Операция «Убить государство»

Выборы в Украине, Грузии и Сербии — это наглядный пример использования США и Евросоюзом отработанной технологии по расширению границ формирующейся империи.

Сейчас, когда страсти с выборами в Украине улеглись и новая власть уже обжилась в новых кабинетах, созрели условия для более глубокого и холодного анализа произошедшей в этой стране смены власти. Таким требованиям, на наш взгляд, отвечает статья «Демократия в условиях «спецоперации»: как убить государство». Статья завкафедрой конфликтологии Санкт–Петербургского университета подготовлена еще до того, как стала известна развязка украинского кризиса, это обстоятельство не только не умаляет, но и подчеркивает верность хода его рассуждений. Многие его прогнозы в конечном итоге оправдались. Ценность статьи обусловлена еще и тем, что автор приподнимается над вопросом, кто придет к власти в Киеве, а рассматривает происходящее в Украине, а до этого в Сербии и Грузии, в контексте общемировых тенденций. Закономерности, которые он выводит, позволяют ему сделать вывод о том, что все это были далеко не стихийные события, а тщательно спланированные операции, которые могут быть повторены в других местах.

...Выборы в Украине — это яркий и наглядный пример использования технологии, которую применяет глобализованная часть человечества — Евросоюз и США — при расширении границ формирующейся империи.

Если власти Украины проводили выборы, то Евросоюз и США проводили на этой территории нечто вроде «спецоперации»: действие по особой технологии, в которую выборы были включены в качестве лишь одного элемента. Это не заговор и не чей–то злой умысел — определенная схема.

Раз технология и схема действия созданы, они непременно будут распространяться.

Механизм использования выборов

Схемы, по которым действовала и действует оппозиция в Сербии, Грузии, а теперь в Украине, настолько близки, что можно уверенно говорить, что мы имеем дело с новым, осознанно применяемым механизмом реализации внешней политики США (и Евросоюза), с новым механизмом захвата власти в посткоммунистических странах. В чем состоит эта схема? Сначала проанализируем ее внешние проявления, а потом попробуем выявить то, что стоит за ними.

1. Выбирается оппозиционная фигура, так или иначе близкая по образу мыслей американцам. Этот человек должен быть привержен демократическим ценностям и ценностям свободы. Но чтобы эта приверженность не оказалась просто предвыборным трюком, важно, чтобы этот человек был материально «прикреплен» к западным ценностям: либо жена американка (Коштуница, Саакашвили, Ющенко), либо человек учился или долго жил в США или Европе (Саакашвили).

2. Вокруг этого лица объединяют прежде всего интеллигенцию. Очень важно понять, почему именно интеллигенция поддается на имидж западной цивилизованности. Помимо очевидных ценностных и материальных причин (более тесная, чем у остального народа, связь с Западом — контакты, гранты и т.п., над чем хорошо поработали соответствующие фонды), есть и такие, как общий идеологический вакуум посткоммунистических стран (люди подвержены самым различным влияниям), а также отношение к власти, законности и иным институтам власти как к относительным явлениям, подверженным изменениям.

3. Внутри страны формируется территория, где оппозиционный кандидат получает безусловную поддержку. Она в дальнейшем становится плацдармом для объявления и расширения власти оппозицией. В Украине это западные области и Киев, в Грузии — прежде всего Тбилиси. На этой территории власть избранного президента заранее не признается. Люди, живущие на этой территории, — наряду с интеллигенцией — по замыслу должны стать основой, костяком будущего «народа оппозиционной власти».

У оппозиции существует внестрановая легитимация для нового народа: США заранее объявляют, что выборы нелегитимны, а признают они только победу оппозиционного кандидата. Значит, этот другой народ приобретает легитимность извне.

4. Действующая власть объявляется участником выборов (а не их организатором) через одного из кандидатов (административный ресурс). Предполагается, что она этот ресурс не может не использовать. Далее из этого проистекают многочисленные следствия, самое важное из которых то, что выборы и вообще действия властей трактуются как неправовые, а факт нарушений (вообще говоря, не доказанный) превращается в очевидный.

5. Не просто широко, а в массовом масштабе используются международные миссии, наблюдатели и общественные организации, имеющие возможность интерпретировать события в нужном для оппозиции ключе, а также участвовать в альтернативных подсчетах голосов, формировании общественного мнения и т.п. Одно из важнейших функций этой массовости — физическое заполнение каналов коммуникации и СМИ, такое, что иные интерпретации просто не могут пробиться к слушателям и читателям. Происходит захват дискуссионного поля.

6. Используются параллельные подсчеты результатов и exit–poll’ы, а также социологические опросы прежде всего для формирования и усиления недоверия к власти.

7. Используются основные мировые информагентства для формирования нужной оппозиции трактовки происходящего и для выражения — причем заранее, до объявления любых результатов — уверенного сомнения в демократичности процедуры.

8. Используются массовые выступления в столицах стран — в Белграде, Тбилиси, Киеве — для демонстрации несогласия с действиями властей и продавливания своего кандидата. Но несогласие с той интерпретацией этих действий, которую сами же сторонники оппозиции и сделали.

Столицы государств выбираются при этом из тех соображений, что там сконцентрирована пресса, особенно иностранная, штабы международных организаций, посольства и т.п. и где противостояние с действующей властью может быть эффективно показано и проинтерпретировано.

9. При этом заранее создаются и после выборов используются экстремистские (силовые) организации активистов оппозиции: в Югославии — «Отпор», в Грузии — «Кмара», в Украине — «Пора».

Эти силы финансируются, их тренируют и организуют, именно они будут управлять организацией демонстраций. В Киеве оппозиция была организована на высочайшем уровне: участников сменяли, кормили, размещали, одевали, им платили — то есть демонстранты просто наняты на работу.

10. Парламент и депутаты используются оппозицией для вмешательства в выборный процесс. Существует неприкосновенность депутатов, что позволяет им служить живым щитом для различных действий, граничащих с силовыми. Через парламент можно легитимизировать определенные действия (как, например, В.Ющенко принес присягу перед частью депутатов в зале парламента).

11. Сознательное использование принципов ненасилия, начиная от названия («бархатная», «каштановая», «революция роз») и заканчивая символикой, имиджем и пр. Не прав окажется тот, кто первым применит насилие. Но реально насилие скрыто. Оно смещается с физического насилия на иной его тип: блокада Киева ударит по поставкам продуктов и так далее.

12. В дальнейшем «изматывание» существующих структур: объявление бессрочных забастовок и массовых пикетов в столице и на территориях, где сконцентрированы сторонники оппозиции и которые фактически перешли на ее сторону.

Примерно так выглядит эта эшелонированная и продуманная схема захвата власти оппозицией, которая уже трижды сработала, — в Грузии, Сербии и Украине. Из–за чего этой схеме невозможно ничего противопоставить?

Современная власть против власти, давно устаревшей

Действующая власть в России приложила массу политических усилий на самом высоком уровне, чтобы способствовать выигрышу В.Януковича. И все же, несмотря на объявленную победу, власть он не получил. Оппозиция продолжает разворачивать свой сценарий дальше. В этом смысле и официальная Украина, и Россия проиграли оппозиции, оказались в беспомощном состоянии.

Необходимо отметить независимость оппозиционного сценария от исхода выборов. Сколько бы ни получил в конце концов по официальным подсчетам голосов В.Янукович, сторонники В.Ющенко заранее объявили свою победу. Даже если бы Ющенко получил 30% голосов — оппозиция действовала бы точно так же.

Оппозиция была в беспроигрышной ситуации

Понимали ли это действующая украинская власть, российские консультанты, штаб В.Януковича? Неизвестно, но действовали они так, как будто не понимают. Их внимание было сосредоточено на выборах, как будто бы цифра, полученная внутри этой демократической формы, является решающей для передачи власти. Оппозиция же действовала поверх выборов, используя этот момент только в качестве пускового механизма для начала действия согласно отработанной схеме.

В Украине эти выборы произошли не на избирательных участках и не в ЦИК, а в мировых информагентствах и «внутри» тех граждан, которые уже заранее приняли решение не подчиниться власти. И выиграла не оппозиция, выиграли те новые способы осуществления власти, которые уже добрый десяток лет отрабатывают «технологи». Ну и, конечно, надо понимать, что коррупция, интриги, политиканство руководства попросту надоели украинцам. За Януковича была половина Украины, но против Кучмы — все! Внешняя легитимация

Что делает Лех Валенса, приехавший в Киев? Ведет переговоры с Л.Кучмой, В.Януковичем и В.Ющенко. Но кто такой в тот момент Ющенко? Формально еще никто. Но политики, государственные деятели, комиссары разговаривают с ним, придавая ему внешнюю легитимность, убеждая и себя, и тот народ, который уже воспринимает Ющенко президентом, что он — есть.

Действующая власть не отказывается встречаться с Квасьневским после его встречи с Ющенко, хотя факт этой встречи превращает визит в неофициальный, частный. Она не запрещает Квасьневскому въезд в страну. Тем самым признается авторитет ЕС, а Кучма и Янукович признают существование Ющенко. А потом и садятся с ним за стол переговоров.

Это значит, что власть не понимает механизмов порождения легитимности. А они таковы: если десять международных деятелей приедут и проведут переговоры с Ющенко, то он уже будет фигурой, равноправной всем остальным, имеющей статус «третьей силы». Давая внешним деятелям встречаться с Ющенко, власть признает факт спорности выборов, наличия у Ющенко оснований для притязаний и т.п. Фактически отказывает самой себе во власти.

Политтехнологи, взявшиеся обслуживать власть, в авангарде непонимания. Они работают исключительно в рамке выборов, повышая рейтинги и явку, консолидируя сторонников Януковича и доводя процент до максимальной цифры, в то время как оппозиция совершенно безразлична к этим усилиям.

Технология захвата власти против права

Украинская ситуация показывает, что фактически навязанный Западом Украине (и России) в начале 1990–х годов правовой механизм легитимизации власти, закрепленный в Конституции, само правовое государство оказалось ловушкой. Стратегию Запада можно представить как двухходовку.

Первый ход: дать власти в руки новую, модную, «демократическую» игрушку — выборы, научить с нею обращаться, вырастить слой политтехнологов и политконсультантов, сделать ее привычным инструментом смены или продолжения власти.

Второй ход: проанализировать использование этого инструмента и создать противодействующий сценарий, основанный на работе поверх выборного демократического механизма, на использовании современных властных инстанций: «биовласти» и власти интерпретаций.

«Биовласть» — это власть государства над телами и сознанием людей, это формирование своего народа, своих граждан. В традициях российской власти использовать народ как сам собою появляющийся материал, а, например, в США народ тщательно готовят под определенный тип власти.

Символическая власть или власть интерпретаций — контроль того, как люди понимают и воспринимают события и ситуации с использованием механизмов коммуникации. Власть направляет и подсказывает: что важно, а что нет, на что обратить внимание, а на что не надо, что существует, а чего нет совсем. Действующая в этой плоскости власть ни за что не дала бы транслировать клятву В.Ющенко на Библии в верности украинскому народу на всю страну...

Эта властная стратегия и эти технологии обсуждаются во многих современных трудах о новом общественном порядке (у Негри в «Империи», у Фукуямы в «Великом разрыве»). Современные технологии власти, влияющие непосредственно на сознание, на порядок мощнее привычных нам правовых. И теперь в Украине мы увидели тот неуклонно действующий и перемалывающий все на своем пути процесс распространения империи, который описан у А.Негри.

При этом гарантия успеха полная: иного механизма продолжения власти действующая власть не знает, она не может осознать, что используемый механизм лишь один из возможных, что она вынуждена действовать исключительно в правовом пространстве. Как теленок на бойне, она не знает, откуда последует удар. В то же время оппозиция решает вопросы гораздо более свободно, неправовым образом, вычисляя действия противника без труда.

Заметим: каждое из действий оппозиции, которые были описаны вначале, законно. Только все вместе они образуют неправовую конструкцию, с которой государственные службы пытаются справиться в рамках права, фиксируя лишь отдельные ее проявления. Ведь правовым образом практически невозможно доказать взаимосвязь отдельных проявлений идущей «спецоперации», поскольку тот, кто удерживает схему целиком, находится за пределами страны.

Нематериальные угрозы

Среди угроз власти, которые способна различить и выявить сегодняшняя власть, есть только материальные угрозы: нарушение территориальной целостности, диверсии и саботажи, угроза военного нападения или пограничных конфликтов, экономические угрозы и т.п. Эти угрозы сосредоточены в хозяйственной, административно–полицейской и военной плоскостях.

Огромное количество «нематериальных угроз», связанных с политическими институтами, с населением и его сознанием и ментальностью, с символическими и коммуникативными формами, с интерпретациями и чужим экспертированием, — остаются вне зоны внимания власти, прессы, политтехнологов.

А, например, в США сформулировано в различных государственных доктринах (и закреплено в массовом сознании) такое понятие, как «угроза демократии». Или «приверженность идеалам свободы». Одно это позволяет американцам объявлять зоной своих жизненных интересов любую точку планеты, где, по их понятию, нарушается демократия или откуда исходит угроза свободе.

Отношение к населению

Власть не обращает никакого внимания на свое собственное население с точки зрения того, насколько по факту оно принадлежит этой стране. Быть гражданином, иметь паспорт — этого, с точки зрения власти, вполне достаточно. И вдруг выясняется, что половина граждан за один день перестали быть подвластными этой власти и скорее всего готовы присягнуть не объявленному президенту, а его оппоненту.

Что же произошло? Неужели государство не заметило, что эти люди, живя в Украине, фактически ориентировались в своих интерпретациях, оценках, интересах, жизненных стремлениях или на иные государства — Польшу, Венгрию, ЕС, США, — или на иные идеалы? Как власть могла спокойно допустить, чтобы у нее за несколько лет украли половину населения?

Исключительный режим

Как утверждалось уже 300 лет назад, суверен, властное лицо — это тот, кто принимает решение об «исключительном случае», то есть приостанавливает действие законодательства в силу права на самосохранение государства.

Теряя возможность действия таким образом в подобных исключительных случаях, уповая только на правовые формы, государство теряет, не восстанавливает свою власть.

Оппозиция отделяет в свою пользу несколько областей, пользуется зарубежной поддержкой для устранения законной власти, а действующий президент не имеет средств, чтобы ввести то или иное особое правление?! Конгресс США после 11 сентября 2001 года принял так называемый Патриотический акт, отменяющий массу существовавших правовых механизмов и гражданских прав ради защиты и сохранения государства, — то есть поступил как подлинная власть, восстанавливающая свой суверенитет. Кондолиза Райс заявила прямо: «Мы не будем ориентироваться на устарелое консервативное право».

Право на вмешательство

Сегодня в государственном праве активно обсуждается вопрос кодификации права на вмешательство в случае тех или иных угроз. США и Европа заявляют о возможности вмешательств в случае «нематериальных угроз» — угрозы демократии, нарушения прав человека, а также ситуации безвластия. Такое право на вмешательство в Украине не кодифицировано.

Все сказанное относится в полной мере и к России, которая также стала объектом террора, демографической угрозы и иных «нематериальных угроз», но не может пока ничего им противопоставить.

Что ждет Европу и мир?

Украина лишь один из плацдармов проводимой стратегии на распространение новой империи. И ни одно государство постсоветского пространства не может считать себя в стороне от наступления «схемы»...

Империя — глобализованный, однополярный мир — использует новейшие и самые эффективные механизмы и инстанции власти для закрепления своего господства. Это символическая власть, власть интерпретаций, «биовласть» — то есть формирование людей, приспособленных для жизни в этом обществе: людей с определенными стандартами поведения, взглядами, реакциями, ориентациями и т.п. Это опора на внегосударственные формы власти: механизмы ЕС, ВТО, международные трибуналы и суды, различные клубы и неправительственные организации, на торгово–промышленные международные концерны и СМИ. В основе своей это власть инфраструктур, с которыми обязан быть совместим любой товар, власть стандартов, сертификатов и т.д.

С Украины начинается постепенный, но неуклонный передел Европы, попрание хельсинкских договоренностей о нерушимости границ. Начавшийся пересмотр этих границ — прелюдия к третьей мировой войне. Европа покатилась ко Второй мировой войне с передела карты. А если сейчас Польша потребует часть Украины, еще одну часть выкроит себе Венгрия, Румыния, то что будет дальше? Отдать Калининград Германии, а Крым — Турции?

Это началось еще в Югославии, продолжилось в Грузии и Молдове (где был по требованию ЕС отвергнут план мирного урегулирования с участием России), происходит сейчас в Абхазии и Украине. Европейский порядок жизни распространяется. Россия слишком велика, чтобы применять подобные связанные с выборами механизмы, поэтому в ней будут применяться схемы «биовласти»: отторжение населения по частям, слоям, группам.

Западные области, Калининград, возможно, юг России, а также Поволжье с высоким процентом мусульманского населения и, разумеется, Дальний Восток станут объектом такой экспансии.

Но в Беларуси, где власть действует и открыто, и твердо одновременно, трюки «политтехнологов» вряд ли имеют серьезные шансы. Что, конечно же, не должно навевать власти мотивов самоуспокоенности...