Добыча нефти в стране, пускай и небольшими темпами, увеличивается.
В прошлом году, например, добыли 1645 тысяч тонн черного золота, в этом планируют 1650.
В прошлом году, например, добыли 1645 тысяч тонн черного золота, в этом планируют 1650.
— А саму нефть нам покажете?
Нам тут же вынесли четыре литровые бутылки. Мол, берите любую. И сразу посыпались шутки: «А наша нефть тоже черная?» И ответы с юмором: «Вообще-то зеленая, но мы ее подкрашиваем».
Подходим к «башне» и встречаем здесь главного инженера филиала «Мозырская нефтеразведочная экспедиция глубокого бурения» РУП «НПЦ по геологии» Владимира Маримонова. Спрашиваем: работает или сейчас перерыв в связи с приездом гостей? Оказывается, процесс запущен. Уровень воды, которая должна вытолкнуть нефть из пласта, понижен.
— Скважина сейчас находится на притоке, — объяснил нам суть происходящего Владимир Маримонов. — После из нее вымывается то, что мы получили с пласта.
А техника-то, спрашиваем, современная?
Уже сейчас можно делать некоторые прогнозы. Например, что объект в сутки сможет давать стране до 50 «кубов» черного золотаОказывается, да, даже несмотря на непрезентабельный ее вид. Главный геолог филиала «Мозырская нефтеразведочная экспедиция глубокого бурения» РУП «НПЦ по геологии» Нила Сусленко объясняет, что под слоем грязи на самом деле скрываются суперагрегаты. Богатые нефтяники в Сибири работают точно с такими же. И эта установка, кстати, именно российского производства.
— Есть у нас на балансе и местные разработки. Например, агрегат под названием АРС-200, сошедший с конвейера гомельского ОАО «Сейсмотехника». Вот только в настоящее время мы его в аренду сдали.
Самого процесса не видно — он происходит где-то глубоко под землей. Оказывается, нашу нефть нашли в нижних пластах, а это большая редкость. Если говорить точнее, в четвертом пласте. Но уже сейчас можно делать некоторые прогнозы. Например, что объект в сутки сможет давать стране до 50 «кубов» черного золота. В целом же запасы его оцениваются в 350—800 тысяч тонн. Разрыв, как видите, существенный.
Министр природных ресурсов и охраны окружающей среды Андрей Ковхуто, который приехал с нами на инспекцию скважины, говорит, что геологоразведчики, конечно же, рассчитывают найти в недрах гораздо большее количество нефти. И причины такого оптимизма вполне понятны: еще один горизонт, который сейчас испытывается, может первоначальные цифры значительно увеличить.
Площадка как площадка. Казалось бы, что в ней особенного? На такие месторождения, как это, признается Нила Сусленко, когда велись разработки самых крупных, не обращали внимания. А вот сейчас пришло их время. Припятский прогиб хорошо изучен, за последние десятилетия поменялись технологии добычи. Кстати, по словам Андрея Ковхуто, скважина № 1 уникальна тем, что здесь специалистами была применена современная технология — гидроразрыва.
— Не каждая страна в силах выполнить такие работы. Эти технологии применяются в мире для добычи сланцевого газа, который сегодня особо актуален.
Мы двигаемся от А-50 вперед по деревянным узким настилам. Нила Сусленко ведет небольшой ликбез:
—Это компрессорная станция, с помощью которой понижается уровень воды в скважине, создается давление на пласт, чтобы из него потекла нефть. Приехала она к нам из Краснодара.
По пути встречаем мастера экспедиции Валерия Яцухно, который в последние годы руководит бурильными работами в Жлобинском районе. Бурение скважины близ деревни Забродье, по его словам, началось в марте этого года:
— За смену бурильщики проходят от 5 до 20 метров — в зависимости от плотности грунта. Вообще с каждым годом приходится бурить все глубже. Но оборудование позволяет достигать глубин более 5 тысяч метров.
Впрочем, в этот раз зарываться в землю так глубоко не потребовалось. Максимум, до которого геологоразведчики опустились, это 2990 метров. Для Припятского прогиба это не слишком глубокие горизонты. Нефть сегодня там добывают на глубине трех и более километров. Максимум — более 5 тысяч метров. Хотя пока такие глубокие скважины большого притока нефти не давали.
Экспедиции глубокого бурения ведут историю с советского времени. Очень важно, что такие традиции у нас сохранились. Это актуально и с точки зрения экспорта геологических услуг. Переговоры ведутся с Россией, Суданом.
Обычно на площадке работают всего четверо — бурильщик, два помощника и машинист буровой. Это и есть стандартная смена.
— Другие сейчас отсыпаются, — взмахивает рукой, указывая куда-то на дальние вагончики, Владимир Маримонов.
Работают здесь вахтенным методом. А потому на территории есть вагончики и с надписью «Столовая», и с надписью «Сауна». Конечно же, ребята устают — работа не из простых. Но все это прекрасно понимают. Впрочем, геологоразведка здесь движется к концу — еще какой-то месяц, и скважину будут передавать разработчику.
Такие передачи происходят ежегодно. Хоть сейчас и наблюдается некоторый спад геологоразведочных работ, каждый год открывается хотя бы одно новое месторождение. Например, не так давно в разработку была передана Южно-Шатилковская скважина № 16.
Оказывается, в стране разведано около восьми десятков месторождений нефти, 60 из них эксплуатируются. Причем добыча нефти увеличивается, пускай и невысокими темпами. В прошлом году, например, добыли 1645 тысяч тонн черного золота, в этом планируют 1650. Много это или мало? Достаточно сказать, что стоимость этого объема углеводорода — около полумиллиарда долларов.
Но вот чтобы загрузить наши нефтеперерабатывающие предприятия, этого катастрофически мало.
Андрей Ковхуто напомнил: возможности переработки НПЗ составляют 20—25 миллионов тонн в год. Разумеется, этих объемов для загрузки мощностей мало. Но если говорить об объемах для собственных нужд, то, что добывают внутри страны, покрывает 30—40 процентов наших потребностей.
— Кстати, мы на седьмом месте в Европе по добыче нефти. А кто-то при этом говорит, что Беларусь — не нефтяная держава, — не скрывает улыбки министр.
Но надолго ли нам хватит разведанных месторождений? У главы Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды на это есть ответ:
— Примерно на 35 лет. Но проводится работа по поиску новых месторождений, ученые разрабатывают для этого новые методики. То есть срок может увеличиться.
Фото Надежды БУЖАН
