Колючая проволока поверх высокого забора. Попасть за него можно только через КПП. Щелчок — и стальная дверь открывается. У меня в руках паспорт, блокнот и карандаш. Никаких сумок, металлических предметов и мобильного телефона. И снова характерный щелчок, правда, уже за спиной. Я в колонии. Вместе с Владиславом Шпартовым, начальником отдела исправительного процесса, заходим в актовый зал клуба. По пути встречаем колонну осужденных. Молодые и не очень мужчины в черной униформе с нашивкой идут на работу. Чего-чего, а ее здесь хватает — от выпечки хлеба до производства мебели. На нашивке — фамилия и статья, по которой отбывают наказание в условиях общего и усиленного режимов. Всего 1986 человек. Все здешние обитатели — новички, попавшие за колючую проволоку из разных слоев криминального мира. Я хочу пообщаться с торговцами спайсом. Контингент очень тяжелый, предупреждает Владислав Шпартов, вряд ли получится с кем-нибудь поговорить по душам.
…С Александром и вправду сложно разговаривать. Рассеянный взгляд, то ли на меня, то ли на стену — сразу и не поймешь. Бледный, несобранный. Переспрашивает по три раза, отвечает невпопад. Ни эмоций, ни реакции — ничего. 20-летний парень сам курил смесь, правда, недолго. Рассказывает, как первый раз затянулся дурью год назад за компанию. Понравилось ощущение спокойствия и умиротворения. Потом курил еще и еще. Как втянулся, даже не заметил. А затем начались провалы в памяти. Вроде и при деле целый день, а чем занимался — не помнит, пытается сформулировать мысли осужденный. Самый затяжной провал длился почти неделю. Где наркотики брал? Для себя — у друга. Потом решил подзаработать и вышел в интернет. Продавал, пока не попался. Говорит, друзья подвели. Задержали торговца во время продажи очередной порции «красного дьявола». Впрочем, подробности задержания он помнит смутно: на дело шел под спайсом. Не до конца понимает и то, что на волю выйдет через 12 лет.
Смотрю на парня и вспоминаю, что говорят медики о последствиях курения «синтетики». Похоже, мой собеседник — еще относительно «легкий» пациент. Владислав Шпартов подтверждает: в колонию такие попадают после месяца-другого отсидки под стражей. Понятно, что за это время дурь выветривается и осужденный прибывает в колонию хотя бы без видений и галлюцинаций. Хотя такие люди до конца не понимают, где они находятся и что сделали. Не помогает и лечение от наркотической зависимости. Ни здесь, ни в профильных медучреждениях. Одного осужденного уже два раза направляли в РНПЦ психического здоровья. Безрезультатно.
О каком раскаянии в этом случае можно говорить? И таких осужденных — 20 из 241 здешнего наркоторговца. Немного, потому что распространители спайсов стали поступать в колонию всего год-два назад, с того момента, как курительные смеси объявили вне закона. Примечательно, что все они в прошлом — активные потребители спайсов. Правда, сейчас заботы у них другие: работа на производстве, симптоматическое лечение и небо в клеточку лет на 8 — 12. Столько отмеривает статья 328 (часть 3) Уголовного кодекса за хранение и сбыт наркотических средств в особо крупных размерах. И с этим готов яростно спорить еще один Александр.
25-летний минчанин четвертый год отбывает наказание за сбыт марихуаны. С ним мы встретились в клубе, где он редактирует местную газету. Александр — недоучившийся врач-реабилитолог, за плечами — два курса мединститута. Единственный ребенок в семье, работал индивидуальным предпринимателем, в материальном плане не бедствовал. Молодой, симпатичный, эрудированный. Чего не хватало-то? Да кто его знает, разводит руками Александр, сейчас понимает, что таким образом уходил от реальности. В наркотическом угаре прошли два года. Пока однажды, улыбается парень, неудачно не покурил — на целых восемь с половиной лет. Друзья, говорит, подвели. Откуда брал наркотики? Из неустановленных источников, прищурился молодой человек. Раскаивается ли в том, что торговал наркотиками? Нет. Марихуану наркотиком не считает. Она не вызывает агрессии, в отличие от новой «синтетики», рассуждает Александр. После затяжки марихуаны человек легкий, веселый, юморной. А от спайсов — крышу сносит и дырявит мозг. К ним не притронулся бы ни за что: разрушительное действие синтетических смесей ему очень хорошо известно. Да и с марихуаной игра не стоила свеч. Восемь лет от звонка до звонка — радости мало, сожалеет мужчина. И добавляет, что теперь даже в машину, где есть наркотики, не сядет. Сам виноват, бросает на прощанье.
Многие со временем приходят к такой мысли, подтверждает Владислав Шпартов. Хотя поначалу 9 из 10 уверяют, что наркотики не продавали, а всего лишь угощали ими друзей. И мало кто задумывается, что даже такое бесплатное угощение — это распространение. Причем в геометрической прогрессии: ты дал на пробу двоим друзьям, те — четверым… Вот и получается, что начинал с нескольких знакомых, а закончил сотней людей. «Когда разговариваю с распространителями, — продолжает начальник отдела, — всегда интересуюсь, стоила ли прибыль всех лет, проведенных за решеткой? Начинаем считать: в месяц выходит от 3 до 10 долларов «навара». Ответ один: не стоила. Только вот жажда наживы зачастую затмевает разум».
Три года из восьми с половиной отсидел и 33-летний Александр из Барановичей. Осталось еще четыре с половиной: в 2012-м амнистия скостила год. История схожа с предыдущей: сам употреблял марихуану, сам же ее и продавал. Правда, окультуренный канабис выращивал на даче. Как говорит, не без корыстных побуждений. За него же и пострадал. До колонии все было по-другому: нормальная работа в железнодорожном депо, любимая девушка, планы на будущее. Вспоминает, а у самого глаза загораются. Правда, на мгновение. В суровую реальность возвращают стены, сотрудники колонии и сокамерники в черной униформе. Сейчас Александр работает в библиотеке. По вечерам пишет письма домой. И как манну небесную ждет свидания с любимой женой и сыном. Видятся они 4 раза в год. А жизнь проходит. И сын растет. Ему уже почти два года, а отца он называет дядей. Тяжело до слез. Наверное, это заслуженное наказание, рассуждает, глядя в сторону, Александр. А потом добавляет: слишком уж дорогую цену пришлось заплатить за свои и чужие удовольствия.
Вроде и правильные слова говорит, а ощущение недосказанности не покидает меня. Слушаю этого молодого и неглупого человека и не вижу и тени раскаяния. Может, еще потому, что наркоманом он себя не считает. Вообще, не думал, что может попасться, предугадывает мой вопрос Александр. А Владислав Шпартов подтверждает: 70—80% осужденных по статье за наркотики не предполагают, что их поймают на распространении. Остальные 30 уверены, что если и попадут в руки правосудия, то каким-то образом смогут его избежать.
…Средний возраст осужденного колонии — 27—29 лет, наркоторговца — 23—24 года. Самое время учиться, работать, создавать семьи и радоваться жизни, рассуждает Владислав Шпартов. А они в колонии. Бытовые условия здесь, конечно, на высоте: комнаты на 5—6 человек, спортивный зал, библиотека, баня, даже церковь. Но все это антураж. Потому что по территории ИК даже перемещаться без согласования с администрацией запрещено. Что уж говорить про свидания с близкими. А на свободу, когда тебе 25, хочется до головокружения. Но грехи не пускают.
Елена МИСНИК
misnilena@yandex.ru
