В ближайшую пятницу в Большом театре России будут давать «Снегурочку» Николая Римского–Корсакова. Показ примечателен тем, что в партии Купавы впервые выступит солистка Национального академического Большого театра оперы и балета заслуженная артистка Беларуси Анастасия Москвина. От этой тенденции уже не отмахнешься: наших певцов все чаще приглашают в лучшие оперные коллективы, где они достойно демонстрируют высокий класс исполнительского искусства. Накануне отъезда в Москву Анастасия Москвина рассказала о том, чего не хватает оперному жанру в Беларуси и как преодолеть существующие барьеры.
— Для меня это уже третий совместный проект с российским Большим театром. В 2010 году дебютировала в партии Розалинды в «Летучей мыши» Иоганна Штрауса и приняла участие в мировой премьере оперы «Вишневый сад» французского композитора Филиппа Фенелона, где исполнила партию Любы. И вот сейчас — «Снегурочка». Это первая опера, которую поставили в Большом на площадке Новой сцены после закрытия театра на ремонт. В этом спектакле впервые использовали видеопроекцию, которая потом стала очень популярна в спектаклях.
— Вы также исполняете Купаву в минской «Снегурочке» в постановке Сусанны Цирюк. Между этими двумя прочтениями есть различия?
— Московская постановка отличается от нашей тем, что идет без сокращений. Поэтому какие–то сцены я буду исполнять в Москве впервые. Чтобы все отшлифовать, была предусмотрена недельная репетиционная программа. Для меня это, конечно, премьера: совершенно незнакомый состав исполнителей, включая восходящую звезду Большого Венеру Гимадиеву, новый дирижер — Михаил Грановский. Но стилистика оперы и у нас, и в Москве — похожа, она вполне классическая. Настоящие русские костюмы, славянский характер. Мне это близко по духу.
— Тем не менее «Летучая мышь» в режиссуре 28–летнего Василия Бархатова была, если верить отзывам, довольно экспериментаторской и смелой. Как далеко вы готовы зайти, следуя за фантазией постановщика?
— Всегда радуюсь экспериментам, если они не занижают мою планку восприятия прекрасного. Театр, и особенно опера, в данный момент переживают, на мой взгляд, период реформации, неизбежного смешения новаторского и классического начал. Прежней оперы уже не будет. Развивается зритель, меняется технология. В Европе уже давно отказались от академизма, придя к некоему смешению жанров. Может быть, в белорусских спектаклях его еще не так много. Наша опера более традиционна, но подвижки есть: главный режиссер Михаил Панджавидзе потихоньку прививает нам европейскую тенденцию. Его «Набукко», «Тоска», «Аида» — постановки многомерные, эффектные, с множеством пластов. Во всем мире режиссеры сегодня решают одну и ту же задачу: как удержать внимание зрителя, не нарушая композиторской концепции.
— Как вам кажется, чего не хватает минской опере?
— Развитой системы артистического менеджмента. В Москву приезжает огромное количество агентов, которые прослушивают солистов и приглашают их в свои театры. У нас такой системы обмена талантами нет. Может быть, ее нужно создавать — открывать специальную страничку на сайте, приглашать агентов на премьеры. Весь мир работает по такой системе. Сам солист не может позвонить в театр и сказать: «Возьмите меня». Это не принято. Поэтому с ним, к сожалению, никто не станет разговаривать. Должен быть человек, организация или агентство, которое тебя продает. Я думаю, проблема только в этом. С исполнением у белорусских оперных певцов все прекрасно. Они ничуть не уступают по уровню солистам Большого театра или европейским коллегам. Когда мы едем с гастролями в Европу, я стараюсь смотреть там спектакли и каждый раз убеждаюсь, что это действительно так. Очень рада, что сегодня есть возможность ездить, смотреть, что происходит в других театрах. Это очень важно для саморазвития. Ведь раньше западных артистов мы могли слушать только на пластинках.
С другой стороны, у нас, конечно, не так много солистов и каждый из них на вес золота. А в России хватает оперных театров, консерваторий, совершенно другие масштаб и скорость. Тем не менее у нас свое лицо и свой характер, доказательство чему — успехи моих коллег. Ведь кроме меня, в Большом театре России замечательно зарекомендовали себя Эдуард Мартынюк и Оксана Волкова: Мартынюк спел партию Водемона в опере Чайковского «Иоланта», Волкова блестяще выступила в «Евгении Онегине», «Царской невесте» и «Кармен». В феврале меня снова пригласили на «Летучую мышь». И все это, конечно, очень приятно. Хотелось бы, чтобы белорусских солистов в Москве было больше. Но мы только учимся играть по существующим правилам. У кого–то получается, у кого–то — не совсем. Я иногда замечаю, что нашим солистам иногда не хватает бойцовских качеств для борьбы за место под солнцем. Нам проще уступить и отойти. Это в крови и менталитете, и ничего с этим не поделаешь. Такая толерантность иногда мешает выстраивать карьеру, но, повторюсь, по исполнительским качествам мы никому не уступаем. От природы у наших певцов очень красивые голоса с уникальным мягким тембром, присущим только белорусам. И я очень рада, что это начинают замечать и ценить по достоинству.
Фото Михаила НЕСТЕРОВА.
