Не существует более ужасных и несопоставимых друг с другом понятий, чем дети и война. Пережившие и не пережившие ужасы бомбежек, казней, голода и болезней — это навсегда поломанные жизни. Официальные детские потери советского народа в годы Великой Отечественной войны составляют 4 227 000 жизней.
По переписи 1939 года в Витебске проживало 37 тысяч евреев, что составляло около четверти всего населения. Место для гетто гитлеровцы нашли не сразу. Изначально для изоляции еврейского населения были отведены овощные склады, но очень скоро стало понятно, что они слишком малы, чтобы физически разместить в них десятки тысяч человек. Тогда было решено местом изоляции евреев сделать район, окружающий прежний Клуб металлистов на правом берегу Западной Двины.
Решение еврейского вопроса
Всему еврейскому населению города предписывалось до 27 июля перебраться на «новое место жительства», с собой разрешалось брать только ручную кладь. Так, уже 25 июля на переправе у Успенской горы собралось около 16 тысяч евреев, в основном старики, женщины и дети в возрасте до 15 лет.Единственная переправа через Западную Двину — Двинский мост — была уничтожена. Взамен сооружена понтонная переправа, однако пользоваться ей горожанам было строго запрещено. Собравшиеся для переправы евреи должны были пользоваться лодками, причаленными у берега.
Уже перед началом переправы каратели начали свои зверства — у людей отбирали вещи, насиловали девушек и девочек, вырывали золотые зубные коронки. Переправляться лодки должны были вблизи понтонного моста, на протяжении которого стояли вооруженные фашисты. Как только люди отплыли от берега, гитлеровцы принялись переворачивать лодки, многие из находившихся в них не умели плавать и попросту тонули, а тех, кому удавалось держаться на воде, расстреливали с понтона. Так во время переправы через Двину погибло около двух тысяч человек.
Витебское гетто представляло собой закрытое пространство в районе современных улиц Набережной, Ильинского, Кирова, Комсомольской, Энгельса, обнесенное дощатым забором, колючей проволокой и круглосуточно охраняемое полицаями. Евреям категорически запрещалось покидать территорию гетто. В городской коллаборационистской газете «Віцебскія ведамасцi» было напечатано объявление: «Усім грамадзянам нежыдоўскага паходжання сурова забараняецца знаходжанне на тэрыторыi Гэтто. Адначасова ўciм жыдам забараняецца хаджэнне па няўказанай iм тэрыторыi. За парушэнне вінаватыя будуць пакараны. Крымінальны аддзел горада Віцебска».
С улицы Верхняя Набережная (современная улица Ильинского) был оставлен небольшой проход к Двине, где можно было набрать воду для питья. Чуть позже на территорию гетто провели водопровод, из которого вода лилась тонкой струей, что собирало бесконечные очереди. Продовольствием узников не снабжали вовсе, и поначалу евреи обменивали на еду ценные вещи. Этот процесс происходил через колючую проволоку с горожанами, которые специально для этого подходили к гетто.
Заключенные в гетто евреи постоянно подвергались насилию. Оккупанты ежедневно проводили рейды, во время которых отбирались личные вещи, люди избивались палками до полусмерти, а в конце августа начались массовые расстрелы еврейского населения. По воспоминаниям тех немногих, кому посчастливилось вырваться из фашистского плена, на протяжении августа от голода и болезней ежедневно умирало от 30 до 50 человек. Умерших хоронили недалеко от Клуба металлистов, а еще просто сносили тела в полуразрушенные здания. Чаще всего это были дети в возрасте от нескольких дней жизни до восьми лет и пожилые люди.
В начале сентября 1941 года в Витебске уже вовсю орудовала айнзатцкоманда-9, а попросту нацистский эскадрон смерти. Из гетто под предлогом сельскохозяйственных работ ежедневно вывозилось от 150 до 200 человек, которые расстреливались недалеко от города, в деревне Себяхи. Место расстрела получило название Иловский ров. Этот противотанковый ров протяженностью 467 метров, двухметровой ширины и глубины в период с 1941 по 1943 год немцы полностью заполнили телами убитых жертв.
Ежедневные нацистские «акции» предусматривали отлов на территории гетто молодых девушек и девочек от 11 лет, которых потом увозили на принудительную стерилизацию, после чего большинство из них погибало от нанесенных увечий и заражения крови. Еще одним методом решения еврейского вопроса фашисты выбрали отъем у матерей грудных младенцев. Так, по воспоминанию одной из выживших узниц Витебского гетто, ее и брата мать прятала от такой облавы за грудой угля, вместе с ними пряталась еще одна женщина с грудным ребенком. Чтобы младенец не закричал, мать прикладывала его к груди. Когда облава закончилась и женщины выбрались из укрытия, оказалось, что кормившая малыша от ужаса так крепко прижимала его к себе, что переломила шейные позвонки, и ребенок был уже мертв.
Бытовые условия в Витебском гетто были ужасающими — оно представляло собой одно огромное пожарище с каменными глыбами разрушенных домов. Узникам приходилось жить в полуразрушенных домах, чаще всего на лестничных площадках или в подвалах, поскольку прежние квартиры после авианалетов были практически полностью уничтожены. Те, кому не хватало места, строили себе шалаши или подобия собачьих будок, но большая часть заключенных так и оставалась под открытым небом.
К началу октября в Витебском гетто резко ухудшилась эпидемиологическая ситуация. Способом борьбы с надвигающейся опасностью стал изданный Альфредом Фильбертом, командиром айнзатцкоманды-9 и главным палачом Витебского гетто, указ о поэтапном уничтожении евреев, обоснованный опасностью возникновения эпидемий. В результате указа Фильберта в октябре 1941 года было расстреляно более трех тысяч заключенных в гетто евреев.
В ноябре 1941 года встал вопрос о полной ликвидации Витебского гетто. Количество заключенных в нем евреев на тот момент насчитывало около пяти тысяч человек. Первый этап ликвидации начался 6 ноября и продлился несколько дней. За это время было уничтожено около тысячи человек. Расстрелы проводила айнзатцкоманда-9 на Старо-Улановичском кладбище в городском районе Песковатика. Датой окончательного уничтожения Витебского гетто стало 19 декабря 1941 года.
На стариков и детей патроны не тратили…
Утром, на рассвете, к гетто подъехали грузовые машины, в которые поэтапно грузили остававшихся в гетто людей и вывозили к деревне Себяхи. Не доезжая 200 метров до рва, ставшего местом упокоения десятков тысяч витебских евреев, людей высаживали из грузовиков и по Туловской дороге гнали до места расстрела. Перед казнью всех заставляли раздеваться и срывать с одежды желтые звезды нашивок, после чего по десять человек сталкивали в ров и расстреливали. Казнь, продолжавшаяся с раннего утра до наступления ночи, проводилась айнзатцкомандой-9 при активном участии местной полиции, которую возглавляли коллаборанты П. Шосток и А. Туровский. Детей и стариков не расстреливали, садисты просто жалели на них патроны, поэтому их живыми сталкивали в ров и засыпали землей. Когда кровавая расправа была окончена, а ров засыпан до краев, по нему несколько раз пустили колонны с грузовиками. В тот же день СД сообщило в Берлин о полной ликвидации Витебского гетто.Перед расстрелом раздетых узников заставляли раскладывать свою одежду — отдельно верхнюю, отдельно нижнее белье, определено было место и для обуви. После казни одежда убитых была тщательно сортирована и направлена на нужды нацистской армии.
За время существования Витебского гетто фашистами было уничтожено и замучено около 20 тысяч евреев. Большую часть из них составляли старики, женщины и дети. По имеющимся сегодня данным, около девяти тысяч детей и подростков погибло в Витебском гетто за неполные шесть месяцев его существования.
* * *
Современный Витебск мало напоминает город 1941 года. После Великой Отечественной войны появились новые улицы, а сегодня это уже целые кварталы, многие из которых стали туристическим или деловым лицом областного центра. Но на правом берегу Западной Двины, убаюкивающей время тысячелетнего города своим неспешным течением, все так же печальным свидетелем тех событий стоит Клуб металлистов, возле которого под сенью послевоенных лип находится памятный знак в память о жертвах человеческой ненависти и садизма. Возле этого скромного мемориала, как и возле памятника «Детям войны» в парке Партизанской славы, особенно остро ощущаешь всю силу слов, ставших символом признания геноцида белорусского народа в годы Великой Отечественной войны, — «Больше никогда...»Артемий ВАСИЛЕВИЧ, Витебск.
