Какие результаты показал эксперимент с охотничьими угодьями в 12 районах страны

Охотно вам вверю

В сентябре исполняется год, как в охотугодьях Белорусского общества охотников и рыболовов идет эксперимент. Согласно Указу № 112 «Об охоте и ведении охотничьего хозяйства», в 12 районах страны за первичными организационными структурами БООР, изъявившими желание поучаствовать в новом деле, закрепляются участки. На этих территориях охотники должны следить за порядком, охранять животных, заготавливать им корма, помогать в отстреле. Люди жертвуют своим свободным временем и вкладываются финансово и физически, например в покупку досок для кормушек или наблюдательных вышек и их изготовление, в посев рапса. Взамен — льготы при охоте. Какие? Сколько добровольцев присоединилось к эксперименту и какой промежуточный результат? Ответы искали корреспонденты «Р».

Все новое — хорошо забытое старое. Подтверждение тому в практике БООР. Идею о том, чтобы охотники стали в лесу не только гостями, но и хозяевами, почерпнули из советских времен. В 1970-х в Белорусском обществе охотников и рыболовов уже закрепляли за охотниками наделы для добровольной работы. В итоге к концу десятилетия увеличилось количество зверя. Чуть позже, в начале 1990-х, взамен за помощь в лесу добытчики могли рассчитывать на скидку. Взять на вооружение прошлый опыт решили в 2014 году. Что стало отправной точкой для будущего эксперимента и как обстоят сегодня дела в охотничьем хозяйстве, «Р» узнала у заместителя председателя БООР Анатолия Моложавского.

Взаимопомощь на выгодных условиях


— Анатолий Александрович, напомните, что же произошло пять лет назад в охотничьем хозяйстве?

— Во-первых, тогда начали массово отстреливать дикого кабана из-за профилактики АЧС. Его тотчас же утилизировали — забирать мясо с собой нельзя. Интерес со стороны охотников, наших и иностранных, среди которых было подавляющее большинство россиян, упал. Во-вторых, в восточной стране-соседке тогда «просел» рубль — людям было не до поездок. Все это сказалось и на нашей экономике. Это в том числе отразилось на сокращении количества белорусских охотников.

Чтобы поддержать их интерес, а также сделать приемлемой стоимость путевки или добычи других животных, замещающих кабана, решили: почему бы не попробовать вовлечь людей в ведение хозяйства и охрану путем закрепления за ними конкретных участков охотугодий? Но сперва возможность участвовать в ведении хозяйства в БООР за счет собственных средств охотников прописали в Концепции развития охотничьего хозяйства в Беларуси. В документе также указали, что за нами разработка и внедрение конкретных форм взаимодействия, чтобы людям было не обидно и при этом удавалось поддерживать популяцию животных на оптимальном уровне. На руку сыграло и то, что норму, по которой на 10 тысяч гектаров лесных угодий или 30 тысяч полевых должен быть один егерь, убрали из правил ведения охотхозяйства. Там же руководителем охоты разрешили назначать не только должностное лицо, но и опытного охотника без нарушений природоохранного законодательства в биографии. После этого с 2015 года мы стали заключать договоры о сотрудничестве. Во всех наших 109 охотхозяйствах такие процессы имели место. Взамен за помощь они получали баллы, которые могли обменять на охоту по минимальным ценам Совмина. Перед стартом эксперимента мы посчитали, что на тот момент из 40 тысяч наших членов с удостоверениями охотников более 7 тысяч подключились к процессу. Но многие охотники на местах опасались, ведь законодательно процесс не был оформлен.

Поэтому следующим этапом стало принятие Указа № 112 «Об охоте и ведении охотничьего хозяйства». Он и разрешил эксперимент с более четкими условиями, требованиями и льготами. Рассчитывали, что он продлится три года, с 2018 по 2020-й. Но документ вступил в силу только в конце прошлого сентября. Тем не менее два с лишним года у нас есть.

— В чем суть эксперимента?

— Мы выбрали 12 районов — по два хозяйства в каждой области: Докшицы и Дубровно в Витебской, Калинковичи и Мозырь в Гомельской, Киров и Кличев в Могилевской, Лида и Новогрудок в Гродненской, Малорита и Пинск в Брестской и Пуховичи и Старые Дороги в Минской. Районы не похожи друг на друга: отличаются численностью населения, расположением, сложившимся уровнем доходов, менталитетом. Специально взяли разные регионы, чтобы получился опрделенный срез.

В каждой организации формируется коллектив минимум из пяти охотников с председателем во главе, с которыми заключается договор. Группе выделяется участок, как правило, в границах охотдачи. Наш директор доводит задания и сроки. Люди между собой распределяют работу, потом отчитываются. После проверки на заседании совета или правления районных организаций БООР начисляются баллы за каждый вид работ, будь то заготовка корма, постройка вышки или добыча волка. Это дает право на скидки при охоте — не по прейскуранту, а по минимальным ценам Совмина. Поверьте, разница ощутима. Если так лось стоит 600 рублей, то по ценам Совмина 400 рублей. Плюс путевки на ненормируемые виды, например бекаса, вальдшнепа, утку, гуся, зайцев беляка и русака, и путевки к разрешению на охоту на нормируемые виды — косулю, лося, оленя, глухаря — для участников эксперимента бесплатны.

— Звучит заманчиво. Много желающих откликнулось?



— За первые три месяца 300 человек. По данным на начало июля, уже 462. Рост продолжается. Думаю, можно с уверенностью говорить, что участников уже больше полутысячи. Это немного. В среднем около 15 процентов от всех охотников в структуре БООР в тех районах. Надо понимать: все и не присоединятся. Думаю, больший отклик будет в небольших районах, где люди привыкли к труду и не прочь сэкономить за счет использования собственных сил. За первые шесть месяцев 2019-го охотники построили 69 вышек для отстрела и наблюдения за животными, 6 остановочных пунктов, 10 кормушек для оленя и косули, 288 солонцов, создали 20 километров стрелковых линий, посеяли почти 20 гектаров рапса.

Где-то дела идут более успешно, как, например, в Калинковичах. Там председатели первичек фактически заменили егерей. В штате остались только директор, охотовед, бухгалтер, пара егерей на оленьей ферме и тракторист. В Пуховичах, для сравнения, егерей не сокращали — каждый выбирает свой путь, исходя из ситуации и финансового положения. Хорошие результаты показывают в Новогрудке, Лиде, Старых Дорогах. Со скрипом пока идет новация в Пинске. Лес сконцентрирован в одной охотдаче, где весь город охотится. Желания что-то делать для всех нет, а сил небольшого коллектива, который сформировался, мало. Местами, в Мозыре и Докшицах, у части людей пропал интерес: там отпало по одной первичке, осталось по две.

— Чего ждете от эксперимента?

— Если появится хозяин в лесу — хорошо. Такие примеры есть в Польше, Литве, Эстонии. Там охотники повсеместно трудятся на небольшой территории в 10—20 тысяч гектаров. Они финансируют все расходы на ведение охотхозяйства, сами выполняют весь комплекс работ. В любом случае итоги подведем в начале 2021 года. Тогда и посмотрим, стоит ли совершенствовать порядок ведения охотничьего хозяйства в стране с учетом эксперимента.


Сдуть пыль с ружей


— Одна из задач эксперимента — сделать охоту доступной для большего числа граждан, снова завлечь их в лес. Ведь в последние годы ряды активных добытчиков сокращаются. Верите в успех?

— Надеемся, что произойдет удешевление охоты и спад прекратится. Но надо понимать, что здесь много факторов играют роль. Например, необходимость иметь медсправку для разрешения на хранение и ношение оружия — возрастная группа, самая многочисленная, просеивается. Одни не проходят комиссию, другие не хотят. Посмотрите, сколько объявлений о продаже оружия! А молодежь идет в охоту не очень активно, им больше интересен виртуальный мир. В результате примерно по тысяче охотников в год мы теряем. На сегодня у нас в стране 49 тысяч заплатили госпошлину — одну базовую величину, чтобы расчехлить ружье. И примерно столько же еще имеют удостоверение охотника, но им не пользуются. Для сравнения: в 2014 году на зверя ходило около 55 тысяч человек. Получается, что всего полпроцента наших граждан — охотники. В то же время в Евросоюзе эта цифра выше, колеблется в пределах 1—5 процентов.

— К слову, недавно приняли поправки в Закон «Об оружии». Там есть ряд послаблений для охотников. Как вы их оцениваете?

— Все во благо. Да, теперь ружья можно продавать вместе с патронами — люди не будут переживать, как официально правильно от них избавиться. Оружие с нарезным стволом можно покупать после года хождения с гладкоствольным, а не через пять лет, как раньше. Сколько было случаев, что пришел парень из армии, где стрелял из автомата — нарезного оружия, а ему говорят нельзя, подожди. А если провинился — продавай нарезное, жди, пока закончится срок наказания, покупай гладкоствольное, опять ходи с ним пять лет... Слишком сложно. Плюс и в том, что обращаться за новым разрешением на хранение оружия нужно не через три года после взыскания, а по истечении его срока.

druk@sb.by
История о том, как три охотколлектива добровольно ухаживают за государственными охотугодьями
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter