Одинокий–Утес с минской улицы

Имена, как и времена, не выбирают

Вот какая, скажите, самая распространенная фамилия? Гипотезы будут? Мицкевич? Климович? А вот и нет. И не перебирайте в мыслях друзей–знакомых: не поможет. Потому что самая распространенная фамилия — Иванов! Только в Минске, по данным адресно–справочного бюро ГУВД Мингорисполкома, прописано 9 тысяч ее обладателей.

Мы гордимся своей фамилией, изучаем ее происхождение и передаем по наследству. Для кого–то она — почти как торговая марка, брэнд, эквивалент которого с годами растет, для других — предмет тихой грусти. Их, как и времена, не выбирают. Специалистов, которые изучают имена как языковое явление, не так и много: по всей стране единицы. С одним из них — исследователем Юлией Гурской — корреспондент «СБ» обсудил некоторые «фамильные» особенности белорусов.

Кутузовский хвост

Пожалуй, напрасно я так Ивановых в первых строках обидела. Еще 2 года назад только в Минске их было на полторы тысячи больше. Наверное, из–за того, что вот уже последние 100 лет на наших просторах это самая распространенная фамилия, многие захотели индивидуальности. «Ивановыми не хотят быть не только женщины. Мужчины все более охотно переходят на фамилию жены», — подтвердили во Фрунзенском ЗАГСе столицы. Когда-то говорили: быть Ивановым — все равно что совсем без фамилии. Может, поэтому и получается, что минчане борются за свою индивидуальность, как умеют. Так что лет через 10, может статься, писать о ней мы будем уже как о редкой, почти утраченной...

У наших имен своя жизнь и биография. И она может идти вразрез с биографией ее обладателя. В свое время лингвист Николай Баскаков написал научный труд о формировании русских исторических фамилий. И доказал, что многое из того, что для нас великое, прежде было смешным. Скажем, фамилия полководца Кутузова произошла от слова «кутуз» — собачий хвост. У исследователя, кстати, большие проблемы были с защитой диссертации: мол, подобными примерами он оскверняет героическую историю Отечества.

А если серьезно, то специалист по ономастике знает о вас гораздо больше, чем вам хотелось бы. Для него не проблема определить, откуда родом ваши предки, а может, и недостатки, которыми они обладали. Ведь многие прозвища (то, что позже трансформировалось в фамилию) образовались от каких–то физических особенностей. Большинство — от увечий и дефектов. Что поделать: недостатки всегда более заметны, чем достоинства, и Кульгавых или Картавых сегодня куда больше, чем Добромудровых или Красивых.

История вопроса

Самые древние фамилии, безусловно, дворянского происхождения. Многие из них появились еще в раннем средневековье. Причины их возникновения, не трудно догадаться, экономические.

— Основную ценность всегда представляла земля, — поясняет Юлия Гурская. — Чтоб закрепить свое право на какой–то надел, владелец получал наименование, образованное от названия местности. Скажем, все польские и белорусские фамилии на —ский, как правило, указывали на происхождение человека из данной местности или на владение ею. Например — Достоевский. Это от семейной вотчины Достоево, что на Брестчине. В дальнейшем такие фамилии стали символом шляхетского происхождения. Позже они распространились и в низших слоях. А вот фамилии, заканчивающиеся на —ов, —ев, —ович, —евич, возникли позже и подразумевают патронимическую, родовую принадлежность.

Но если у вас фамилия Радзивилкин, не спешите объявлять себя аристократом. Произошла она, скорее всего, от княжеской Радзивилл, но в таком, трансформированном, виде давалась крестьянам, принадлежавшим данному владельцу. На Руси же крестьяне получали имена помещиков зачастую в неискаженном виде. Скажем, первый космонавт планеты Земля аристократом не был — его дед стал Гагариным, когда служил в княжеском имении. Кстати, фамилии как атрибут, передаваемый по наследству, у крестьян в наших землях появились лишь в начале XIX века.

Чтобы жить долго, надо назваться... Могилой!

Имена видоизменяются в веках сообразно представлению народа о насущном. Полоцкие князья пуще всего славу любили. Кроме того, у княжеских династий существовал принцип варьирования родового имени. Так, имена сыновей Рогнеды содержат основу имени деда — Святослав: Изяслав, Мстислав, Вышеслав. Даже любимая наша Рогнеда, когда вышла замуж за Владимира, стала Гориславой. Отголоски Полоцкого княжества можно найти у современников: Всеславский, Ярославцев.

Многие современные фамилии произошли от крестильных имен кого–то из предков. И здесь специалист с легкостью угадает, к какой вере ваши предки принадлежали, — от того, римское или греческое имя лежит в основе.

— Существует хрестоматийный пример: фамилия знаменитого поэта Адама Мицкевича отнюдь не польского происхождения, — рассказывает Юлия Гурская. — Поскольку восходит к имени Дмитрий, Митька. У этого имени греческое происхождение, в католических святцах его не было.

Имя — часть человека, будто портрет, отражение. Во всяком случае, так считали древние. Мол, через имя можно наслать беду, сглазить. Потому не стоит думать, что клички придумали революционеры в своем глухом подполье. Это еще в средние века практиковалось: настоящие имена скрывали. Дабы злоумышленников дезинформировать, появилась же мода называться дурными, некрасивыми прозвищами. Это сыграло со многими злую шутку — те, первые, тайные и красивые имена из–за табуированности позабылись, а вот неказистые так и остались на память.

В более поздние времена функцию оберега выполняли уже фамилии. Потому, например, так много в них «кладбищенской» тематики: Могила, Замогильный, Хороненко. Считалось, что, получив такое прозвище, человек вроде как смерть обманет. Не найдет его она, мол, потому как он уже назван «мертвым». В итоге — вечной жизни никто не удостоился, а мрачные фамилии многим жить мешают.

Кто ответит за козла?

Недавно лингвисты провели исследование: сопоставили списки фамилий Витебщины конца XIX — начала XX века c петербургскими того же периода. В частности, это касалось групп (иногда лингвисты называют их «гнездами». — Авт.) «звериного» происхождения. Самым популярным животным оказался... козел. Именно от него образована львиная доля фамилий зоологической этимологии. У россиян он трансформировался в Козлова, у белорусов так и осталась: Козел, только ударение сместилось на первый слог. А поляки добавили к этой фамилии вторую «л».

— Это вовсе не означает, что был заложен негативный смысл, — говорит Юлия Гурская. — Скорее, наоборот. И козел, и баран у славян были культовыми, сакральными животными. Что же касается «рыбных» фамилий, то самая распространенная из них — Карпов. А вот дальше вкусы у русских и белорусов расходятся: у соседей популярны ерши, а у нас — щуки.

В Москве, в районах старой застройки, еще можно отыскать кучковые поселения людей, получивших прозвища по названиям местности, в которой живут. Скажем, Арбатские, Остоженские или Китай–гора.

— К сожалению, в Минске подобные явления отследить невозможно, — говорит историк и топонимист Иван Сацукевич, — слишком радикальные изменения претерпел город за последнее столетие. Одно могу сказать точно: среди фамилий минчан очень много таких, которые носили татары. Еще в конце позапрошлого века здесь была одна из крупнейших татарских общин, и ее осколки легко найти в современной адресной книге: Александровичи, Смольские, Гембицкие, Полторжицкие, Конопацкие.

Людмила Клинцова в адресно–справочном бюро ГУВД Мингорисполкома работает почти четверть века. Много лет назад она завела блокнот, куда выписывает неординарные имена горожан. С тех пор исписана уже не одна записная книжка.

— И что вы думаете? Фамилии — это зеркало нашей жизни. Только надо знать, как в него смотреться. Песню помните «потому что на десять девчонок по статистике девять ребят»? Вот, пожалуйста: в Минске живут 162 Девочки и лишь 80 Мальчиков (вы догадались — речь идет о фамилиях)! А вот Родина у минчан — понятие массовое. Около сотни столичных жителей носят эту фамилию.

Среди самых забавных из своей коллекции Людмила Сергеевна называет такие: Покинь–Соха, Добрывечер, Куку, Гей, Гав, Болван, Керосин, Забейворота и даже — Одинокий–Утес. Впрочем, этот список может быть очень длинным, а местами и неприличным. В последнее время все больше появляется однобуквенных фамилий: У, Ю, О. Скорее всего, это фамилии восточного — вьетнамского и китайского — происхождения.

Живут в нашем городе Кастусь Калиновский и Адам Мицкевич, Монюшко, полсотни Ваньковичей и примерно столько же Максимов Богдановичей, два Николая Васильевича Гоголя, восемь Софий Ковалевских, есть даже Ягеллоны и Жигимонты, Радзивиллы и Сапеги, Собесские и Понятовские.

— Вы напрасно зациклились только на фамилиях, — говорит Людмила Сергеевна, — поверьте, и имена бывают весьма оригинальные. Даже не трогая революционную тему, которая дала больше всего новых имен, можно найти немало интересного: Гарибальд, Наполеон, Касандра, Брунгильда, Кармен, Гранит, Радий, Орлеан. Или вот отчества: Филадельфович, Гертрудовна, Фаустович, Торпедович, Карабасовна, Электронович.

Ерничать над чужими именами некорректно. Но как же получается так, что живут эти прозвища, столетиями не выводятся из оборота?

— Во–первых, я верю в то, что в фамилию заложена определенная энергетика, и лишиться ее — потерять какую–то родовую поддержку. А во–вторых, мне в жизни пришлось приложить немало усилий, чтобы доказать, что есть и другие поводы для уважения, помимо благозвучного или неблагозвучного сочетания букв, которыми тебя принято определять среди множества прочих людей.

Это признание, между прочим, сделала одна моя собеседница — очаровательная и очень умная девушка по фамилии Тупица...