Через умелые руки детского нейрохирурга РНПЦ неврологии и нейрохирургии Александра КОРЕНЯ прошли сотни маленьких пациентов. Истории примерно одинаковые: страшный диагноз как гром среди ясного неба, потом операция и, наконец, восстановление. И вот мама, хлебнувшая горя, шлет спасителю в Viber счастливые фото: «ваш пациент идет в первый класс», через год — «мы записались на плаванье», позже — институт, свадьба… Для доктора это лучший результат.
Еще в V веке до нашей эры Гиппократ описал важные для любого врача качества: он должен быть спокоен и делать свое дело тихо и с пользой. А ведь это как раз о нашем герое. Сдержанный, надежный, как скала, от чего и маме, доверившей Кореню ребенка, спокойно. А еще скромный. Он не привык раздавать интервью, красоваться на экране, все чаще в операционной, реанимации, больничных палатах, на ночных дежурствах. Но свое дело — по Гиппократу — делает тихо и с пользой. Сегодня слово и слава Александру Кореню.
О выборе профессии
Моя мама Валентина Александровна Корень — довольно известный в Могилеве гинеколог, только год как ушла на пенсию. В детстве часто бывал с ней на дежурствах, поэтому в старших классах выбор сделал в пользу столичного мединститута. Поднажал на химию, биологию, физику — и с первого раза поступил.Судьба сама вела в нейрохирургию. На четвертом курсе занимался в нейрохирургическом кружке, а на пятом устроился медбратом в минскую девятую больницу рядом с общежитием мединститута. Вакансии были в трех отделениях, но главврач Александр Скачко сказал: «Иди в нейрохирургию, для парня самое то». А на последнем курсе меня с горящими глазами увидел замечательный человек Николай Александрович Логвинов, заведующий отделением детской нейрохирургии: «Саша, а почему бы тебе не попробовать?» Мне нравилось работать с детьми даже больше, чем со взрослыми, и, конечно, возможность не стал упускать. Тем более рядом те, кто многому может научить. Один академик Федор Васильевич Олешкевич, заведовавший кафедрой неврологии и нейрохирургии мединститута, чего стоил!
О первой операции
С нее меня выгнали. Я ассистировал известному доктору Сергею Эдуардовичу Клявину — ребенку ставили шунт. Во время операции по неосторожности медперсонала упал штатив с капельницей. Я его успел поймать, но расстерилизовался, так что меня попросили покинуть операционную.
Доктор осматривает маленькую пациентку после операции.О технологиях
Технологии шагнули далеко вперед. Когда начинал, магнитно-резонансная и компьютерная томографии только появлялись в стационарах. Мы опирались лишь на рентгеновские снимки и в целом должны были по клинической картине понять, что не так с пациентом. Если говорить об инструменте, то раньше ту же трепанацию проводили пилой Джигли (а она рвалась, ломалась, вот и возились долго). Это сегодня моторная система: накладываешь фрезовое отверстие и выпиливаешь трепанационное окно, как лобзиком, быстро и без особых усилий.В конце 2012 года отделение переехало в новый республиканский центр. С открытием профильного РНПЦ детская нейрохирургия перестала быть на задворках, ей отвели важное место в здравоохранении, под наши запросы закупили современное оборудование. Нейронавигация помогает получить доступ к глубинным новообразованиям с минимальными повреждениями мозга. Как это работает? Данные МРТ загружаются в навигационную систему, и мы видим, где опухоль, высчитываем траекторию к ней, можем обрисовать ее границы, особенно если они нечеткие, а во время операции контролируем, где находимся, сколько еще удалять. Конечно, в нейрохирургии никак без постоянного обучения — посещаем семинары, участвуем в съездах, интересуемся тем, что происходит в мировой нейрохирургии.
О снах
Иногда знаешь: на этой неделе предстоит оперировать, случай сложный. Снимки головного мозга крутятся в голове даже ночью, и к утру приходит принципиально другое решение. Порой верный план на операцию рождается во время обсуждения с коллегами. Восемь лет одной командой работаем в детской нейрохирургии, каждого пациента обсуждаем — у нас такое правило. Пусть мнение коллеги будет иным, но это альтернатива твоему и рассмотреть ее имеет смысл.О волнении перед операцией
Оно присутствует всегда. В меньшей степени, если ставишь шунт (их на моем счету более сотни). Особенно переживаешь, когда опухоль большая или добраться до нее трудно. Недавно оперировал десятимесячную девочку. Злокачественная опухоль занимает треть черепной коробки — редкий случай. Мы часть удалили и во время операции сказали себе: «Стоп!» Ребенок маленький, кровопотеря уже большая, осложнения могут быть необратимые, поэтому продолжим удаление вторым этапом после стабилизации состояния.
Верный план на операцию порой рождается во время обсуждения с коллегами.Об ошибках
Кто не работает, тот не ошибается. У каждого хирурга свой крест, который он несет по жизни. Насколько тяжелый, знает только сам хирург. Я анализирую каждый случай, но, если сосредоточиться на одних ошибках, ты не сможешь ходить в операционную и помогать детям. Ведь бывает как? Работа хорошо сделана, но в организме запущены необратимые изменения — и ты уже бессилен.О вере в Бога
Не скажу, что я глубоко верующий человек. Хотя порой возникают ситуации, когда хочется попросить помощи у высших сил. Обычно в трудных ситуациях говорю себе: «Корень, сделай все, что ты умеешь!»Об адреналине
Люблю экстренные случаи. Два года назад мальчик десяти лет упал с восьмого этажа. Поступал к нам с переломом позвоночника со смещением, уже с отсутствием движений в ногах, черепно-мозговой травмой — спасать нужно было в считаные часы. К пяти утра совместно со спинальным нейрохирургом, который приехал из РНПЦ травматологии и ортопедии, собрали позвоночник, устранили компрессию спинного мозга. Благодаря тому что команда хирургов выявила все повреждения, правильно и быстро расставила приоритеты и прооперировала, ребенок со временем начал ходить. Координировать работу в экстренных случаях — огромный драйв. И если исход благополучный, тогда и на душе легко и спокойно!Был и такой случай. В школе об угол парты ударился 16-летний парень. Рана небольшая, но через пять минут он потерял сознание, а через полчаса впал в кому. При обследовании выявили вдавленный перелом черепа и эпидуральную гематому, которая сдавила головной мозг. До летального исхода два шага. Парня на каталку — и в операционную. Сделали трепанацию черепа, удалили гематому, нашли поврежденный сосуд и остановили кровотечение, а на следующее утро он на своих ногах в ясном сознании встретил нас в коридоре отделения. Это победа!
О благодарных пациентах
Никогда не вел счет операциям, мои пациенты живут в разных уголках нашей страны. Одна семья, благодарная за спасение ребенка, прикатила в отделение на мое 40-летие полуметровый торт. Еще одна мама испекла торт в виде головного мозга — как настоящий, с извилинами. Конечно, приятно, но самая большая радость — видеть результат спустя годы. Кажется, недавно трехлетней крошке ставил шунт, а уже приезжает 18-летняя девушка, и не с мамой, а с парнем, и у нее все хорошо. Или пацаненка (мне по пояс) оперировал, а в ординаторскую заходит детина выше мамы. Парень учится, спортом занимается, живет обычной жизнью. Вот это главное в моей работе, это дает силы.ostapchuk@sb.by
