Избранные места из переписки с матерями–одиночками...В палате послеродового отделения нас было пятеро: 42–летняя Ирина, 18–летняя Аня, ровесницы Елена, Вика и я. Несмотря на объединявшую нас общую радость, интерес ко мне практически исчез, как только девушки узнали, что я замужем. Мои соседки по палате, так случилось, бремя родительской ответственности взвалили на себя в одиночку. Ни одна из них не делала этого сознательно, хотя каждая твердила о «собственном выборе».
Ирина дважды побывала замужем. В третий раз решила не «марать» паспорт и, родив ребенка, оставить за собой право свободных отношений. Аня, воспитанница детдома, надеялась найти недостающие ей заботу и ласку у первого паренька, которому приглянулась. Вместо этого все пять дней в роддоме она пыталась разыскать сожителя по мобильному телефону. Забирать ее и крошку дочку он так и не пришел. Лена же, наоборот, отключила телефон, устав от звонков ухажера: он без конца напоминал ей, что ребенка не признает и алименты платить не намерен. «Меня мама вырастила одна, и я как–нибудь справлюсь без твоей помощи», — кричала в трубку молодая мама. Вика никому не звонила, но и ей — никто. В день выписки она тихонько собрала вещи, подхватила сына и исчезла.
Мои соседки по палате, как, впрочем, и остальные примерно 20 тысяч одиноких мам (по данным Минтруда и соцзащиты, именно столько женщин воспитывают детей без отцов), не сделали бы этот трудный шаг «в одиночество», будь у них варианты. Каждая хотела иметь семью, мужа, надежный тыл и опору. Но так сложилась судьба...
В нашем обществе до сих пор сохраняется несколько презрительно–порицательное отношение к одиноким мамам. Почему незамужняя женщина одна воспитывает ребенка? «Или пересидела в невестах, или нагуляла». Как–то не учитывается, что интересы современных женщин давно простираются дальше желания выскочить сразу после школы замуж и увязнуть по уши в домашних хлопотах. Кардинально изменились и требования к претендентам на роль второй половины. Успешная девушка хочет видеть рядом с собой достойного мужа и отца своим детям. Не ее вина, что пока она делает карьеру, возраст незаметно перепрыгивает за 30–летнюю отметку. И вокруг нее — уже не бравые холостяки, а чьи–то мужья...
Чтобы понять и прочувствовать проблемы другого человека, нужно быть им. Неловко слышать от чиновника в юбке, несомненно, матери, что некоторые женщины юридически лишают ребенка отца из–за материальных соображений. Именно такая мысль прозвучала на одной из пресс–конференций с участием представителей Минтруда и соцзащиты. Любопытно было бы взглянуть на ту мамочку, которая ради 100 тысяч (разница между детским пособием замужней матери и «одиночки») добровольно поставила прочерк в графе «отцовство», дала ребенку свою фамилию и фактически лишила его права наследования имущества своего биологического папы. Я уж не говорю обо всех бытовых моментах...
Ирина Цыблиенко, артистка Мозырского драмтеатра имени Мележа, растит ребенка без отца и обо всех тяготах «одиночного родительства» знает не понаслышке. До рождения малыша по ходатайству театра ей выделили комнатушку в общежитии — 9 квадратных метров. Удобств — никаких. «Ребенок еще маленький, а мне нужно с 5–го этажа бежать на первый, чтобы его помыть», — пишет молодая мама в редакцию. Душ — в подвале общежития, один туалет на этаж. Каждый выкручивается, как может. Ирина, надеясь на улучшение жилищных условий, обратилась в горисполком. Но услышала там лишь морализаторство: «Если нет условий, нечего было рожать. И вообще, растить ребенка нужно не одной, а вдвоем с мужем».
Статус матери–одиночки в нашем законодательстве никак не обозначен. Есть категория неполной семьи. Но сюда же входят вдовы с детьми, которые, например, получают пособие по потере кормильца, разведенные женщины, имеющие право на алименты от бывшего мужа, и т.д. Государственная поддержка матерей–одиночек как таковых ограничивается пособием по уходу за ребенком — чуть больше 210 тысяч. И то лишь до тех пор, пока малышу не исполнится полтора года. Лекарства за счет государства полагаются всем малышам до 3 лет. А вот льготы вроде бесплатного детского питания, адресной социальной помощи распределяются исходя из среднедушевого дохода на членов семьи. Состав этой семьи никакого значения не имеет.
Я — за многодетные семьи, всячески поддерживаю усилия государства создавать для них хорошие условия для жизни. Безусловно, правильный шаг — материальная поддержка и стимулирование опекунских и приемных семей. Все чаще говорят и об одиноких отцах, для них создаются так называемые «школы выживания», в которых мужчин учат быть «мамами». Вдовые и разведенные папы с детьми объединились в Ассоциацию защиты прав отцов. Потому что отец с детьми — все еще из разряда нонсенса. Зато о матерях–одиночках — молчок. Потому что это — почти нормально?
Минчанка Наталья Есинская, одна воспитывающая 4–летнего сынишку, написала в редакцию: «Я — мать по убеждению. Не уповаю на помощь со стороны. Сама принимала решение рожать, сама стараюсь справляться со всеми трудностями и проблемами, связанными с воспитанием сына. Обидно только, что ни разу 14 октября (День матери. — В.М.) никто не вспомнил о женщинах, которые в одиночку пытаются воспитать из своего ребенка достойного гражданина». Так, может, пора наконец вспомнить?
Кстати
В Беларуси каждый 4–й ребенок рождается вне брака. Причем среди матерей–одиночек большинство — горожанки. Это данные Министерства статистики и анализа.
Фото РЕЙТЕР.
