Июль — удивительный месяц по концентрации важных для белорусской государственности дат. Сейчас не будем перечислять их все — о некоторых уже писали, другие можно «загуглить». Но одну отметим особо. 31 июля 1920 года в 9 часов вечера, ровно сто лет назад, на торжественном собрании в Минском городском театре была принята «Декларация о провозглашении независимости Советской Социалистической Республики Беларусь».
Несколько месяцев существования ССРБ до Рижского мира — период удивительный и не до конца понятый в нашей истории. Это было время, когда на белорусской земле существовал любопытный государственный строй — революционная демократия. Конечно, она не была классической демократией западной модели. Скорее, возник такой гибридный, как сейчас принято говорить, тип государства. Ведь и само провозглашение республики стало возможным в результате сложных переговоров. Большевики имели тогда слабые позиции в Беларуси. Они развернули широкие консультации с местными эсерами и социалистами‑федералистами. У всех был общий враг — польские оккупанты. Эсерам предлагали даже войти в состав революционного комитета и нового правительства. Однако они отказались. В итоге в правящей партийной тройке оказались сами большевики, еврейская партия Бунд и Белорусская коммунистическая организация, состоявшая из бывших социалистов‑революционеров. К ним присоединились и минские профсоюзы, но они находились под контролем большевиков. Еще одна еврейская партия «Поалей‑Цион» и белорусские эсеры перешли в оппозицию.
«Декларация о провозглашении независимости Советской Социалистической Республики Беларусь» была опубликована в газете «Советская Белорусь».А дальше начался интересный период сосуществования этих столь разных политических сил в одной республике. Что интересно, борьба между ними шла полным ходом, но долгое время велась вполне цивилизованными методами — через агитацию и пропаганду. Власть и оппозиция боролись за умы граждан молодой белорусской республики. Основная линия противостояния пролегала между правящими большевиками и оппозиционными эсерами. Это может показаться сейчас удивительным, но в разгар Гражданской войны, в условиях военного коммунизма эсеры вполне открыто и легально критиковали правящую партию. Однако все политические силы были едины в принятии лозунга о создании и укреплении независимой Белорусской Советской Социалистической Республики.
Относительно мирно разные по идеологии партии уживались до февраля 1921 года. Тогда в Москве посчитали, что с завершением Гражданской войны пора свернуть и тактику терпимости по отношению к «попутчикам» — тем партиям и группам, которые были союзниками Советской власти в ее борьбе с белогвардейцами и интервентами. Белорусская партия эсеров перешла на нелегальное положение.
Конечно, это лишь краткое и схематичное изложение тех событий. Эпоха была невероятно насыщенная, плотность общественной жизни просто поражает. Выборы, съезды, пленумы, митинги сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой. Но чему нас учат те события? Главными идеологами новой республики были Александр Червяков и Всеволод Игнатовский, бундовец Арон Вайнштейн, от эсеров им оппонировали Полута Бодунова, Степан Некрашевич и Янка Белькевич. Из документов становится очевидно, что по вопросам национально‑государственного строительства они были очень близки. Казалось, мог состояться удивительный феномен — многопартийная советская республика. Но одним мешала все более ужесточившаяся позиция Москвы. Других постоянно одергивали товарищи по партии из‑за границы, стоявшие на непримиримых позициях. И сами эсеры не были едины. Когда Павел Бердник предложил пойти на компромисс с большевиками, его едва не исключили из партии. Да еще и геополитическая ситуация была на редкость сложной. Вам это ничего не напоминает? Перелистывая архивные документы и заглядывая в пожелтевшие газетные страницы, трудно отделаться от мысли, что мы проходим один и тот же путь, как по спирали.
Белорусам не так уж и трудно договориться друг с другом, вне зависимости от политических пристрастий и идейных взглядов. Но мы постоянно к кому‑то прислушиваемся, смотрим по сторонам. Пресловутое грибоедовское «Ах! Боже мой! Что станет говорить княгиня Марья Алексевна!» у нас заменяется на «А што суседзi скажуць?».
Оно, конечно, и неплохо. Но, может быть, пора уже вырваться из этого круга повторяющихся событий и, как писали наши классики, «узбiцца на шырокую дарогу»? А сделать это без гражданского мира и национального компромисса будет невозможно.
