От Капустина Яра до Голынки

ИСТОРИЯ порой шутит и подбрасывает интересные факты. Жил в позапрошлом столетии мещанин Никифор Никитин. И, видимо, был образованным человеком, романтиком и фантазером. Он начал во всеуслышание вести крамольные речи о полете на Луну. Кому-то они сильно не понравились, скорее всего духовенству. И было принято решение сослать богохульника в поселение… Байконур. Об этом сообщила газета «Московские губернские ведомости» в 1848 году. А через столетие в тех далеких местах появился ракетный полигон, откуда первый человек полетел к звездам, откуда стартовали космические корабли и на Луну. Удивительное совпадение!

Почему Павел Дегтеренко «дипломатично» не пускал на главный ракетодром иностранных разведчиков…

ИСТОРИЯ порой шутит и подбрасывает интересные факты. Жил в позапрошлом столетии мещанин Никифор Никитин. И, видимо, был образованным человеком, романтиком и фантазером. Он начал во всеуслышание вести крамольные речи о полете на Луну. Кому-то они сильно не понравились, скорее всего духовенству. И было принято решение сослать богохульника в поселение… Байконур. Об этом сообщила газета «Московские губернские ведомости» в 1848 году. А через столетие в тех далеких местах появился ракетный полигон, откуда первый человек полетел к звездам, откуда стартовали космические корабли и на Луну. Удивительное совпадение!

К СОЖАЛЕНИЮ, о Капустином Яре таких курьезных заметок не обнаружено. Но этому первому ракетному полигону СССР, протянувшемуся на многие километры в астраханских и казахских степях, в мае исполняется 65 лет. И пусть его день рождения помечен не всеми любимой цифрой — 13, но судьба была благосклонна к этому уникальному сооружению. Больших трагедий здесь не произошло. Хотя его ученые и испытатели работали на оборону страны. А ракеты первые, как известно, всегда чуть нервные. В Капустином Яре состоялся пуск первой советской баллистической ракеты, испытаны и приняты на вооружение все типы стратегических ракет средней дальности, большое количество образцов ракетного стратегического вооружения, тактического и оперативно-тактического назначения, заложены основы испытаний ракетного вооружения всех родов войск.

Отсюда стартовали и первые ракеты с космической аппаратурой, с подопытными животными: Белкой и Кусачкой, Дамкой и Рыжей. А с 1961 года стали проводиться запуски искусственных спутников Земли. Как написал один поэт: «Дикий рев, пламя в соплах бушующее, уходящая в небо звезда, становилась здесь явью стартующей Королева Сергея мечта». Здесь испытывались первые ракеты, созданные Главным Конструктором. Он лично присутствовал на пусках, руководил подготовкой, контролировал каждую операцию. И неспроста в столице Капустина Яра, городе Знаменске, сооружен ему памятник.

У ЭТОГО памятника часто стоял Павел Дегтеренко — ветеран Великой Отечественной войны и Вооруженных Сил СССР, генерал-лейтенант. Он — один из первых начальников главного ракетодрома Советского Союза, лауреат Государственной премии СССР. Ему выпала честь запускать мощные ракеты, которые, раздирая неба парусину, разрывая в клочья тишину, уносились за тысячи километров, он создавал ракетный щит страны. И его рукой на первой странице книги «Полигон Капустин Яр» начертано: «Мы были творцами XX века». Сейчас Павел Григорьевич живет в Минске, на проспекте Победителей, недалеко от величественной стелы «Минск — город-герой».

У Павла Григорьевича много наград. Но он, не скрывая гордости, показывал мне две: имени Сергея Королева и Юрия Гагарина. А потом достал диплом с портретом первого космонавта, и я прочел: «Генерал-лейтенант Дегтеренко награжден за большой вклад и непосредственное участие в обеспечении выполнения программ космических исследований в СССР». А в книжном шкафу стоят фотографии двух космонавтов — Владимира Желобова и Александра Александрова — с благодарственными надписями. Оказывается, они служили в Капустином Яре, отсюда их отправили в отряд космонавтов. И эта почетная отправка состоялась благодаря участию начальника полигона.

А потом Павел Григорьевич рассказал о встречах на Байконуре, где он часто бывал и учился, о его беседах с космонавтами, в том числе и с нашим земляком Петром Климуком.

— Капустин Яр на пять лет старше Байконура. И астраханские степи хранят следы Сергея Королева, а память людская — его образ. Мне с ним не посчастливилось встретиться, но коллеги постарше много о нем рассказывали. И больше всего интересных подробностей поведал первый начальник полигона прославленный герой Великой Отечественной войны Василий Вознюк, с которым я крепко дружил. Например, о совещании в Кремле в апреле 1947 года и беседе Сергея Павловича со Сталиным. После той беседы Королев приступил к обязанностям главного конструктора по ракетной технике.

В астраханских степях мечтал Сергей Павлович о полете человека в космос как о «ближайшей перспективе». Неспроста он с огромным вниманием относился к биологам, специалистам в области авиационной медицины, которые все чаще стали появляться на стартовых площадках. С их помощью проходили регулярные «биологические пуски». Ученые — биологи и медики — входили в разные «экипажи». В космос отправлялись грибы, семена и проростки пшеницы, горох, кукуруза, лук. А также бактерии, любимцы генетиков — мухи-дрозофилы, мыши, крысы, морские свинки, собаки. Все это служило одной цели: приближало полет человека в космос.

Королев внимательно следил за работами, радовался успеху ученых, переживал за неудачи. Опыты с живыми организмами давали уникальную информацию, которую нельзя было получить в земных лабораториях. Сергей Павлович понимал, что полет человека невозможен без всестороннего анализа состояния сердечно-сосудистой системы и дыхания живого организма в условиях полета, без отработки методики физиологических исследований в состоянии невесомости. Поэтому биологические эксперименты проводились в течение многих лет.

ПАВЕЛ Григорьевич Дегтеренко, комментируя фотографии, рассказывает интересные истории.

— Мы помогли французам запустить их спутник «Снег-3». До этого они сотрудничали с американцами. Но дело не пошло. Обратились к нам. Мы пообещали запустить их детище на полгода раньше. И вот за три дня до намеченного срока мне позвонили главком ракетных войск стратегического назначения Владимир Толубко и министр обороны Дмитрий Устинов и сказали примерно следующее: «Леонид Ильич встречается с Жоржем Помпиду, поэтому от успешного старта французского спутника во многом будет зависеть итог переговоров». А это не просто пожелание — приказ. «Снег-3» был выведен на орбиту в установленное время, французские ученые сияли от счастья. Ну и переговоры в Париже, как и следовало ожидать, прошли успешно.

И другой случай. Мы, конечно, знали, что Капустиным Яром, нашими ракетами интересуются западные разведки. Но проникнуть в те края было очень сложно. Они находились под надежной охраной. Поэтому агенты использовали любую возможность, чтобы попасть на полигон. Скажем, под видом дипломата технически подготовленный шпион приезжает на пуск спутника и, посмотрев на все, получает ценную информацию. Именно такую операцию планировала провести английская разведка, когда с нашего полигона должны были стартовать два индийских спутника. Наши службы об этом узнали. Начальник отдела контрразведки предупредил: «Господин советник не должен попасть в Капустин Яр!»

Индийские гости прибыли в аэропорт Волгограда, и мы приехали туда на трех машинах. Во вторую я пригласил советника. Он и был разведчиком. Проехали половину пути. И вдруг у нашей машины забарахлил мотор. Водитель копался в нем долго-долго. Наш попутчик начал волноваться, посматривать на часы. В конце концов не выдержал и приказным тоном попросил вызвать другую машину. Мы так и поступили. Но она прибыла, когда в небо уже взлетела ракета с индийским спутником. Советник с тоской проводил ее и сказал со злом, что на полигон он уже не поедет. А мы охотно отвезли его в Волгоград.

— Павел Григорьевич, вам сегодня 85 лет, и я не могу не спросить у юбиляра о пройденном пути, где родились, учились, жили?

— Где родился? Не поверите: на полевом стане — 10 марта. У дедушки семья — одиннадцать душ, в избе не повернуться. Только пригревало солнце, отец мой, колхозный бригадир, и мама, повариха, уходили на краснодарские просторы, жили на полевом стане до поздней осени.

Но в 1927 году отца призвали в армию, там он окончил курсы младших командиров, его направили на Дальний Восток. Григорий Прокофьевич забрал и нас с собой. Там пришло страшное известие: «Война!» Все парни из десятых классов захотели идти на фронт, а мы, восьмиклассники, стали трудовым резервом страны. Помню, все лето и осень трудились на колхозных полях. А в декабре я пошел работать токарем к отцу, он был помощником директора ремонтного завода. Одно время страстно хотел стать танкистом! Мы даже танк с друзьями отремонтировали, чтобы на нем отправиться на фронт.

— А сколько вам было лет?

— Шестнадцать. К тому времени я имел пятый разряд токаря, мог вернуть к жизни автомобили, бронемашины, мотоциклы, ну и танки различных модификаций.

А что было дальше? Военное училище в Благовещенске. Рассказывать о том, где я служил, через какие испытания прошел, долго. В сердце — суровая Камчатка, Забайкалье, в душе — Литва, Беларусь, Украина. И, конечно же, Москва, Военная командно-штабная академия имени Фрунзе, в которую я поступил в 1957 году. Служил и учился на Байконуре, в Острове Псковской области, на полигоне Капустин Яр, где освоил четырнадцать специальностей, получив первый класс и звание мастера-ракетчика. Я прошел все ступени: от рядового до генерал-лейтенанта, начальника государственного научно-исследовательского испытательного учреждения Министерства обороны СССР 4-й ГЦП (Государственный центральный полигон).

— А почему генерал-лейтенант, начальник полигона выбрал нашу столицу, а не Москву или Питер?

— Во-первых, я служил в Беларуси. В памяти остались Мозырь, прекрасная река Припять. Во-вторых, одна из моих дочерей, окончив Минский медицинский институт, осталась здесь жить и работать. Без раздумий переехал сюда. И не жалею.

Став минчанином, я трудился на разных должностях почти до восьмидесяти лет, да и сейчас занимаюсь общественной работой. Теперь у меня появился второй полигон, под названием Голынка, под Раковом. Там моя дача. Правда, делами на ней заправляет моя жена, Ольга Петровна, с которой я познакомился во время войны на ремонтном заводе. Ну и я запускаю… руки в землю. А руки мои до сих пор в белых пятнах, опаленные ракетным топливом.

Евгений КАЗЮКИН, «БН»

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter