Уважаемая редакция! Зная о предстоящих событиях в Минске, где 20—21 октября будет отмечаться 65-я годовщина уничтожения нацистами Минского гетто, куда я приглашена в числе других, предлагаю вам один из моих материалов о Минском гетто. В нем рассказывается о двух подругах — подпольщицах и партизанках Славе Гебелевой–Асташинской и Циле Ботвинник–Лупьян. Слава дожила до 92 лет и умерла в прошлом году. Циля здравствует и поныне. В декабре прошлого года она как прославленный ветеран Второй мировой войны получила поздравление с 90–летием от правительства США.
Когда проходили митинги или марши в память узников Минского гетто, я всегда обращала внимание на двух неразлучных подруг Цилю Ботвинник–Лупьян и Славу Гебелеву–Асташинскую. Дружбе этой было много десятилетий — еще с довоенных лет. Несмотря на преклонный возраст, женщины держались энергично, бодро. Они с достоинством поднимались на сцену и делились воспоминаниями о боевой молодости, когда в 1941–м, попав за колючую проволоку Минского гетто, встали в первые ряды борцов с гитлеровцами — сначала в подполье гетто, а затем в партизанах.
Мы встречались с этими замечательными женщинами в Минске, потом на встречах бывших узников гетто, проходивших уже в США. Ко мне они относились с материнской нежностью и теплотой: «Светочка, как мы рады тебя видеть, ты ведь дочь Михаила Гебелева. Он давал нам боевые задания...» А Слава Гебелева, по второму мужу Асташинская, приходилась мне и моим сестрам к тому же тетей по отцу. Она была замужем за младшим братом папы, погибшим в гетто. Однажды в Шорфронте тетя Слава протянула мне большой конверт: «Ты занимаешься историей гетто. Здесь мои воспоминания. Пусть люди знают о том, как сражались с фашистами еврейские женщины. Плечом к плечу с мужчинами...» Вот они, воспоминания Славы Соломоновны Гебелевой–Асташинской, подпольщицы и партизанки.
«Война застала нас врасплох. Подобно сотням минчан, мы бежали из города, как только начались бомбежки. Но разве далеко убежишь с больной матерью, которая не может сама передвигаться. Пришлось возвращаться в свой дом на улице Замковой, которая позже вошла в район гетто.
Дома я начала разыскивать друзей. Нашла Цилю Ботвинник, Рахиль Кублину и Розу Липскую. Встретившись, мы стали думать, что же делать. Сразу после оккупации фашисты организовали в деревне Дрозды близ Минска лагерь для военнопленных и мужчин из гражданского населения в возрасте от 15 до 45 лет. Вот мы и решили собирать продукты и одежду для узников, в первую очередь для военнопленных, которые, переодевшись, могли бы выйти из лагеря, отделенного тогда лишь толстым канатом. С нашей помощью были спасены 15 пленных офицеров.
С первых дней организации Минского гетто фашисты оградили этот район колючей проволокой в пять рядов. Началось систематическое истребление населения гетто. В августе 1941 года прошли три облавы на молодых мужчин и женщин — 14–го, 26–го и 31–го чисел. Тогда погибли 10 тысяч человек. 14 августа погиб и мой муж. Мы с матерью перебрались в Столпецкий переулок, 5, где жили родные мужа, в том числе и его брат Михаил Гебелев — один из руководителей подполья Минского гетто. Квартира была конспиративной. Сюда на совещания приходили Гирш Смоляр, Владимир Кравчинский, Арон Фитерсон, Роза Липская, Евель Рольбин, Циля Ботвинник, Эмма Родова, Лена Майзельс и другие. Многих Гебелев знал еще с довоенного времени. Войдя в состав руководящей тройки подпольной организации Минского гетто, Михаил Гебелев отвечал за связь с городским подпольем. Ему помогали связные Хася Пруслина, Берта Либо, Эмма Родова, Давид Герцик, Клара Железняк–Горелик, Нина Лис. В эту группу включили и меня.
Михаил Гебелев давал нам конкретные задания. Он часто приносил из русского района газеты, листовки, сводки Совинформбюро. Я, Катя Цирлина, Соня Фитерсон, Рахиль Кублина переписывали материалы от руки и распространяли их среди населения. По заданию Гебелева я ходила на улицу Республиканскую, где жили Матвей Пруслин и его сестры Хася и Белла. Они с первых дней организации гетто включились в активную борьбу против оккупантов. Матвей Пруслин вошел в состав руководящей тройки подполья Минского гетто. Бесстрашной подпольщицей была Хася Пруслина. Она активно работала как в районе гетто, так и в городском подполье. С помощью наших женщин она устраивала еврейских детей в детские дома русских районов. Так спасли от гибели много детей. Михаил Гебелев очень ценил Розу Липскую, возглавлявшую одну из подпольных групп. Я хорошо знала Цилю Ботвинник. Ей приходилось особенно нелегко: она ждала ребенка. И, несмотря на это, ходила со мной и Катей Цирлиной собирать теплую одежду, доставала медикаменты и перевязочные материалы, которые подпольщики переправляли партизанам. Катя, Циля и я входили в состав группы Розы Липской. Кроме того, мне часто приходилось ходить в русский район по заданию Гебелева. Внешне я не была похожа на еврейку. Мне достали паспорт на имя Куксы Славы Семеновны. Несколько раз я ходила для налаживания связи на улицу Немигу к подпольщику Назарию Герасименко. Вся семья Герасименко участвовала в городском подполье. Он прятал в своей квартире подпольщиков из гетто. Там перед уходом в партизаны скрывался организатор подполья гетто Гирш Смоляр.
Матвею Пруслину я передавала адреса конспиративных квартир, явок, сводки Совинформбюро. Приходилось бывать на улице Ратомской, 20, где проживал секретарь подпольной десятки Евель Рольбин. В этой группе активно работал бесстрашный подпольщик Арон Фитерсон. Он выполнял специальные задания по приобретению оружия. Как–то Фитерсон случайно обнаружил на территории гетто в развалинах по улице Зеленой целый клад — 6 винтовок и 800 патронов. Все это Арон перенес в дом Евеля Рольбина, сын которого помогал ему. Фитерсон умел добывать нужную подпольщикам информацию, предупреждал о готовящихся налетах на конспиративные квартиры.
Руководству подполья требовалось всегда быть в центре событий, знать, что делается в еврейском комитете, на бирже труда, узнавать, когда ожидаются фашистские акции в гетто, чтобы своевременно предупредить население. Эти задания выполняли Зяма Серебрянский, Гирш Рудицер, Зяма Окунь.
В нашей группе активно работали Циля Ботвинник, Соня Дуберштейн, Лена Певзнер, Катя Цирлина, Рахиль Кублина, Бася Черняк, Роза Канторович, Фаня Грингауз и другие. В нелегальных квартирах были организованы маленькие мастерские, где мы шили маскировочные халаты, рукавицы и другую одежду, необходимую людям, отправляющимся к партизанам. Меня направили работать на склад швейных мастерских немецкой военной части в Слепянке, где шили меховые телогрейки, полушубки, рукавицы и теплые брюки. При упаковке полушубков мы старались их разрезать, в пальцы меховых перчаток вкладывали иголки. А главное, ухитрялись утаивать выкроенные детали, из которых и шились вещи для партизан.
В начале 1942 года на работу в немецкие оружейные мастерские удалось устроить Цилю Ботвинник и Катю Цирлину, которые получили задание выносить оттуда как можно больше оружия. За всеми рабочими в оружейных мастерских постоянно следили. Малейшее замечание, и тут же немцы выводили человека во двор и расстреливали. Однако наших отважных женщин это не останавливало. Они старались неправильно собирать винтовки, пулеметы и запчасти к ним, особенно когда работали на упаковке оружия. Освоившись в мастерской, Ботвинник и Цирлина начали выносить затворы и магазинные коробки. Мы с Ароном Фитерсоном ожидали у ворот гетто прихода рабочих колонн, чтобы встретить Катю и Цилю и забрать их опасный груз.
Но один за другим следовали погромы. 7 ноября 1941–го фашисты зверски уничтожили 17 тысяч евреев. 20 ноября — очередной жесточайший погром. Уничтожены 5 тысяч человек. Реки крови льются 2 марта, 18 июля 1942 года. Предательства, облавы, неосторожность уносят жизни самых отважных наших товарищей. Яков Киркаешта, Натан Вайнгауз, Зяма Окунь, Эмма Родова, Нина Лис, Абрам Налибоцкий, Лев Кулик, Матвей Пруслин, Самуил Каждан, Давид Герцик, Григорий Рубин, Ханан Гусинов, Дора Берсон, Берто Либо... 46 бесстрашных подпольщиков погибли в борьбе с ненавистными фашистами. Непоправимым ударом для подполья стала гибель Михаила Гебелева. Подпольщики делали все возможное, чтобы вызволить Гебелева из рук гестаповцев. Но ничего не вышло.
Задачи перед оставшимися подпольщиками стояли сложные. А людей, способных выполнить их, оставалось все меньше. Ушел к партизанам Гирш Смоляр. Он поддерживал с нами связь через проводников партизанских отрядов. Мы же отправляли с ними людей из гетто в лес.
Наша подпольная группа не прекращала свою работу до ухода к партизанам. Смоляр прислал и за нами проводника. В июле 1943 года мы вышли ночью из гетто. С собой в отряд унесли 55 затворов, магазин с коробками, 7 винтовок, 1 обрез, 3 пистолета, 25 фонариков, много медикаментов, пишущую машинку, махорку, лампы к радиоприемникам, патроны к винтовкам. Часть из нас сражалась до освобождения Белоруссии в отряде номер 106 Шолома Зорина, часть — в отряде имени Кутузова партизанской бригады имени Фрунзе. Здесь активно воевала Циля Ботвинник. Она стала одной из самых храбрых диверсанток в подрывной группе лейтенанта Арона Шмушкевича. Циля Ботвинник взорвала пять немецких эшелонов».
...Время идет, но прошлое не забывается. И сколько бы мы ни прожили, всегда будут свежи раны, нанесенные войной. Мы никогда не забудем чудовищных злодеяний гитлеровцев, уничтоживших сто тысяч узников Минского гетто.
Светлана ГЕБЕЛЕВА, Баффало, штат Нью–Йорк.
