На военные рельсы
В первый год Великой Отечественной войны Советский Союз провел не знающую аналогов операцию по эвакуации промышленных предприятий в восточные районы страны. Из прифронтовой зоны на Урал, в Сибирь, Поволжье и Среднюю Азию перевезли более 2.500 заводов и фабрик. В глубь страны шли эшелоны, двигались грузовики со станками и механизмами, следом ехали рабочие и инженеры. Вся экономика спешно перестраивалась на военный лад. К концу 1941 года две трети военных заводов перебазировались либо находились в пути на новые места дислокации.
В январе 1941–го на Челябинском тракторном заводе (ЧТЗ) параллельно с тракторами стали делать танки «Клим Ворошилов» (КВ). К концу первого военного года производство тракторов свернули, переключившись на танки и дизельные моторы для них. Выпуск силовых установок наладили благодаря размещению на площадях ЧТЗ вывезенного из Харькова дизельного завода № 75. После того как в Челябинск переехал ленинградский Кировский завод, предприятие стали называть челябинский Кировский завод.
Советское руководство осознавало неизбежность войны с Германией, непростительно просчитавшись лишь со сроками. На случай боевых действий имелся план развертывания войск и ускоренной мобилизации. В частности, в начале 1941 года была принята программа по выпуску боеприпасов: предприятиям поручили приспособить технологический процесс под имеющееся оборудование. Так что в известной шутке про советские макароны диаметром 7,62 миллиметра (распространенный калибр стрелкового оружия) лишь доля шутки.
В результате масштабной эвакуации в восточных регионах СССР были созданы, как сказали бы сейчас, целые промышленные кластеры. В 1943 году, в разгар противостояния СССР и Третьего рейха, выпуск военной продукции на Урале вырос в шесть раз относительно 1940 года, в Западной Сибири — в 34 раза, Поволжье — в 11 раз. Конечно, все это далось нелегко и было оплачено потом и кровью людей, трудившихся в тылу, в том числе стариков, женщин и детей.
Дали прикурить
Летом 1941–го, когда полчища вермахта вторглись в СССР, советская промышленность только осваивала серийное производство современной военной техники. Но уже тогда отдельные образцы оружия, такие как легендарный танк Т–34, превосходили немецкие. Боевая машина, разработанная КБ харьковского завода
№ 183, поступила в Красную Армию в 1940 году. По совокупности своих эксплуатационных и боевых качеств Т–34 был лучше любого танка того времени, в том числе немецких Т–III и Т–IV. Средний танк впервые в мировой практике был оснащен 76–миллиметровой пушкой, сравнявшись по огневой мощи с тяжелым КВ. При этом 27–тонная «тридцатьчетверка» с мощным дизельным мотором В–2 была гораздо более маневренной и обладала большей проходимостью.
Наклонная броня Т–34 значительно повышала живучесть — танк был защищен от большинства выпускавшихся на тот момент кумулятивных снарядов, огня самолетов–штурмовиков и противотанковых орудий. Снаряды немецких 37–миллиметровых пушек, по воспоминаниям пресс–атташе Риббентропа Пауля Кареля, отскакивали от него как горох.
Справедливости ради нужно сказать, что знаменитый танк был далеко не идеальным и воевать на нем было трудно. Первые модели страдали от множества недостатков: плохая обзорность, маленькая башня (командиру приходилось исполнять обязанности наводчика), неудобная коробка передач (управляться с ней водителю помогал радист–пулеметчик), неэффективная очистка от пороховых газов, отсутствие связи (радиостанция зачастую была только на командирском танке). Многие из этих слабых мест в бою имели решающее значение. Устранить их удалось лишь на модели Т–34–85, запущенной в серию в январе 1944 года. В самых ожесточенных боях, в том числе в битве на Курской дуге, принимали участие именно первые «тридцатьчетверки». Тем не менее высокий потенциал для модернизации в сочетании с маневренностью и ударной мощью сделали Т–34 самым массовым танком Второй мировой войны.
Ужас наводила на фашистов первая советская система залпового огня БМ–13, получившая в Красной Армии ласковое прозвище «катюша». Немецкие же солдаты называли ее не иначе как «черной смертью» или «органом Сталина». Собранная на базе грузовика ЗИС–6 реактивная установка впервые была применена в июле 1941 года под Оршей. Новое оружие оказалось настолько эффективным, что срочно было запущено в серийное производство. До конца года изготовили около 600 установок БМ–13. Залп каждого полка, состоящего из 36 «катюш», накрывал площадь в 100 гектаров.
Составлявшие основу советской истребительной авиации Ил–16 к июню 1941 года уже безнадежно устарели, хотя советские асы умудрялись воевать и на них. К исходу первого года войны в арсенале Рабоче–Крестьянской Красной Армии (РККА) появились неплохие образцы авиатехники — штурмовики Ил–2 и истребители Ла–5.
Первые серийные образцы самого массового советского штурмовика были собраны в феврале 1941–го. Конструкторы называли Ил–2 летающим танком. Крылатую боевую машину вооружали авиабомбами, пушками, пулеметами и реактивными снарядами. Пилот находился в специальной бронекапсуле, однако Ил–2 не мог эффективно бороться с истребителями противника. Поэтому по требованию военных в самолете предусмотрели еще одно место — для стрелка. В 1942 году на вооружение поступил одномоторный истребитель Ла–5, оснащавшийся двумя малокалиберными автоматическими пушками ШВАК. Именно на этом самолете, противостоявшем немецким «мессершмиттам» и «фокке–вульфам», известный ас Иван Кожедуб одержал полторы сотни побед. Уже в августе 1941 года советские бомбардировщики сбросили первые бомбы на Берлин. Авиатехника, как и танки, дорабатывалась уже во время войны. Немалые потери противнику нанесли противотанковые ружья, автоматы ППШ, 76–миллиметровые дивизионные пушки ЗИС–3, гаубицы МЛ–20 и другое мощное оружие Красной Армии.
Море огня
Немало сказано и о противостоянии стрелкового оружия Красной Армии и вермахта. Кстати, один из самых распространенных мифов — название 9–миллиметрового пистолета–пулемета МП38/40 — «шмайссер». На самом деле отцы этого оружия — Бертольд Гайпель, глава фирмы «Эрма», и конструктор Генрих Фольмер. А Хуго Шмайссер гораздо позже разработал к этому автомату всего лишь деревянный приклад, который так и не получил широкого применения. Другой миф — массовое использование вермахтом этих пистолетов–пулеметов. Но в реальности все было не так. В первую очередь МП38/40 предназначался для танкистов, мотопехоты, десантников и командиров взводов. Их и выпустили около миллиона штук за всю войну (для сравнения: советский ППШ — 6 миллионов). В основном же немецкие солдаты были вооружены винтовками Маузера.
Низкий темп стрельбы позволял вести огонь из МП38/40 одиночными выстрелами, хотя конструкцией это не предусмотрено. Но, с другой стороны, скорость автоматики сыграла дурную шутку — на сильном морозе смазка банально замерзала и подвижные детали уже переставали быть подвижными. То есть перед каждым боем автомат надо было разбирать и заново смазывать. И сразу же стрелять, пока он снова не замерз. Но при долгой стрельбе ствол нагревался настолько, что обжигал руки солдат. Поэтому даже летом немецкие автоматчики вынуждены были носить кожаные перчатки (у нашего ППШ ствол был защищен кожухом и охлаждался естественным путем).
В конструкции ППШ, появившегося на свет в 1940 году, вроде бы нет ничего принципиально нового по сравнению с системами Шмайссера, Дегтярева, Томпсона или, скажем, финского «суоми». Но гениальность конструктора Георгия Семеновича Шпагина в другом — максимальном упрощении схемы, ее дешевизне и возможности делать оружие буквально на коленке. Он состоял из 87 деталей, и один ППШ делали за 5,6 станко–часа.
Немецкие пистолеты–пулеметы делались дольше и стоили в разы дороже. При этом немецкие по качеству не были лучше — ППШ показывал хорошую кучность стрельбы даже после 30 (!) тысяч выстрелов. Еще один большой плюс — патрон калибра 7,62х25 миллиметров, который одновременно применялся и в пистолете ТТ. Удобно. А дисковый магазин, вмещавший 71 патрон, позволял бойцу особо не экономить боеприпасы — хватало с лихвой.
Темп стрельбы ППШ — 900 выстрелов в минуту. Это море огня. У немецких пистолетов–пулеметов — не более 500 выстрелов в минуту. Поэтому немцы считали очень ценным трофеем «папашу» и даже переделывали его под свой патрон — 9–миллиметровый парабеллум.
И еще одна деталь — ППШ оставался любимым оружием в двух десятках стран даже в 60–е годы, после начала производства «калашниковых».
Максим ТЕРЕХОВ.
