Эхо выстрела
События, унесшие жизнь одного человека и исковеркавшие судьбу другого, произошли ясной июльской ночью 2011 года. Владимир вместе с двумя товарищами отправился на незаконную охоту — без специального разрешения на добычу зверя, с незарегистрированным оружием. На территории охотничьего хозяйства «Барсуки» в Лепельском районе, проходя на границе леса и поля, он выстрелил картечью на звук и попал в инспектора отдела охраны животного мира, водоемов и охотничьего хозяйства государственного природоохранного учреждения «Березинский биосферный заповедник». Молодой мужчина, отец маленькой дочери, скончался на месте.
Следствие и суд усмотрели в действиях Владимира умышленное убийство лица в связи с осуществлением им служебной деятельности. Браконьера приговорили к 25 годам лишения свободы, пять из которых он провел в тюрьме. Дальнейшее наказание Владимир отбывает в колонии под Шкловом.
Колония — не тюрьма
В колонии отбывают наказание так называемые первоходы
После тюрьмы с ее бесчисленными металлическими дверями, мрачными переходами и решетками колония кажется едва ли не школьным лагерем, только окруженным глухим забором с колючей проволокой, из-за которого то и дело слышится собачий лай. У входа пестрая толпа посетителей с множеством огромных баулов. Здесь взрослые дамы и мужчины, девушки, парни, дети разного возраста и даже рыжий кот с ошейником. Оказывается, осужденные имеют право на длительные (до трех суток) свидания с родными, для них при колонии есть настоящая гостиница. Вот родственники и везут с собой все, начиная от продуктов и заканчивая тапочками и постельными принадлежностями.
Колония находится рядом с производственными зданиями, где работают осужденные. По отрядам их распределяют в соответствии с родом занятий, так проще сопровождать на работу, на обед. Возраст самый разный — и безусые юнцы, и дедушки: здесь отбывают наказание так называемые первоходы. В наручниках никого не видно, все передвигаются достаточно свободно. Впрочем, здания каждого отряда отделены друг от друга решетчатыми заборами и воротами. Несколько человек в черных робах подметают дорожки. Они с интересом разглядывают посетительницу, приветливо здороваются.
Хотелось адреналина
Возможно, где-то в коридоре Владимира Хвоща и сопровождал конвоир, но в комнату, отведенную для беседы, этот мужчина лет сорока пяти входит один. Улыбается, здоровается и устраивается на стуле поодаль. После традиционных вопросов о житье-бытье переходим к главному.
— Я до сих пор не понимаю, почему получил такое наказание! — начинает Владимир. — По-моему, по непонятным мне причинам просто раздули несчастный случай на охоте. Я пошел на охоту. Ну, на незаконную, конечно…
— Почему «конечно»?
— Да потому, что шаг влево, шаг вправо — и ты приравниваешься к браконьеру. Допустим, есть у тебя разрешение, а в кармане лежит патрон на другую дичь, и ты уже браконьер.
Родственники в колонию везут с собой все, начиная от продуктов и заканчивая тапочками и постельными принадлежностями
— Сначала ездил на охоту как водитель. Потом и сам захотел попробовать выследить зверя, — вспоминает Владимир. — Охотился лет шесть, есть разные трофеи. Мясо само по себе мне было не нужно. Выслеживание зверя — вот интерес, адреналин.
Будучи дипломированным юристом, Владимир не работал, так что время для увлечения и потребность в адреналине у него, видимо, имелись. На вопрос: «Как так?» — пожимает плечами: мол, имелись сбережения.
Кошмар лунной ночи
— Это было 14 или 15 июля 2011 года. Стояла очень хорошая погода — тепло, полнолуние, — Владимир будто переносится в воспоминаниях в ту ночь. — Проезжали мимо поля, где произошла трагедия. Остановились, я вышел посмотреть, не пасется ли где кабан. Примерно в том месте, где, как потом выяснилось, была якобы устроена засада…
— Почему «якобы»?
— Да вы все равно об этом не напишете… Поле просматривалось хорошо, никого на нем не было. Но я услышал треск ветки и решил, что там кабан. До того, как выйти на открытое место, это животное может два часа стоять неподвижно, слушать, нюхать. Поэтому я сел в машину, мы поехали дальше, еще на одно поле. Вернулись часа через полтора. Я вышел из машины, пошел вдоль поля. Дойдя до того места, где прятались инспектора, услышал шорох, треск и выстрелил туда…
— Рискованно! А если бы там был другой охотник?
— Тогда я уже забыл бы, что сидел в тюрьме! Это было бы расценено как причинение смерти по неосторожности.
«За что я сижу?»
Хвощ следит за статистикой и утверждает, что в результате несчастных случаев на охоте гибнут человек сорок в год:
— Года три назад погиб на охоте судья Верховного Суда. Это что, умышленное убийство? Можно, конечно, было и так представить, если бы точки соприкосновения нашлись. А так четыре месяца человека подержали и отпустили. Я считаю, что стал жертвой стечения обстоятельств. Хочу переквалифицировать на причинение смерти по неосторожности. В материалах дела все очевидно. Меня посадили на основании показаний трех непосредственно заинтересованных участников событий: «Мы закричали, не прошло секунды, как он выстрелил». Какой промежуток времени между криком и выстрелом? Все трое сказали, прозвучали практически одновременно. И вот получи, Владимир Михайлович, 25 лет. Хотя есть там… — Владимир очень тяжело вздыхает, — ряд требований к рейдам инспекции.
— А разве инспекцией по труду не проводилась проверка?
— Какая там проверка? — пренебрежительно фыркает он. — Все у них хорошо. Как они в рейде оказались без оружия, без жилетов, без фонарей, на частной машине? Оказывается, это все нормально… Есть определенный алгоритм действий, который люди должны были выполнять, но не выполнили. А пункт «убийство должностного лица»? Как будто я знал, что убиваю человека! — Владимир саркастически хмыкает. — Что это человек, я понял только после выстрела. Мне отказали в проведении баллистической экспертизы. Чтобы подтвердить свою версию, мне нужна была только баллистическая экспертиза! Стрелял я сверху вниз, из расчета, что кабан ростом 60—80 см. Человек сидел. Картечь попала в верхнюю часть туловища, вышла в нижней. Так за что я сижу? Я знать не знал этого человека, какой смысл мне его убивать? У меня мотива не было! Придумали, что убил для того, чтобы человек не выполнял свои служебные обязанности… Мне его жалко, конечно. Погиб молодой парень, дочка осталась. Сейчас ей лет 14.
Правила, написанные кровью
Владимир говорит, что писал матери убитого им человека, извинялся, хотел объяснить, как все вышло. Получил и ответ: мол, молись. Но в церковь он не ходит, хотя возможность посещать храм имеется. Зато занимается спортом: в колонии есть стадион, тренажерный зал. А еще перечитал множество книг.
Он не собирается ставить на себе крест и все еще борется за пересмотр своего дела:
— Понятно, я заслужил наказание. Правила охоты написаны кровью, и я не должен был стрелять по невидимой мишени. Но когда ты на охоте, час ночи, вокруг тишина… Я же понятия не имел, что там человек. Коллеги убитого потом утверждали, что он крикнул «Стоять! Инспекция!», включил фонарь, и практически одновременно прогремел выстрел. Но кричать стали уже потом. На месте происшествия фонарь не обнаружен. Его искали и там, и вокруг, и в машине, но так и не нашли. У меня есть материалы дела. В протоколе осмотра места происшествия фонарь не упоминается. А в приговоре четко указано, что фонарь был…
За годы, проведенные в неволе, он многое обдумал, произошла переоценка ценностей, однако подробно на этом Владимир не останавливается. Говорит лишь, что сейчас ни за что не выстрелил бы на шорох. Да и на охоту не пошел бы…
С женой он развелся. Она уехала в Минск, живет с другим мужчиной. Однако не запрещает дочери, которой сейчас одиннадцать лет, общаться с отцом.
— В декабре мама на свидание приедет, может, дочку привезет… — глаза Владимира теплеют.
Дочь и мать — вот и все близкие люди, которые его поддерживают. От вопроса о друзьях он отмахивается.
На прощание собеседник просит:
— Про нарушения не пишите. Зачем мне лишний раз кого-то дергать? Я хочу только непредвзятого рассмотрения дела и ни на кого перекладывать вину не собираюсь. Но в чем моя вина? Умышленное убийство или причинение смерти по неосторожности? Вот в чем вопрос.
nevmer@mail.ru
