— Никто из маминых внуков и правнуков не захотел пропустить такой праздник. Пили шампанское за здоровье юбилярши, слушали ее рассказы о былом. И радовались, что событие сблизило всех еще больше.
Анна РАКОВИЧ с дочерью Зоей.В школу — вместе с мамой
Анна Матвеевна гостям всегда рада. И выглядеть перед ними хочет лучшим образом. Скомандовала:
— Платок мне завяжите «бабочкой»!
Это значит, уголками назад. Так, пояснила Зоя Александровна, их носили в деревне Залесье Осиповичского района, откуда они все родом. Под подбородок, «по-старушечьи», никогда не повязывали. А платков у каждой из сельчанок было много: в них на работу ходили и на танцы или свидание. Сегодня у ее столетней мамы подобных аксессуаров тоже много. Но старшая из хозяек выбирает розовый. Хотя на самом деле цвета различает не очень: несколько лет назад стало резко падать зрение. Потому сегодня ее основной проводник в мир — радио. А самая интересная передача — новости. «Особенно люблю слушать нашего Президента, — призналась долгожительница. — Да и просто интересно знать, что в стране и мире происходит».
Карточек РАКОВИЧ-старшей сохранилось совсем немного
Ракович поправляет белую блузку и напряженно замирает. Позировать для нее — задача не из простых. Сколько раз фотографировалась в жизни, можно сосчитать на пальцах. Сохранилось карточек и того меньше — в основном те, что на паспорт. «За жизнь, — поделилась, — переселялась трижды, при этом один раз хата горела». Так что в семейном альбоме снимков с «историей» совсем немного.
Зато в памяти все как вчера. В семье, где воспитывались семеро детей, Аня была вторая по старшинству. А в школу девочка пошла… вместе с мамой Федорой Тимофеевной. «В Советском Союзе тогда началась борьба за всеобщую грамотность, потому учились и дети, и взрослые, — поделилась пенсионерка. — Я успела окончить всего три класса. Дольше за партой сидеть не смогла: нужно было помогать родителям по хозяйству, за младшими братьями-сестрами присматривать». Однако расписаться, подсчитать доходы-расходы, похвасталась, умеет. Письма тоже писала и получала. Правда, печатные буквы разбирала всегда быстрее, чем написанные рукой.
Любовь без штампа
Жили, призналась Анна Матвеевна, не то чтобы богато, но и не бедствовали. А еще — умели веселиться. Хотя клубов раньше не было, их заменяли сельские хаты. Среди музыкантов, кстати, был и ее отец Матвей Климович. Вся округа знала его как человека мастеровитого: крестьянин соорудил мини-мельницу, с которой ходил по деревням зерно молоть. Бочки, табуреты, столы — это все тоже делал своими руками. Но самой великой гордостью главы большого семейства были цимбалы. Где подсмотрел их схему, как получилось соорудить такой инструмент и добиться почти идеального звучания, сегодня уже не узнать. Но факт остается фактом: на самодельных цимбалах Петрович зажигал так, что земляки сразу пускались в пляс. «Танцевали вальс, краковяк, польку. Меня всегда приглашали, потому что скакала легко. Мама наряжала хорошо: шила мне юбки, кофты. Позже купили и туфли на высоком каблуке».
Однако провожатый всегда был один и тот же — ровесник Александр. Потенциальной свекрови избранница сына сразу не очень-то нравилась, и она прочила паре скорую разлуку. Но пророчество не сбылось, хотя свадьбу молодые до войны сыграть так и не успели. «Муж ушел в партизаны, а я с ребенком осталась в деревне. Его отряд базировался в осиповичских лесах, потому иногда получалось видеться. Случалось, что и сама вместе с другими односельчанами бегала в лес прятаться от немцев. Даже землянку в чаще выкопали, чтобы было где схорониться на время беды».
Муж Анны Матвеевны в войну был в партизанахПосле войны тоже оказалось не до штампов. Так и жили — пока хозяин не умер. «Папе на тот момент было всего сорок пять. Мама плакала три года. Мы с братом тоже — жалко было и ее, и себя. Да и трудно семье без кормильца», — горечь этой утраты, призналась Зоя Александровна, все они чувствуют до сих пор. Тогда же ее матери, кроме всего прочего, пришлось еще и за хату бороться. Записана недвижимость была на мужа, а она по паспорту даже фамилию носила другую, девичью — Холод. Пришлось восстанавливать истину, искать свидетелей, которые подтвердили: семья у Анны Матвеевны и Александра Петровича была самой что ни на есть настоящей. В итоге вдова унаследовала и фамилию любимого, стала Ракович официально. Тот дом и сегодня стоит в уже пустующей деревне. А его хозяйку внук Роман уговорил переехать в Бобруйск — чтобы хоть на старости лет пожила в квартире с удобствами.
От гибели спасло чудо
Военные страницы Анна Матвеевна перебирать в памяти не любит. Потому что сразу хочется плакать: Великая Отечественная унесла жизни двух ее младших братьев. Один пропал без вести, на второго пришла похоронка. А вот третий и самый старший, Иван, воевал все четыре года, дошел до Берлина. Вернулся домой не только с наградами, но и с подарками. Ане достались ботинки.
Зоя Александровна: «Осталась только одна фотография папы»
— У нас фашисты забрали велосипед, который мне Иван накануне привез из Бреста. Новенький еще был, даже толком поездить не успела. Но спорить ведь с немцем не будешь!
Хотя это, как оказалось, была и не беда вовсе. Соседскую семью фашисты расстреляли, что называется, походя. Шли мимо, увидели свет в окне, заглянули. И — очередью прошили всех, кто был в доме: хозяина, двоих его детей. Выжила только хозяйка: успела спрятаться в тряпки на печи. «А я ведь гостила в этой хате и ушла буквально за несколько минут до трагедии. Получается, некая сила как будто уберегла», — вспоминает Анна Матвеевна.
А две ее сестры, также заглянувшие к одной из своих подруг, глубокой осенью были вынуждены провести в чужом подполе больше суток. Дело было так: девушки услышали, что во двор зашли немцы, испугались и спрятались под половицы. Фашисты же решили остановиться в понравившейся им хате на ночь. Тут уж и думать нечего, чтобы вылезти: как пить дать решат, что гостьи специально укрылись. Родные думали-гадали, как помочь вынужденным пленницам, но вытянуть бревна из деревянного фундамента, чтобы освободить их снаружи, не рискнули. Слишком это было опасно. «Свет божий мои сестры увидели только тогда, когда эсэсовцы ушли. Были все черные, перемерзшие. Натерпелись, бедные, наверное, поэтому и прожили недолго».
«Копейка» за труд
— Где работала? — переспрашивает пенсионерка. — Да где место нашлось: в колхозе. В основном в поле: хлеб сеяла-убирала, бураки полола, сено косила-сушила. Хотя к дойке привлекали тоже.
И дома без дела не сидела. Хозяйство держали большое: корову, свиней, овец, кур, уток. Детей также учила трудиться, не зариться на чужое, уважать старших. Сын Александр и дочь Зоя материнские наказы уже своим детям и внукам переадресовали. Сама старожил — ветеран труда. Медаль где-то затерялась, зато удостоверение сохранилось. В свое время передовику сельского хозяйства колхоз даже предоставил право первоочередной покупки телевизора — а это большой дефицит по меркам семидесятых годов прошлого века. Мало того, дали возможность приобрести еще и «Жигули» первой модели. Машина, говорит Зоя Александровна, пришлась как нельзя кстати:
— Мама на права не сдала, а вот мы с братом водить научились. Возили ее, куда попросит: в Минск, Осиповичи, Бобруйск.
Нынче далеко путешествовать не получается: здоровье не то. Вспоминая о прошлом, Ракович-старшая говорит: нагоревались больше, чем надо. Сегодня все иначе: живи себе да радуйся. Но из всех братьев-сестер такой долгий век был предначертан лишь ей. Вот и получается, что она — одна за всех. Хорошо это или плохо? Ответ, считает, у каждого свой. «Вот поживите с мое, — подытожила, — тогда и поймете».
svet.markova@gmail.com
