Поэтесса Инна Снарская сняла фильм о Лесе Украинке и ее любви к революционеру из Минска

Огнепоклонница из Полоцка

Инна Снарская, она же Лесная Панна и Полоцкая княгиня, как называют ее в литераторской тусовке сообразно темам ее поэзии, уже двадцать пять лет живет в Полтаве, работает на телевидении и приезжает в родную Беларусь не так часто. Зато всегда с интересными проектами. Сейчас презентаций было две. Документальный фильм о Лесе Украинке, сценарист и режиссер которого — Инна, получил в Украине Литературно–художественную премию имени Олеси Пчилки, а в Минске вышел ее новый сборник поэзии «Вогнепаклоннiца».


— Вначале хотела назвать новую книгу «На беразе Поўнi». Но редактор сказал, что я — человек огня, а не луны. Поэзия у меня не ночная, а солнечная. Впрочем, название связано не с язычеством, а с моим дедом–кузнецом, который часто брал меня в кузницу и всегда говорил: «Глядзi на агонь, i тады ў цябе будзе жыццёвая сiла i будзе творчы агонь».

— В твоем сборнике есть цикл «Каранi», посвященный судьбе другого деда, Иосифа Снарского, расстрелянного в 1937 году. Знаю, что ты давно искала документы о его судьбе.

— Недавно мне удалось с ними ознакомиться. Деда, Иосифа Снарского, арестовали 5 ноября 1937 года по обвинению в причастности к вымышленной контрреволюционной организации ПАВ — «Польская организация войсковая». Дед работал лесником, неподалеку проходила граница с Западной Белоруссией, и его назвали польским шпионом. По тому делу только в Витебской области проходили тысячи людей. Судьбу деда разделил его двоюродный брат Клавдий Снарский. В 1960 году обоих полностью реабилитировали «за отсутствием состава преступления». Недавно моему троюродному брату Евгению, внуку Клавдия, и дали ознакомиться с этими документами. Когда брат прислал мне копии, это было очень щемящее чувство... Думаю, что наши деды похоронены в какой–то братской могиле в Бельчицах. Но где? Найти могилу деда — это незавершенное мое дело.

— А узнать имена виноватых в семейной трагедии — доносчиков, следователей — не было желания?

— У меня есть в цикле «Каранi» стихотворение, посвященное палачу... Там говорится, что даже каинов нужно прощать. Все же я живу по христианскому принципу: даже на большое зло нельзя отвечать злом. Ну узнаю я, кто убил деда. Что я могу сделать? Ненавистью ничего не исправишь. Только любовью нужно наполнять душу.

— Почему именно Леся Украинка стала твоей героиней?

— Из Леси создали что–то академическое, забронзовелое, а я хотела показать ее живой женщиной, которая любила, боролась. Мой фильм называется «Тропами Леси Украинки», там впервые показаны связи поэтессы с Полтавщиной — ее мама, Алена Пчилка, из рода Драгомановых, чьи корни — в Гадичах под Полтавой. Я хотела показать не просто биографию Леси Украинки, а ее душу, женскую долю. Ее отношения с минским революционером Сергеем Мержинским. Леся приезжала в Минск, была у его постели, когда Мержинский умирал от туберкулеза. Написала у смертного ложа любимого поэму «Одержимая». Я хотела показать ее отношения с мамой, с мужем, Климентом Квиткой.

— Читала, что Сергея Мержинского Леся страстно любила, хотя тот относился к ней только как к подруге, а к своему мужу Клименту Квитко, наоборот, сама питала только дружеские чувства.

— Это все неоднозначно. Любовь к каждому мужчине проявляется по–разному. В белорусском и украинском языках это слова с разным значением: «кахаць» и «любiць». Мне кажется, Леся «кахала» Мержинского и «любiла» Квитку.

— Квитка был же младше Леси?

— Да, лет на десять. Ну и что? Для души это не имеет значения. Леся никогда бы не написала «Лесную песню» в то время, когда жила с Квиткой, если бы его не любила. Возможно, отразилось на их отношениях то, что у Леси не было детей и муж вызывал нереализованные материнские чувства... Она намного внутренне сильнее Квитки. Заботилась о нем. В письмах из Египта все спрашивала, не болит ли у него горло. Любовь — это же химия. Это не объяснишь. Сергей любил Лесю как товарища. А она... Она, сидя у его постели, писала под его диктовку письма к другой женщине.

— А с каким из белорусских литераторов для тебя сопоставима Леся Украинка?

— Женская ипостась — это, конечно, Тетка. А воплощение Леси в мужском образе — Максим Богданович.

— Нет в планах фильма о белорусских деятелях?

— Я была бы рада быть полезной и Беларуси, и Украине. Десять лет назад делала для Полтавского телевидения проект «Пра Беларусь з любоўю», сняла сюжеты о Минске, о Лошицком парке, о Янке Купале. Тогда наш проект поддержал настоятель минского костела Святых Симона и Елены отец Владислав Завальнюк, но в основном мы работали на энтузиазме. Сделали что могли.

— Приедешь ли в свой родной Полоцк на День белорусской письменности?

— Каждый мой приезд в Беларусь — большая радость, если получится — приеду. Мечтаю, чтобы все же у меня появилась возможность делать телевизионные проекты о белорусско–украинских связях. О Владимире Короткевиче, который учился в Киевском университете, о Василе Быкове, который прошел через Украину военными дорогами. На Кировоградчине есть памятник погибшим солдатам, где ошибочно высечено имя автора «Альпийской баллады». Материала и желания хватает, нужна поддержка.

rubleuskaja@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter