Операция "Снег"

Операция "Снег" - один из шедевров советской разведки.

Вместе с сообщениями Зорге, других разведчиков эта операция в определенной степени смогла повлиять на изменение внешней политики Японии.

В конце марта 1941 г. в Москву прибыл министр иностранных дел Японии Иосука Мацуока. Он вел переговоры с советским руководством. Первый их раунд закончился безрезультатно. Японцы требовали, чтобы СССР продал им Северный Сахалин. Сталин, принимавший участие в переговорах, задал Мацуоке вопрос: а не шутит ли он?

Холодно попрощавшись, японский министр отправился в Берлин. Вскоре он возвратился из Германии и состоялась новая встреча с советскими руководителями. Каких-либо изменений в позициях сторон не произошло. Стало ясно, что договор о нейтралитете, к которому стремился СССР, подписать не удастся. Мацуока стал собирать вещи, готовясь к отъезду в Токио. Однако в день отъезда, 13 апреля 1941 года, он получил новые указания от своего правительства. Нереальные требования были сняты. Вечером того же дня пакт о нейтралитете между СССР и Японией был заключен. Этот договор был, конечно, успехом для советской стороны. Он стабилизировал обстановку на Дальнем Востоке.

На протяжении многих лет отношения между СССР и Японией были крайне напряженными. Дело доходило до военных столкновений. Наиболее опасными были конфликты у озера Хасан и на Халхин-Голе в Монголии.

Сталин принимал непосредственное участие в переговорах с японским министром, присутствовал на церемонии подписания пакта. После этой церемонии обе делегации, как это принято, сфотографировались. Затем сделали еще снимок - Сталин с Мацуокой чуть ли не обнявшись.

В своей внешней политике Япония руководствовалась принципами, которые были изложены премьер-министром Страны восходящего солнца Гинти Танакой в меморандуме, направленном им в 1927 году императору Хирохито. В нем выдвигалось в качестве главной задачи поэтапное завоевание восточноазиатского пространства, включая районы Советского Дальнего Востока.

Сталин хорошо был осведомлен об этом плане японцев. Но, как писал Дмитрий Волкогонов в книге "Триумф и трагедия", "...выбора у него здесь не было, болела голова от одного упоминания о Гитлере. Ради того, чтобы ослабить устремления японцев на Советский Дальний Восток, можно было обняться и с Мацуокой".

...Вечером министр иностранных дел Японии отбывал на родину. До отхода поезда оставалось несколько минут, вдруг неожиданно на перроне появился Сталин. Он, как правило, никого никогда не встречал и не провожал, даже глав государств и правительств. Для этого имелись Молотов и другие деятели. На этот раз Сталин сделал исключение. Он прибыл попрощаться с Мацуокой. Тот был изумлен. Советский лидер пожимал руки японцам и говорил, потом повторял, что он придает исключительно большое значение подписанному пакту.

После отъезда Мацуоки Сталин на заседании Политбюро заявил: договор с Японией - это, конечно, хорошее дело, и все же надо подумать, что еще следует предпринять, чтобы обезопасить границы на Дальнем Востоке.

В одной из московских газет была опубликована беседа известного историка Г.Куманева с писателем В.Карповым. Тема ее - "Полководцы". Карпов говорил: "О том, что Сталин был великолепный стратег, говорить много не надо, я приведу лишь один пример. Сколько мы просили союзников открыть второй фронт? Но мы-то еще второй фронт все время ждали - со стороны Японии, если бы они ударили, то нам было бы тяжело. И могло это кончиться печально. А почему не состоялся второй фронт? А потому, что Сталин сделал крупнейший стратегический ход. Я пишу о нашем разведчике Павлове, который участвовал в этом деле.

Операция заключалась в следующем: немцы подошли к Москве, и Сталин, наверное, затылком чувствовал, как горячо у него сзади, на Дальнем Востоке. Был подписан договор у японцев с немцами: как только немцы берут Москву, японцы открывают второй фронт. Сталин это понимал. И... додумался. Он сам эту операцию называл "неэтичной".

Справедливость требует отметить, что операция, о которой пойдет речь, была задумана не лично Сталиным, а советской разведкой. Сталин ее только одобрил. Проведена она была не в период битвы под Москвой, а перед самым началом Великой Отечественной. Замысел операции - максимально воспользоваться сложными отношениями Японии с Соединенными Штатами и тем самым обезопасить Советский Союз от нападения с востока. В ее проведении участвовали всего несколько человек. Однако основных было двое - Исхак Ахмеров и Виталий Павлов. Ахмеров был автором идеи этой операции и ее разработчиком, а Павлов - исполнителем.

* * *

Исхак Абдулович Ахмеров возглавлял нелегальную резидентуру советской разведки в Вашингтоне. В конце 1939 г. он был отозван и назначен... стажером в американское отделение внешней разведки НКВД.

Однако он еще легко отделался. Многие коллеги, вызванные из-за рубежа в центр, оказались в тюрьме, а затем были уничтожены. Пребывание за границей, даже по заданию НКВД, тогда рассматривалось как повод для подозрений в шпионаже. Ежов уничтожил кадры Ягоды, а Берия - ежовские. В итоге советской разведке был нанесен страшный удар.

Расскажем об Ахмерове подробнее. По национальности - татарин. Родился в 1901 г. в городе Троицке Челябинской области. Исхаку было несколько месяцев, когда умер его отец. С 11 лет начал трудиться - был мальчиком на побегушках, подмастерьем, батраком. В 1919 г. вступил в РКП(б). Учился в Коммунистическом университете народов Востока, а затем в Московском университете, где окончил факультет международных отношений. Учеба давалась ему легко, особенно изучение иностранных языков. По окончании университета был направлен в распоряжение наркомата иностранных дел. Работал дипломатическим агентом, затем в Турции - секретарем консульства. К этому времени он хорошо овладел английским и турецким языками. Неплохо знал французский и немецкий. В 1930 г. Ахмеров перешел на работу в иностранный отдел ОГПУ. Его направляют в Китай. Под видом турецкого студента он поступает в американский колледж для иностранцев, открытый в Пекине. Через год его переводят в США, а еще через 2 года назначают руководителем нелегальной резидентуры в Вашингтоне.

В короткий срок он создал широкую агентурную сеть. Завербованные им люди занимали ответственные посты в таких ведомствах, как госдепартамент, министерство финансов, и даже в аппарате Белого дома. От них поступала и направлялась в Москву ценная информация о политике и намерениях США в отношении Советского Союза, европейских государств, других стран. Постоянную помощь Ахмерову в работе оказывала его жена. Он привлек к сотрудничеству в качестве содержательницы конспиративной квартиры молодую американку Хелен Лоури, племянницу тогдашнего генерального секретаря Компартии США Эрла Браудера. Вскоре наряду с техническими функциями резидент стал поручать ей оперативные задания. А потом вмешалась любовь. Ахмеров и Хелен Лоури поженились.

В своих воспоминаниях возглавлявший американское отделение разведки генерал Виталий Павлов писал: "Проблема для нас была очень сложной. Для тех времен это был из ряда вон выходящий случай. Пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы советскому разведчику позволили вступить в брак с иностранкой. Высокие оценки разведывательной деятельности Ахмерова и тот факт, что Хелен была родственницей коммуниста N 1 Америки, - все это помогло положительно решить просьбу нашего вашингтонского резидента. В конце 1939 г. он вернулся в Москву с молодой женой".

После нападения Германии на СССР были предприняты меры по расширению деятельности внешней разведки. Причем не только в Германии, но и в других государствах, в частности в США и Англии - союзниках СССР. Руководство разведки решило срочно вернуть в Вашингтон Ахмерова, который теперь получил псевдоним Рид.

Вернувшись в США, Ахмеров поселился в Балтиморе, неподалеку от столицы США. Почти все советские агенты жили в Вашингтоне. Как уже отмечалось выше, это были люди, занимавшие, как правило, солидные посты в правительственных учреждениях. Для конспирации Рид использовал небольшую фирму по пошиву одежды. Она принадлежала одному из советских агентов и приносила сплошные убытки. Рид стал совладельцем предприятия, вложив в него небольшой капитал. Производство расширилось, стало приносить доход.

Ахмеров часто выезжал в Вашингтон для встреч с агентами, информацию которых трудно переоценить. В декабре 1945-го американская контрразведка всерьез заинтересовалась им, его вынуждены были срочно отозвать в Москву. Последующие годы Ахмеров работал в центральном аппарате разведки.

* * *

Летом 1940 года у начальника внешней разведки Павла Фитина состоялось совещание. На нем анализировались положение в США, возможность активизации там советской агентуры. Ахмеров подробно доложил, как можно эффективно использовать потенциал тех людей, с которыми он работал в период своего пребывания в США. Затем он сказал, что, когда жил в Китае, понял, как велика японская угроза и как резко сталкиваются интересы Токио и Вашингтона.

В разведке обсуждался вопрос: что можно предпринять, чтобы уменьшить опасность японской агрессии против СССР на Дальнем Востоке. При этом учитывались уроки прошлого. В период гражданской войны в России японские войска оккупировали Дальний Восток и некоторые районы Сибири. Однако самураи столкнулись не только с сопротивлением советских войск и партизан, но и с предостережениями со стороны США. Америка вовсе не жаждала усиления Японии. В мае 1921 г. Вашингтон направил в Токио ноту, в которой содержалось категорическое требование полностью вывести японские войска с Дальнего Востока и из Сибири. И они вынуждены были это сделать. Как отмечал в своих мемуарах В.Павлов, "всяческие исторические аналогии условны. Но тем не менее, подумали мы, нет ли в современных условиях возможности "приструнить Японию" на случай появления у нее желания напасть на нас".

Ахмеров рассказал о беседах, которые он в свое время вел с некоторыми своими агентами по вопросам американо-японских отношений. Один из них познакомил его с Гарри Декстером Уайтом, который занимал пост заместителя министра финансов США. Встреча состоялась еще до начала второй мировой войны. Ахмеров при знакомстве с ним выдавал себя за специалиста по проблемам Китая и других стран Азии.

Уайт часто готовил аналитические материалы и доклады не только для своего непосредственного шефа министра Моргентау, но и для президента Рузвельта. У Ахмерова состоялось несколько встреч с Уайтом. Последнего очень заинтересовали некоторые сведения, почерпнутые в беседах с Ахмеровым, его рассказы о пребывании в Китае, о конкретных фактах угрозы США со стороны Японии и прогноз о перспективах дальнейших взаимоотношений Америки со Страной восходящего солнца. Ахмеров заявил, что есть, по-видимому, возможность использовать заместителя министра финансов США для реализации некоторых планов.

Уайт был убежденным антифашистом. И вот на совещании у Фитина пришли к выводу, что с его помощью можно будет подтолкнуть правительство США предпринять определенные шаги, чтобы предостеречь Японию от войны. Ведь политика Токио в Тихоокеанском регионе прямо угрожает интересам США и их союзников.

Уайт пользовался полным доверием президента Рузвельта и госсекретаря Хэлла. Особенно доверял ему Моргентау. Министр финансов разделял его позиции по важнейшим проблемам внутренней и внешней политики. Оценки Уайта он часто использовал в своих записках, которые направлял президенту и госсекретарю.

Однако возник вопрос: как установить тесный контакт с Уайтом, ведь он не был агентом Ахмерова, а только знакомым. Во второй половине 1940 года начальник разведки Фитин вызвал к себе Павлова. "Ты, - сказал ему Фитин, - руководишь делами в США, а сам там еще не был, готовься к поездке за океан. К тому же мы пришли к выводу, что эту поездку надо будет использовать, чтобы реализовать наш план в отношении Уайта. Так что обдумайте все вместе с Ахмеровым. Учти, что по этому вопросу руководство НКВД уже докладывало на самый верх, и там очень заинтересовались нашим планом и перспективами, которые он открывает!"

В этот период от советской агентуры из Токио приходили сообщения, которые не могли не вызвать тревоги. В правящих кругах Японии стараются укрепить свои позиции сторонники "северного варианта", т.е. те, кто подталкивал к нападению на Советский Союз. В то же время влиятельны были и те, кто считал необходимым действовать прежде всего на "южном направлении", т.е. продолжать наступление в Китае, отказавшись пока от завоевания северных территорий. Виталий Павлов писал: "Мы понимали, что укрепить сомнения японских милитаристов в осуществлении "северных" планов в значительной степени сможет позиция США... Уайт мог бы попытаться воздействовать через Моргентау на усиление такой линии в американской администрации, которая противодействовала бы японской экспансии".

Начальник американского отделения внешней разведки Павлов выехал в США. Его задачей было проведение операции, которой дали кодовое название "Снег" - по ассоциации с фамилией Уайта, означающей по-английски "белый". Целью операции было с помощью заместителя министра финансов Уайта добиться проведения правительством США в отношениях с Японией такой политики, которая соответствовала бы интересам СССР. В подготовленном советской разведкой документе - специальных тезисах - поставленные цели выглядели так

: 1. США не могут мириться с японской экспансией в Тихоокеанском регионе, затрагивающей их жизненные интересы.

2. Располагая необходимой военной и экономической мощью, Вашингтон способен воспрепятствовать японской агрессии, однако он предпочитает договориться о взаимовыгодных решениях при условии, что Япония

: а) прекращает агрессию в Китае и прилегающих к нему районах,

б) отзывает все свои вооруженные силы с материка и приостанавливает экспансионистские планы в этом регионе,

в) выводит свои войска из Маньчжурии.

В эти первоначальные тезисы были внесены некоторые изменения после того, как с ними ознакомились и утвердили вначале Берия, а затем Сталин. Их предстояло вручить Уайту, который, как предполагалось, сам найдет убедительное обоснование и сможет представить правительству США.

Весь смысл операции "Снег" сводился к тому, чтобы предупредить или хотя бы осложнить принятие правительством Японии решения о нападении на Советский Союз, помешать экспансии Страны восходящего солнца в северном направлении. И здесь свою роль должны были сыграть Соединенные Штаты.

Перед выездом в США Павлова вызвал Берия и спросил, понимает ли он всю серьезность предполагаемой операции. Глава НКВД сказал: "Сейчас же готовь все необходимое и храни все, что связано с операцией, в полнейшей тайне. После нее ты, Ахмеров и Павел Михайлович (начальник разведки Фитин) должны забыть все и навсегда. Никаких следов ее ни в каких делах не должно оставаться".

Павлов выезжал под прикрытием дипломатического курьера. В середине мая 1941 г. он прибыл в Нью-Йорк, сдал почту в советское консульство и затем отправился в Вашингтон.

Павлов позвонил Уайту из телефонной будки. Сказал, что выполняет просьбу своего друга Билла (под этим именем Уайт знал Ахмерова), который все еще находится в Китае. Хотел бы встретиться и рассказать, что просил передать Билл. Павлов для встречи назвал ресторан, который хорошо знал Уайт. Тот согласился. Теперь предстояло главное: изложить под видом "идей Билла" тезисы, подготовленные разведкой. При этом было все же неясно, как к ним отнесется Уайт. Зная о его антифашистских убеждениях, Павлов при встрече прежде всего стремился подчеркнуть, что эти идеи продиктованы стремлением противодействовать немцам и их союзнику по оси "Берлин - Рим - Токио".

Виталий Павлов так описывает свою встречу с Уайтом: "Я вошел в ресторан, который был почти пуст. Осмотревшись, положил на стол журнал "Нью-уоркер", так чтобы можно было заметить издалека. В дверях появился Уайт, которого я сразу узнал по описанию Ахмерова. Он окинул взглядом зал и направился ко мне, так как другого блондина в зале не оказалось. Пока Уайт делал заказ, я успел рассмотреть его. Это был человек лет тридцати пяти - сорока, с очень живым симпатичным лицом и проницательными глазами, которые прятались за очками в тонкой металлической оправе. Он производил впечатление скорее профессора, чем важного государственного чиновника".

Передав привет от Билла из далекого Китая, Павлов добавил, что он попросил об одолжении. Билл работает над проблемами американо-японских отношений. В связи с этим просил встретиться и ознакомить с его идеями. Павлов положил перед Уайтом под видом "идей Билла" те тезисы, которые были подготовлены советской разведкой и одобрены Берией. Прочитав записку, Уайт воскликнул, что его поражает совпадение собственных мыслей с тем, о чем, судя по тезисам, думает и Билл.

Павлов отмечает в своих воспоминаниях: "Сейчас, когда я смог ознакомиться с текстами записок, подготовленных Уайтом для Моргентау и доложенных президенту Рузвельту, мне стало ясно, что "тезисы Билла", переданные мною, автор развил в убедительные аргументы, которые принял на вооружение Белый дом".

Вернемся опять к беседе советского разведчика с заместителем министра Уайтом. Обращаясь к нему, Павлов сказал: "Я на днях возвращаюсь в Китай, и Билл пожелает узнать ваше мнение. Он очень беспокоится о том, видит ли руководство США японскую угрозу и намерено ли что-то предпринять для обуздания азиатского агрессора".

Уайт в ответ просил передать Биллу: он благодарен за высказанные мысли, которые соответствуют его убеждениям. Полагает, что сможет предпринять необходимые усилия в нужном направлении.

Еще из США, как было условлено, Павлов послал шифротелеграмму Фитину. В ней была одна фраза: "Все в порядке, как планировалось. Клим". После его возвращения в Москву проанализировали ход операции и реакцию Уайта. Пришли к выводу, что он принял "тезисы Билла" и теперь осталось ждать его действий.

Осенью 1941 года проходили переговоры, которые вел госсекретарь США Хэлл с премьер-министром Японии Коноэ. После консультаций с президентом Рузвельтом Хэлл выдвинул требование, чтобы Япония вывела свои войска из всех стран материковой Азии. Это был так называемый "ультиматум Хэлла". Его содержание очень напоминало предложения, которые были в "тезисах Билла", и почти полностью соответствовало тем конкретным мерам, которые предлагал осуществить Уайт в своих записках министру Моргентау и президенту Рузвельту.

Японцы отвергли ультиматум. 7 декабря 1941 года они напали на Перл-Харбор и через два часа после этого нападения вручили Хэллу заявление о том, что объявляют войну США. Опасность нападения Японии на СССР теперь была исключена.

В Вашингтоне в 1992 году вышла книга бывшего сенатора Гамильтона Фиша "Мемуары американского патриота". В ней автор подчеркивает роль Гарри Уайта в возникновении японо-американской войны. Фиш публикует два документа - от 6 июня и 17 ноября 1941 года, составленные Уайтом. Их основное содержание вошло в меморандум министра Моргентау для госсекретаря Хэлла и президента Рузвельта.

На основании последнего документа, утверждает Фиш, 26 ноября 1941 г. японскому послу в США адмиралу Номуре был вручен ультиматум с требованием отозвать все вооруженные силы Японии из Китая, Индонезии и Северной Кореи, выйти из тройственного пакта с Германией и Италией, заключенного в сентябре 1940 г. Документ, который был назван "ультиматумом Хэлла", по утверждению Гамильтона Фиша, спровоцировал войну между Японией и США. Уайт был не только заместителем, но и наиболее доверенным лицом министра Моргентау, которому принадлежали ключевые позиции в администрации США. Вместе с тем, пишет Фиш, Уайт якобы был скрытым коммунистом и сотрудничал с советской разведкой. При этом он ссылается на показания перебежчиков Бармина, Чэмберса, Бентли и Гузенко.

Их показания в отношении Уайта проверяли американские спецслужбы, однако никаких конкретных доказательств не смогли найти. Дело Уайта расследовала комиссия конгресса, которой руководил Дайс. Уайт категорически отрицал все обвинения в свой адрес. После очередного допроса на комиссии конгресса в августе 1948 года Уайт скоропостижно скончался. Дела на него, которые возбудили ФБР и комиссия конгресса, были закрыты. Им так и не удалось доказать, что он был агентом советской разведки.

Павлов писал: "Со своей стороны я, наверное, единственный оставшийся в живых участник операции "Снег", могу засвидетельствовать: Гарри Декстер Уайт никогда не состоял с нами в агентурных отношениях". Павлов подчеркивал, что Уайт был противником нацистской Германии и фашизма, видел в СССР единственную силу, способную сокрушить нацистов. Он имел все основания считать, что японские милитаристы представляют серьезную угрозу США и необходимо их обуздать. Этими соображениями руководствовался Уайт при подготовке документов для тогдашней администрации США.

Недавно в Соединенных Штатах было опубликовано некогда сверхсекретное досье "Венона". В нем собрано более 2 тысяч документов посольства СССР в Вашингтоне и советской разведки, перехваченных в годы второй мировой войны, а затем дешифрованных американскими спецслужбами. В досье упоминаются имена и псевдонимы более 100 американских граждан, которые сотрудничали или могли сотрудничать с советской разведкой в годы второй мировой войны. Многие из них занимали при президентах Рузвельте и Трумэне высокие посты в Белом доме, госдепартаменте и даже в управлении стратегическими службами, позже реорганизованном в ЦРУ. Среди тех, кого в опубликованном досье Агентство национальной безопасности США назвало поименно, заместитель министра финансов Гарри Декстер Уайт, который здесь фигурирует под псевдонимом Юрист.

В связи с публикацией досье американские специалисты по истории разведки отмечают, что указания в нем на конкретных людей во многих случаях суть только предположения и не подкреплены вескими доказательствами. Одно хорошо известно. Советских агентов в США было очень много. Так, например, Москва имела только в разведке США - управлении стратегическими службами - 7 агентов.

В заключение еще немного о Павлове, сыгравшем важнейшую роль в операции "Снег". Он в конце 30-х - начале 40-х годов руководил американским отделом советской разведки. В 1943 - 1946 годах был резидентом в Канаде, потом в Вене. На протяжении многих лет руководил нелегальной разведкой. В 1961 - 1966 годах - заместитель начальника внешней разведки. Проработал в разведке полвека. Дослужился до звания генерал-лейтенанта. Написал книгу воспоминаний, вышедшую из печати в 1996 году. В ней он повествует о многих операциях советской разведки, в которых участвовал, в том числе и об операции "Снег". Результат ее не только избавил Советский Союз от опаснейшей ситуации ведения войны на два фронта, но и дал возможность направить многие дивизии из Сибири и с Дальнего Востока для участия в боях против немецко-фашистской армии.