50 лет назад на космодроме Байконур случилась жуткая трагедия, очевидцем которой стал уроженец Слуцкого района Константин ГЕРЧИК.
В конце октября 1960 года в печати появилось правительственное сообщение о гибели в авиационной катастрофе командующего Ракетными войсками стратегического назначения маршала Митрофана Неделина. Лишь немногие в Советском Союзе знали, что в действительности военачальник заживо сгорел во время взрыва ракеты на космодроме Байконур. Пострадал и начальник космодрома случчанин Константин Герчик, который страшно обгорел, но выжил.
Совершенно секретный полигон
ИЗ ИСТОРИИ мы знаем, что еще с конца 40-х годов прошлого столетия началось противостояние между Советским Союзом и Западом, переросшее затем в «холодную войну». Неизбежным следствием ее стала гонка вооружений. И если на первых порах американцы имели преимущество перед СССР в средствах доставки ядерного оружия за счет стратегических бомбардировщиков, то ситуация резко изменилась с появлением межконтинентальных баллистических ракет. Теперь в выигрыше оказывался тот, у кого они лучше. А для испытания новых ракет был нужен новый полигон.
В начале пятидесятых стало ясно: государственный центральный полигон Капустин Яр не пригоден для запуска межконтинентальных ракет. И дело не в том, что здесь не было мощных стартовых площадок, а ракеты только разрабатывались. Расчеты показали: места падения отработанных ступеней проходят над густонаселенными районами. Надо было искать более подходящее место. Облетав огромную часть страны, группа генерала Василия Вознюка нашла подходящий район южнее Аральского моря, возле крохотного железнодорожного полустанка Тюра-Там. Вскоре сюда прилетели маршал артиллерии Митрофан Неделин, главные конструкторы Сергей Королев, Владимир Бармин и Михаил Рязанский.
Вознюк потчевал гостей сайгачиной, великолепной ухой из отборных сортов рыб Сыр-Дарьи, показал полупустынную степь, простиравшуюся на сотни километров. Место одобрили, доложили в Москву. 12 февраля 1955 года вышло Постановление Совета Министров СССР (совершенно секретно) о создании нового ракетного полигона.
Ответственность за создание космодрома на уровне высшего руководства страны была возложена на главного маршала артиллерии Героя Советского Союза Митрофана Неделина.
Его возведение шло небывалыми темпами. Проектирование, изготовление оборудования и строительство велись практически одновременно. За несколько первых месяцев были созданы автомобильные дороги, подведены железнодорожные пути к будущим технологическим объектам, начато строительство первого стартового комплекса. Уже через четыре месяца стартовое сооружение было сдано под монтаж пускового оборудования. А к концу 1956 г. практически завершилось создание первоочередных объектов космодрома.
5 мая 1957 г. со стартового комплекса космодрома Байконур состоялся первый пуск многоступенчатой баллистической ракеты. А уже 21 августа 1957 г. с этого же старта ушла вторая многоступенчатая ракета Р-7, ставшая основной для осуществления космических программ на ближайшие десятилетия, — знаменитая «семерка».
Но даже после двух исторических пусков Байконур формально, да и фактически, еще не стал космодромом. Рождение Байконура как космодрома состоялось и было признано всем миром 4 октября 1957 г., когда на орбиту был выведен первый искусственный спутник Земли.
У истоков космической эры
ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК, кандидат военных наук Константин Васильевич Герчик родился в 1918 году в семье крестьянина в Слуцком районе Минской области. В 1957-м был назначен начальником штаба космодрома Байконур, а с 1958 по 1961-й — начальник первого космодрома в мире. Вот как он вспоминал о событиях тех лет:
«В то время полигон уже действовал, на нем проводились испытания. Объекты первой очереди строительства были приняты и введены в постоянную эксплуатацию.
День 4 октября 1957 года начался, как у нас было принято, с постановки задачи. Основательному анализу подвергли график работ, обратив особое внимание на качество выполнения операций, учитывая, что под обтекателем находилась не головная часть, а первый в мире искусственный спутник Земли.
А. И. Носов подал команду проводить пусковые операции: «Протяжка», «Ключ на старт», «Продувка», «Ключ на дренаж» и, наконец, «Пуск». Через 310—315 секунд один из операторов системы телеизмерений доложил, что зафиксировано отделение спутника от ракеты и выход его на орбиту в назначенное время. В пультовой начались поздравления. Едва ли в тот момент до сознания испытателей, выполнивших очередной запуск ракеты, в полной мере дошло, что они осуществили первый в мире прорыв в космос! Тогда на старте было просто чувство большого удовлетворения от успешно выполненной тяжелой и ответственной работы. Мир еще не знал об этом. Но очень скоро узнал».
Черный день в освоении космоса
МЕЖДУ ТЕМ главным направлением в работе по освоению космоса было не мирное, а военное. Во главу угла встало создание новой межконтинентальной ракеты. Дело в том, что стартовый комплекс существовавшей тогда ракеты Р-7 Сергея Королева был чрезвычайно громоздким, трудно маскируемым, подготовка ракеты к пуску занимала почти сутки. В случае военного конфликта ракету можно использовать только для первого удара, но никак не ответного, то есть наказания за агрессию не последует. Военные пришли к выводу: ракета Р-7 — великолепный космический носитель, но как оружие утратила свою значимость. Стране нужна была стратегическая ракета моментального действия с межконтинентальной дальностью стрельбы.
Ее создал конструктор Михаил Янгель. Он четко рассчитал: на испытания ракеты Р-16 можно выйти в марте—апреле 1961 года.
Хрущева подстегивала международная обстановка. Советский Союз значительно уступал Америке по средствам доставки ядерных боеприпасов и особенно по их количеству. В 1960 году в СССР на стратегических носителях было около 300 ядерных боеголовок, у американцев — шесть тысяч. Хрущев требовал как можно скорее ликвидировать разрыв.
22 февраля 1960 года Совмином утверждается Госкомиссия во главе с замминистра обороны главкомом РВСН маршалом артиллерии Митрофаном Неделиным, задачей которой является проведение летных испытаний новой ракеты Михаила Янгеля Р-16. Уже в сентябре первый летный образец ракеты прибывает на полигон. Много позже, в 1998 году, об этом «изделии» напишет бывший в ту пору начальником полигона генерал Константин Герчик: «Вопреки логике и здравому смыслу Р-16 прибыла к нам «сырой», с крупными дефектами и недоработками. Но тогда не нашлось никого, способного доложить «наверх» правду о неготовности Р-16 к испытаниям. Расчет строился на «авось». Мы же, испытатели, были поставлены перед фактом и стали заложниками ситуации… Авантюризм власть предержащих приблизил беду и несчастье, которые невозможно было предвидеть…»
Весь день старта проходил в обстановке подлинной истерии, усугубляемой несколькими звонками Хрущева маршалу Неделину прямо на старт. Когда объявляется часовая готовность, маршал уезжает на наблюдательный пункт, находящийся в трех километрах от старта, но, прибыв туда и гонимый тревогой за исход мероприятия, решает вернуться назад. Едва завидев кавалькаду машин Госкомиссии, обслуживающий персонал полигона ставит для маршала кресло на его беду в 15 м от ракеты, а диван для членов комиссии — чуть подальше…
Наконец в 18 часов 5 минут объявляется получасовая готовность. И тут случилось неожиданное. Произошел несанкционированный запуск двигателя второй ступени, и огромные хвосты раскаленных газов мгновенно сожгли множественное количество человеческих тел, облепивших мачты обслуживания, примыкающих мостками к ракете. Через секунды заполыхал первый ракетный блок, который почти тут же взорвался. Взрыв оглушающей силы расплескал компоненты топлива по всей стартовой площадке и на многие десятки метров от нее, сжигая все и всех, кто оказался на пути огненного потока.
Все, кто стоял подальше, бросились убегать. Площадку строили в спешке, лишь часть заасфальтировали. Асфальт от жары нагрелся, кто попал сапогами в него, приклеились и сгорели. Потом на этом месте оставались только очертания фигур людей и негорючие предметы — металлические деньги, связки ключей, кокарды, пряжки от ремней, противогазов. А некоторых охваченных пламенем остановила колючая проволока, они так и повисли на ней, мертвые. Горело все. Не горели только почему-то каблуки и подошвы сапог. Потом по ним определяли, кем был погибший, военным или гражданским. Если бы строители успели заасфальтировать всю площадку, жертв, наверное, было бы еще больше.
На кадрах документального кинофильма, который снимала полигонная фотолаборатория, было видно, как пытаются убежать от огненного вала два солдата срочной службы в защитных костюмах ракетчиков, держа каждый в руке приспособление, которое они так и не бросили, хотя оба горели, как два факела. Со всех площадок космодрома туда были переброшены пожарные машины. Их усилиями пожар удалось погасить, очевидно, еще и потому, что процесс горения сам по себе и закончился: больше гореть было нечему.
Чудом остался в живых Михаил Янгель: он ушел со старта за несколько минут до катастрофы, чтобы перекурить в отведенном месте. А всего погибло в той катастрофе 126 человек с учетом не выживших в госпитале и больницах. Еще 50 человек получило тяжелые ожоги и увечья. Начальник полигона полковник Константин Герчик с трудом выкарабкался, получив тяжелое отравление и ожоги, особенно кистей рук.
Останки Митрофана Неделина смогли опознать лишь по звезде Героя Советского Союза.
Плакал даже Брежнев
ВОЕННОСЛУЖАЩИХ хоронили здесь же, на Байконуре. В сквере в центре города Ленинска бульдозер вырыл большую траншею. Съехалась масса народу. Прибыли родственники некоторых погибших. На похоронах выступил председатель Президиума Верховного Совета СССР Леонид Брежнев, который возглавил государственную комиссию по расследованию причин катастрофы. Солдаты установили 84 гроба на дно траншеи, начали закапывать братскую могилу. Пошел дождь, что было очень редким для Байконура явлением. Казалось, и природа плакала по погибшим. Очевидцы утверждают, что плакал даже Брежнев.
С солдат и офицеров полигона взяли подписку о неразглашении этого ЧП. Более того, чтобы уменьшить масштабы распространения по стране разговоров о трагедии, солдат-дембелей, которым в ноябре—декабре пришел срок увольняться в запас, отпустили по домам лишь весной. То есть служить им пришлось лишних полгода.
Василий ГЕДРОЙЦ, «БН»
НА СНИМКАХ: начальник космодрома Байконур Константин ГЕРЧИК; ракета Р-16 на старте; катастрофа; остатки ракеты после пожара.
