Источник: Знамя юности
Знамя юности

Они лишили ее детства. История 16-летней девочки, которая растет сиротой при живых родителях

«Они лишили меня детства»

16-летней Карине* из Борисова пришлось повзрослеть слишком рано. Пока сверстники резвились на улице, играли в компьютерные игры и просто весело проводили время, девочка смотрела за младшими братьями и сестричкой. Ей нужно было приготовить поесть, постирать одежду, убрать дом, помочь с уроками. И это при живых маме и папе, которым не было дела до детей. В этом году Карина поступила в лицей, сейчас живет в общежитии и готова откровенно рассказать о своем несчастливом детстве, а также о том, почему ее семья попала в социально опасное положение.



***

– Нас у родителей четверо: я самая старшая, Кириллу девять лет, Пете пять, а Маше всего десять месяцев. Семья неблагополучная. Отец пьет – без водки или самогонки не может прожить и дня. Часто наливает и матери – она не раз уходила в запой. Могла даже сбежать куда-то ночью, а мы отправлялись на ее поиски. Мне приходилось смотреть за младшими. Я постоянно опаздывала в школу – с утра нужно приготовить завтрак, собрать всех, отвести брата в сад. Уроки учила в школе – дома на это не было времени. Отец все врем­я заставлял что-то делать. Если ослушаешься, оскорблял и избивал. А человек он жестокий. Как-то пришел поздно вечером домой пьяный, схватил ботинок и ударил меня спящую по голове. Проснулась я в крови, побежала в ванную, а он пытался догна­ть и добавить. Не раз ставил на горох с солью, давал табуретку в руки и требовал держать над собой. Не отец, а фашист какой-то. От издева­тельств на теле остались шрам­ы. Сохранились фото, аудио- и видеозаписи его зверств – сейчас их изучает следствие.

***

Мать родила меня рано – в 16 лет. Как говорит бабушка, до знакомства с отцом она была нормальным ребенком – добрым, послушным, трудолюбивым. Потом резко изменилась, стала воровать и нас этому учила. Гово­рила, вот идете к бабушке, стащите у нее деньги, прихватите что-нибудь из холодильника. А у нас и еда не всегда-то была в доме. Да и мать особо не заботило, сыты ли мы. Главное – накормить отца. Как-то бабушка спросила у нее, зачем она рожает, если не может содержать детей. Она ответила: чтобы на работу не ходить да пособие получать, а еще квартиру построить. По профессии мать санитарка, но из-за декретов почти не трудилась. А отец долгое время ра­ботал на заводе, сейчас в котельной, где платят копейки.

***

– С мая наша семья находится в социально опасном положении. Скорее всего, нас у родителей заберут. Так сказал следователь. Но лучше пусть мои братья и маленькая сестричка живут в приюте, чем с такими мамой и папой. Из-за ненормальных методов воспитания Кирилл растет очень зашуганным. Ему девять лет, а он до сих пор писается по ночам. Отца это жутко раздражает. Не знаю, как сейчас, но раньше он мог разбудить брата в два часа ночи, чтобы тот сходил в туалет, а меня вместе с ним за компанию. Если Кирилл вдруг все же провинился, заставлял меня стирать его простынь с одеялом, ставил и меня, и брата на горох до утра. Мог и зарядить в грудь с кулака… Ему было все равно, сколько времени на часах и что мы не выспавшимися пойдем в школу. Он ломал нашу психику. Как вспомню, аж слезы на глазах наворачиваются.

***

– Наша семья не первый раз попадает в СОП. Года два назад уже приходили органы опеки. Родители испугались, исправились. Но потом опять взялись за старое. Что интересно, мать ни разу не заступилась за нас. Со временем стала такой же жестокой, как отец. Дошло до того, что однажды Кирилл съел любимое папино печенье, так она каких только слов в его адрес не сказала. Мать всегда была на стороне мужа, хотя и ей периодически прилетало от него. Как-то бабушка вызывала милицию на отца. Но он нас запугал, пришлось соврать, что мы сами в по­гребе ударились, когда продукты доста­вали.

***

– У меня не было детства, как у остальных детей. Отец не пускал на улицу ни под каким предлогом. Только в школу, чтобы у учителей не возникало вопросов. Даже к бабушке запрещал наведываться. Приходилось бегать к ней тайком до или после уроков. Если узнавал об этом, называл предателями и наказывал. Даже маленькую сестренку бабушка впервые увидела через семь месяцев после ее рождения. Мать, кстати, поначалу все обязанности по уходу за малышкой переложила на меня. Я и кормила, и памперсы меняла, и по ночам сидела.

***

– До поступления в лицей около полугода жила у бабушки. За это время родители лишь единожды дали мне сумку еды и 65 рублей. Это было накануне визита органов опеки. Потом от них ни звонков, ни ответов. Сейчас живу в общежитии и постоянно думаю о братьях и сестричке – все ли у них хорошо. В выходные была дома. Когда уезжала, дети сразу в слезы. Но отец так строго на них посмотрел, что те даже не осмелились плакать. Наверное, так нельзя говорить, но считаю себя сиротой при живых роди­телях.

***

– Строю большие планы на жизнь. Учусь на штукатура-маляра и плиточника-облицовщика. Получаю хорошие отметки – девятки и десятки. Планирую после третьего курса поступать в колледж без экзаменов, а потом еще и университет окончить. Надеюсь, все сложится хорошо и я еще смогу помочь встать на ноги своим братикам и сестренке.

*Имена несовершеннолетних изменены по этическим соображениям.

КОМПЕТЕНТНО


Сергей Янковский, начальник отдела организации работы инспекций по делам несовершеннолетних управления профилактики главного управления охраны правопорядка и профилактики милиции общественной безопасности МВД:

– В нашей стране уже 15 лет действует Декрет № 18 «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях». На мой взгляд, документ показал свою эффективность. Система отработана, большинство норм перенесены в Трудовой и Жилищный кодексы, Кодекс о браке и семье и другие законодательные акты. 

Среди задач инспекций по делам несовершеннолетних – контролировать родителей, которые на момент отобрания детей нигде не работали. Таких в стране около 11 тысяч. По сравнению с 2006 годом эта цифра уменьшилась в разы. Плюс снизилось количество мам и пап, лишенных родительских прав, и, наоборот, увеличилось число тех, кто восстановился в своих правах и вернул детей в семью.

Мы помогаем родителям, которые оступились, одуматься. У них есть шесть месяцев на то, чтобы устранить недочеты, по которым семья попала в социально опасное положение. Это не лишение родительских прав – за мамами и папами сохраняются права и обязанности, предусмотренные законодательством. Им оказывается помощь в трудоустройстве и возвращении в социум, с которого они, возможно, выпали – проводятся профилактические беседы с участием медиков, педагогов, священнослужителей. В последующем сотрудники ИДН контролируют, ходят ли родители на работу, какие меры предпринимают, чтобы исправиться.

Как показывает практика, не во всех семьях, находящихся в СОП, родители пьют. Бывает, мамы и папы ведут трезвый образ жизни, но не следят за своими детьми. Хотелось бы обратиться ко всем, кто видит, что несовершеннолетние растут в нездоровой обстановке, с просьбой сообщать об этом компетентным органам. Лучше лишний раз проверить, все ли в порядке в семье, чем оставить ребенка в опасности.

mischenko@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter