оголтелую либерализацию. Боюсь, как бы не сбылись чаяния преступников, во все времена мечтавших уйти от ответа за свои деяния или хотя бы свести к минимуму тяжесть расплаты за них. Боюсь, что новый законопроект таит в себе, кроме безусловно положительных моментов, еще и ряд угроз, о которых почему–то пока не говорят.
Взять, к примеру, возможность освобождения под залог за экономические преступления. По сути, залог — это легальная возможность откупиться от содержания под стражей. Как же быть с постулатом, что перед законом все равны, если один проворовавшийся бизнесмен сумел найти деньги для (будем откровенны) выкупа себя из изолятора, а другой — нет? Зачем искусственно делить преступников на богатых и бедных, предлагая серьезные преференции первым, но не оставляя никаких шансов вторым? Мне кажется, такой подход только усилит напряженность в обществе, которое и так не шибко любит коммерсантов. Предприниматели, приветствующие сейчас законопроект, не понимают, чем в перспективе обернется для них эта «льгота». Народ наверняка пропустит мимо ушей истинные мотивы нововведения, ничего не поймет про смягчение условий для развития бизнеса, зато еще больше возненавидит класс «богатеньких буратино», которым позволено «дать официальную взятку государству». Поверь мне, именно так и будет трактоваться молвой эта гуманная мера.
В США, где не стесняются называть вещи своими именами, освобождение под залог давно превратилось в хорошо отлаженный бизнес. Ты представь, там даже существуют частные продавцы гарантий — то есть люди, гарантирующие явку в суд человека, внесшего залог за свое освобождение из–под стражи. На законных основаниях они имеют комиссионные, обычно 10 процентов от суммы залога. Мол, это плата за ответственность, которую продавцы гарантий берут на себя. Я бы не хотел, чтобы наша правоохранительная система тоже действовала по принципу «купи–продай». Торговать свободой нельзя! Равно как и смягчать суровость закона пачкой купюр.
А если уж освобождение под залог столь необходимо, то к чему городить огород со специальным законопроектом, если наш Уголовно–процессуальный кодекс и без того предусматривает такую возможность? Почему бы просто не призвать судей, следователей и прокуроров активнее применять уже существующую статью УПК? Причем по отношению ко всем гражданам, без деления их на бизнесменов и бюджетников.
Вообще, все эти западные веяния, как ни странно, идут к нам с востока. Это в России залог стал популярным среди бизнесменов средством остаться на свободе, будучи обвиненным в экономическом преступлении. Какая–нибудь небогатая банковская кассирша, согрешившая по мелочи, обязательно окажется в камере, а ее босс, укравший гораздо больше, останется на свободе и будет «решать вопросы» насчет мягкости грядущего приговора. Чем оборачивается такая практика? Ты помнишь, вероятно, насколько бурно выступила общественность против освобождения под залог спортсмена Мирзаева, случайно убившего возле ночного клуба студента Агафонова. Дошло даже до митингов протеста, когда люди узнали, что обвиняемого планируют отпустить из–под стражи за 100 тысяч российских рублей... Вряд ли нам нужны подобные проявления народного недовольства. Как и полиция, и суды присяжных, и прочая правоохранительная американщина, которой активно увлеклись сейчас наши соседи. Пусть у них там царят рязанские копы и тверские шерифы. А у нас — законность, одинаковая для всех.
Иначе как бы нам не пришлось крутить колесо гуманизации вспять, ошалев от того джинна преступности, которого можно нечаянно выпустить из Бутырки, как это случилось холодным летом 1953–го...
Залог объективности
Душные камеры, сон по очереди у параши, невозможность общения с адвокатом, минимум шансов на освобождение до суда под залог, морально подавленные, подписывающие все нужные следствию бумаги обвиняемые... Пусть эти тюремные реалии останутся только в хитах русского шансона! Вот скажи, кому выгодно содержание заключенных в местах, максимально отдаленных от скандинавских тюремных «курортов»? Прежде всего — тем, кто не хочет показывать шитые белыми нитками уголовные дела толковым юристам, кто опасается обнажать свою некомпетентность, кто привык манипулировать людьми на допросах.
Но на тюремном дворе не 30–е, и инициатива о расширении практики освобождения под залог исходит не от «правозащитников», а от Следственного комитета. Казалось бы, хлопотать об освобождении под залог — дело адвокатов. Тем более, как ты, Роман, правильно заметил, Уголовно–процессуальный кодекс предусматривает такую меру пресечения. Напомню, что согласно УПК «залог заключается во внесении... в депозит органа предварительного расследования или суда денежных средств для обеспечения явки подозреваемого или обвиняемого по вызову...». Залоговый тариф — не менее 100 базовых величин. «Залог не применяется в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении тяжких либо особо тяжких насильственных преступлений», — таковы нормы уголовно–процессуальных кодексов не только в Беларуси, но и в России, Украине. Так что не передергивай, не навязывай кошмарных голливудских сценариев. В реальности прототипам доктора Лектера, Фредди Крюгера, Джека–потрошителя, Мориарти свобода не светит даже за миллион «баксов»! А если злодея выпустят–таки под финансовые гарантии, поднимется общественность. Уверен, что раздосадованные сыщики, которые изловили убийцу, сделают все, чтобы ужасающие подробности преступлений взорвали интернет, оказались на первых полосах газет. Как и упомянутое тобой уголовное дело борца Мирзаева. К слову, решение об его освобождении под залог было отменено, так что не утрируй, не лукавь. Зачем еще некоторым знатокам фантазировать на тему «безвозвратных» залогов? Читаем УПК: «...Суд при постановлении приговора или вынесении определения (постановления) о прекращении производства по уголовному делу решает вопрос о возвращении залога залогодателю. При прекращении производства... залог возвращается... Залог не может быть предметом конфискации». Это — норма закона, и если слуги Фемиды ее нарушат, то быстро поменяются ролями со вчерашним обвиняемым. Беспредел оборотней в погонах сродни полетам камикадзе!
Начальник отдела процессуального контроля за расследованием преступлений против собственности Следственного комитета Наталья Андреева привела журналистам такие цифры: руководители следственных подразделений за 4 месяца 2012 года направили и возвратили органам дознания более 3.000 заявлений и сообщений о преступлениях, «не содержащих достаточных данных, указывающих на признаки преступления». Отменено 77 постановлений о возбуждении уголовных дел. За статистикой, кроме торжества справедливости, — зря потерянное время, нервы, слезы родителей, детей, жен необоснованно арестованных. Ты, кстати, Роман, не подумал, что гуманизация уголовного законодательства, внедрение альтернативных лишению свободы санкций — не только смягчение участи оступившихся, но и спасение для семей заключенных. Разве государство что–то потеряет, если ребятишки будут видеть отцов не в комнате свиданий, а в своей уютной детской? Да и не только ведь мужчины–предприниматели в истории попадают. Скажи, место ли бизнес–леди в камере среди, к примеру, клофелинщиц? Пусть лучше внесет залог, возместит ущерб хотя бы частично и ждет суда, ездит на допросы из дому.
Судьи и люди в погонах, привыкшие работать по старинке, воспринимающие практику внесения залога как «продажу свободы», против нововведений. Хотя, если в нормативах будет оговорен четкий механизм взимания–возврата залога, думаю, многие вопросы будут сняты...
Эх, забыл еще один «барьер» — таких, как ты, противников деления подследственных по классовому признаку! Что ж, коль уж неравенство существует, от него даже гении марксизма нас избавить не смогли, у нас в стране применяются разные подходы к отдельно взятым делам осужденных. Вот и очередная амнистия, как ты изволил подметить, грядет. С 1991 года это 12–я подобная кампания. Гуманизация пенитенциарной системы продолжается, однако если бы новшества в УК и УПК внедрялись смелее, традиционный контингент амнистируемых попросту не попадал бы за решетку. Штрафы, общественные работы для правонарушителей, личное поручительство за обвиняемых по мелким преступлениям, домашние аресты с электронными браслетами — вполне справедливые альтернативы годам томления в ИК. А еще — залог справедливости и объективности Фемиды.
