Орден из Васильков

То, что сделали жители деревни Васильки Белыничского района Могилевского округа (ныне области) 80 лет назад, было признано подвигом и отмечено на самом высоком уровне.
То, что сделали жители деревни Васильки Белыничского района Могилевского округа (ныне области) 80 лет назад, было признано подвигом и отмечено на самом высоком уровне. За осушение местного болота они получили награду, о которой мало кто знает вообще, - белорусский орден Трудового Красного Знамени под номером один. 1 декабря исполняется ровно 80 лет со дня присуждения ордена, ставшего легендой. Сохранились ли в Васильках следы былого? На поиски прошлого я отправился в некогда известное на всю страну селение.

Восемь километров в воде

Заместитель председателя Белыничского райисполкома Николай Возняков по дороге в Васильки не удержался, чтобы не признаться:
- Мы только недавно узнали о той чести, которой удостоились наши земляки! Парадоксально, но в советское время о первом ордене Советской Белоруссии у нас никто не слышал. Даже в книге "Памяць", вышедшей в 2000 году, - Николай Александрович в доказательство стал листать передо мной коричневый том местной историко-документальной хроники, - об этом ни слова! А знаете, ведь если здраво рассудить, то было бы хорошо возродить этот орден. Это же была награда за благородное дело - за труд...

- ...И на "Дажынках" вручать - лучшим из лучших! Да и вашим Василькам дубликат ордена, наверное, выдали бы, - поддерживаю идею.

"Вернул" орден землякам краевед из соседствующего с Васильками Головчина Василий Циркунов. Он уже четверть века интересуется наградой.

- В публикациях на эту тему много неточностей, - делится своими знаниями местный энтузиаст. - Как было на самом деле, мне в 1983 году, за четыре года до своей смерти, рассказал Трахим Федосов, бывший в 20-е годы председателем мелиорационного товарищества "Васильки". Когда начался нэп, землю стали продавать местным крестьянам, а также евреям из местечка (которым раньше не разрешалось селиться в деревне и заниматься сельским хозяйством). Рынок есть рынок, у кого денег было мало, смогли купить лишь то, что было на болоте: оно тянулось от деревни Малые Лозицы, из Шкловского района, до речки Вабич. Дед Трахим вспоминал: "Такая была багна, што i каровы тапiлiся, i конi", и использовать даже под сенокос болото было невозможно. Да еще часто пожары случались на той "дрыгве", даже зимой полыхало. Решили объединиться в мелиоративное общество. И начали копать "канаву" - дед говорил, километров восемь прорыли. В очень тяжелых условиях работать приходилось.

- А копали этот канал только васильковцы?

- В основном, ведь мелиорационное товарищество называлось "Васильки", но говорят, что были люди и из соседнего Заболотья. Никто же не верил сначала в успех. Кулаки да подкулачники, такие тогда были в ходу термины, перешептывались, поддевали, мол, ничего у вас, голодранцев, не выйдет. Пробирались тайно к болоту, рушили фашины (колья, оплетенные лозой, поддерживавшие берег канала. - В.К.), засыпали расчищенные участки землей. Это мне дед Трахим рассказал.

- Говорят, что сын его жив, он, наверное, что-то должен помнить или слышал от отца?

- Виктором зовут, но сначала заедем к дочке, может, она что-нибудь скажет.

Внучка Трахима Федосова Инна работает в Головчинской библиотеке, об ордене сама мало знает, но с охотой соглашается отвести к отцу, а по дороге показывает дом, где жил ее дед.

Отца дома не оказывается. "Значит, коров пасет - надо ехать на поле", - Инна Викторовна становится нашим проводником.

Комсомолец, орденоносец, "троечник"

...Болото вновь отвоевывает у васильковцев свои прежние владения. Не пройти, разве что в резиновых сапогах.

Дед нашему визиту не удивлен, за всю жизнь немало перебывало у него, ударного труженика села, журналистов.

- Батьке энергии было не занимать, - вспоминает о родителе Виктор Трахимович. - Когда наши мелиораторы получили орден, ему исполнилось 23 года. До революции семья бедная была, да приметила хлопца учительница приходской школы. Дед мой, Тит, долго упирался, не пускал учиться, сказал как отрезал: "Нiякае школы, я не набяруся лапцей гэтым, а яшчэ ты будзеш!" Через какие-нибудь три-четыре дня явилась учительница, принесла одежду: пальто, шапку, рубашку, штаны и ботинки, - как барчонок стал батька. Вот Тит и отступился. К Трахиму же в деревне стали частенько обращаться - то показать, как расписаться, то с другим каким делом, требующим учености. Мог большим человеком стать! Ведь наставница говорила моему деду: "Тит, тебе надо сделать хорошее дело: продать двор, коня, взять торбу и с другими детьми пойти в старцы, а этого, - показывая на моего отца, - учить". Вы бы видели, какой у него почерк был - только на деньгах так расписываются. Он почему стал председателем мелиоративного товарищества, а потом колхоза? Образование имел.

После революции Федосов заседал в деревенской судебной "тройке". Когда Виктор Трахимович об этом рассказывал, дочь постаралась перевести разговор на другое: "Жестокое было время... Ведь, засудив, могли и расстрелять. Да что тут говорить... А его после войны сослали в Сибирь, но повезло - вернулся каким-то чудом, не доехав до места назначения. А за что? Кони подохли в колхозе. Наш район тогда только освободили, армии нужна была тягловая сила, да и колхозу - кони были на особом учете. Но ведь мертвых жить не заставишь..."

Дед же Трахим, не желая вдаваться в подробности, вернулся к своим коровам, а мы отправились к главной достопримечательности здешних мест.

Камень Червякова

К сельчанам, прокопавшим многокилометровый канал, дабы осушить прилегавшие к их хатам болота, в апреле 1925 года приезжал выразить почтение сам "всебелорусский староста", председатель ЦИК БССР Александр Григорьевич Червяков. Но прежде чем взобраться на импровизированную трибуну, сооруженную над камнем, он символично завершил "стройку десятилетия": обул резиновые сапоги и пошел с лопатой наперевес на болото. Ну а потом, как говорят краеведы, и состоялось "торжество коллективного труда" у камня в урочище Барановка, или Березовка, как называют его в разных деревнях.

Сюда мы и пытаемся попасть ровно через 80 лет. "Волга" буксует на размытой дождем песчаной дороге. Удивительно, как это "всебелорусский староста" в такую глушь добрался, думаю. Краевед Циркунов уверяет, что в 20-е здесь все было по-другому.

- Сейчас, став на камень, вокруг ничего не увидишь, а прежде он был самой высокой точкой в округе. Потом перекопали здешние места, камень упал в низину, у поля выросли "холмы" - сброшенная с дороги земля...

Червяковский камень собирались выкорчевать, перевезти в Белыничи, чтобы установить там памятник. Но валун - это хорошо видно на снимке - даже для самой мощной техники оказался неподъемным: весом тонн сорок будет, да еще на метра два в землю врос. Поэтому даже сдвинуть с места его не получилось. К тому же, справедливо заметил впоследствии кто-то, зачем с места трогать реликвию, если рядом - десятки таких же валунов, свезенных с полей, спокойно лежат, покрываясь мхом. В общем, решили другой взять и при мне как раз выбирали. А повод вот какой, стал объяснять Василий Циркунов:
- Деревня Головчин прежде была знаменитым местечком. До сих пор здесь сохранились сразу три старых городища - невиданная роскошь для маленького поселка. А в мире Головчин больше известен как место сражения русского войска со шведской армией в ходе Северной войны, произошло это в июле 1708 года. Битва при Головчине, открывшая шведам путь к Днепру, стала последним их крупным успехом в войне с Россией. Здесь, по словам историков, "в последний раз взошла звезда счастья Карла XII". После разбора обстоятельств сражения царь разжаловал генерала Репнина в рядовые и велел ему из личных средств возместить стоимость потерянных в бою пушек. Русских и шведов в той битве погибло примерно поровну - вместе чуть более трех тысяч человек. Вот я и предложил поставить памятник к 300-летию битвы. В виде мемориального камня. Чтобы увековечить память солдат.

А на червяковский валун, оставленный в покое, собираются памятную таблицу прикрепить.

Что говорит архив

Червяков, утверждает с полной уверенностью Циркунов вслед за дедом Трахимом, приезжал в Васильки в апреле и с камня орден вручал. А вот архивные документы совсем о другом свидетельствуют. Да, был здесь Александр Григорьевич, подтверждают пожелтевшие бумаги, но немного раньше, еще до официального вручения награды.

А сам орден получали в Могилеве - васильковцы да мелиораторы из деревни Острени Чаусского района Могилевского округа. Им досталась награда за номером 2.

Правда, сначала думали ограничиться грамотами. 21 ноября 1924 года на заседании Президиума ЦИК БССР было заслушано ходатайство Могилевского окрисполкома о награждении товариществ "Васильки" и "Острени" орденами Трудового Красного Знамени БССР. Решение, однако, было отрицательным: придержать ордена, не награждать. И только 19 декабря 1924 года на вторичное ходатайство могилевчан столичные власти дали положительный ответ. Дело мелиорации в пору, когда многие уголки страны представляли собой сплошное болото, было действительно важным, да и могилевские чиновники активно продвигали своих "протеже" в Минске.

Официальные торжества прошли 25 апреля 1925 года в Могилеве, в последний день работы Первого окружного съезда Советов. Ордена вручал Александр Исаакович Хацкевич, в то время сдававший дела в должности председателя Могилевского окрисполкома и переходивший на работу в Минск на должность наркома внутренних дел БССР. Съезд отправил в Минск телеграмму с благодарностью за "внимание и помощь ЦИКа крестьянству Могилевщины в деле восстановления своего хозяйства и, в частности, мелиорации", придающие "трудящимся Могилевщины еще большую энергию", которая "удесятерит их усилия и даст громадный толчок делу развития мелиорации и привлечения остальных слоев крестьянства к этой работе, имеющей в условиях Белоруссии чрезвычайно большое значение".

Представлял Васильки товарищ Гевод, вместе с ним присутствовал делегат из Остреней некий Антипенко, гласит архивный документ. А вот Василий Циркунов говорит, что орден получал Трахим Федосов, он же его всегда будто носил на лацкане пиджака, а когда приезжал в Могилев, орденоносца обступали толпы зевак.

Впрочем, существует и другая легенда. Мол, этот орден всем колхозом носили: кто ехал в район, надевал по очереди.

Как бы то ни было, от деда Трахима архива не осталось, лишь фотография на стене сыновней хаты. Нет и свидетельств того, что именно у него хранилась награда, кроме его же собственных воспоминаний.

Три исчезновения

История первого ордена - это повесть о взлете и падении. Ведь может потому и забыли о нем, что награды после войны уже никто не видел. В народе существует такое мнение насчет ее исчезновения. После того как орден попал из Васильков в Головчинский сельсовет, он пролежал там все 30-е. В начале июля 1941-го местечко оккупировали немцы. По воспоминаниям местной жительницы Анны Ежеленковой, ее отец Игнат Гевод (не тот ли Гевод, что принимал награду из рук Хацкевича?) вместе с другими активистами спрятал железный сундук с документами из сельсовета в гумне. Потом, как ни искали, следов его не обнаружилось. Постепенно свыклись с мыслью, что вывезли немцы...

Есть еще одна любопытная история. Будто орден в начале войны украл один из местных жителей, немцы его поймали и с этим орденом расстреляли.

Бумаги из бывшего спецхрана предложили третью, кажется, более правдоподобную версию. 9 августа 1934 года на заседании ЦИК БССР было заслушано ходатайство товарища Саприцкого, начальника картофельно-овощного управления Народного комиссариата земледелия о передаче в порядке преемственности ордена, которым было награждено мелиорационное общество "Васильки" Головчинского сельсовета, колхозу "Чырвоная Зорка" Белыничского района. После чего Президиум ЦИК постановил: "Хадайнiчанне адхiлiць i ордэн перадаць на захаванне ў Музей Рэволюцыi". А Музей революции, как мы помним из истории, в первые дни войны сгорел...



Белыничский район - Минск.



P.S. Автор благодарен историку Андрею Тетернику и заместителю председателя Белыничского райисполкома Николаю Вознякову за помощь в подготовке этого материала.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter