Один день и весь мир

Подобно кругам, расходящимся от брошенного в воду камня, поступки, мысли и свершения одного человека создают волны, способные всколыхнуть весь океан людских судеб. Зачастую глубина и перспектива этих значимых событий скрыты от современников - должны пройти десятилетия и столетия, прежде чем бегущие в стороны волны достигнут предначертанной им силы и высоты. К тому же первый "всплеск" великого начинания, как правило, тих и скромен. Именно об этом стремятся поведать наши сегодняшние "Некруглые даты", описывающие несколько событий, предопределивших судьбу их участников и так или иначе повлиявших на жизнь миллионов людей. Эти события, произошедшие в разные века и в разных странах, связаны между собой единой датой - 27 сентября.

Итак, мы начинаем: в этот день в 1540 году папа Римский Павел III утвердил статут (то есть фактически одобрил появление) созданного шестью годами ранее Игнатием Лойолой ордена иезуитов - Общества Иисуса. При вступлении в орден мужчины давали клятвы бедности и целомудрия, обязывались соблюдать жесткую дисциплину, отказаться от индивидуальной воли и беспрекословно подчиняться начальству и папе. Но тем не менее желающих состоять в ордене было предостаточно, и уже через 20 лет в нем числилось более 1.000 членов. А основатель общества и его первый генерал Игнатий Лойола в 1622 году был объявлен святым.

Века сохранили для нас немало сведений об этом незаурядном человеке. Потомок одной из самых знатных баскских семей, Лойола с детства мечтал о военной службе, но после полученных на поле брани ранений (ядро перебило ему ногу) о карьере военного пришлось забыть. Отлеживаясь в постели в своем родовом замке, молодой аристократ потребовал принести ему в качестве развлечения рыцарские романы - обычное для тех времен чтиво.

Романов в замке не нашлось, и Игнатию принесли Библию и "Жития святых" - единственную литературу, которую позволяли себе читать предки Лойолы. Он хотел было отослать книги обратно, но лежать и смотреть целый день в потолок было очень уж скучно, и Игнатий открыл их. По его собственным словам, читая, он понял больше, чем за всю свою предыдущую жизнь, и никогда после уже не смотрел на вещи вокруг себя теми же глазами, что прежде.

Деятельность ордена иезуитов коснулась и белорусской земли, оставив след в исторических судьбах нескольких поколений. Прибыв в Великое княжество Литовское в 1564 году, миссионеры-иезуиты не устраивали варфоломеевских ночей и не разжигали костров инквизиции, как это происходило в Европе, а сосредоточили свои усилия на обучении подрастающего поколения, открыв на нашей земле 11 коллегий. Детей туда брали независимо от веры родителей. После окончания коллегий они становились католиками. Оставив в стороне вопросы религиозного характера, нужно сказать, что коллегии давали детям превосходное образование и, как правило, становились ведущими учебными заведениями в крупных городах: Пинске, Витебске, Минске и других. После окончания коллегии можно было без проблем продолжить свое образование в Европе, так как учебная программа строилась на европейском уровне. При коллегиях часто открывались школы музыки, театра и живописи. Самая знаменитая музыкальная бурса была в Витебске, где детей обучали пению, дирижированию, композиции, игре на музыкальных инструментах.

Иезуитам приписывается авторство изречения: "Цель оправдывает средства". Однако этой фразы нет в уставе ордена, кроме того, она может быть истолкована как призыв не к коварству, а к самоотверженности.

Наша следующая дата - великое изобретение, первые шаги которого, как это часто бывает, были приняты с недоверием и даже отрицанием. 27 сентября 1835 года за 4 года до официального сообщения об изобретении фотографии (сначала, конечно, дагерротипии), в немецкой газете "Лейпцигер анцайгер" появилась заметка о том, что французский театральный художник и изобретатель "Луи Дагер нашел, как говорят, способ получать на изготовленной им пластинке изображение. Таким образом, портрет, пейзаж или любой вид, проектируемый на эту пластинку, оставляет на ней свой отпечаток в свете и тени, сохраняется бесконечно и является наиболее совершенной из всех картин". Современники засомневались в пользе изобретения, а некоторые увидели в этом механическом воспроизведении объекта угрозу "чистому" творчеству художников и писателей. Мысль о том, что фотография сама по себе может быть искусством, в те времена вообще не рассматривалась. В 1839 году та же "Лейпцигер анцайгер" разразилась гневным осуждением: "Желание фиксировать беглые отражения - вещь не только невозможная, как показали тщательные немецкие опыты, но одновременно и кощунственная. Человек был создан по образу и подобию Божию, а Божий образ не может быть уловлен ни одним аппаратом, созданным человеком". Такие же голоса осуждения раздавались по всему миру. Что ж, у первых дагерротипов, несомненно, было много недостатков. Съемку живой натуры - человека - затрудняла слабая светочувствительность материалов и примитивная оптика. А результатом съемок в те времена являлся единственный экземпляр снимка. Для изготовления еще одного изображения приходилось все начинать заново. Но тем не менее у дагерротипии с каждым днем становилось все больше поклонников. Постепенно даже ее вчерашние противники примирились с ней и сами уже пользовались услугами фотографов. А художественные, или светописные, кабинеты (так тогда назывались прообразы фотосалонов) стали открываться по всему миру. В том числе и в нашей стране, где о фотографии с восторгом заговорили примерно с 1860 года. Светописные кабинеты незамедлительно появились в Минске, Витебске, Гродно, Могилеве и других городах. Процесс создания фотографии совершенствовался, и число желающих получить снимок постоянно росло. У дагерротипа была своя магия. Пожалуй, она заключалась в загадочном мерцании изображения на зеркальной поверхности пластины, в ощущении объемности, в цветовом эффекте, ну и, конечно, в поразительном сходстве с оригиналом, что приводило в восторг людей того времени, сравнивающих снимки с нарисованными портретами. Дагерротипами гордились: их с удовольствием расставляли в гостиных, рядом с миниатюрами и акварелями, на бюро и туалетных столиках, на каминах и комодах.

Перед нами история жизни еще одного человека, сумевшего заставить работать на достижение поставленной цели и позитивные, и негативные обстоятельства своей жизни. 27 сентября 1917 года умер французский живописец, график, скульптор Эдгар Дега. Художник прославился своим мастерством изображать тело человека или животного в движении. Наверное, поэтому наибольшую известность приобрели картины Дега, на которых изображены балерины и лошади. В частности, движения лошади художник изучал по моментальным фотографиям, на ипподроме, общался с конезаводчиками и сам занимался конным спортом.

Родился будущий художник в семье банкира. Отец видел в сыне блестящего адвоката, но на свой страх и риск поощрял его увлечение живописью: знакомил с известными коллекционерами, оплачивал уроки живописца, устроил домашнюю мастерскую. Но при этом был твердо убежден, что такой профессии, как художник, не существует, вот юрист - другое дело. "Обучение искусствам не повредит молодому человеку и поможет успеху у дам", - говорил отец семейства. Но его ждало разочарование. Однажды Эдгар без сожаления бросил факультет права в Парижском университете и навсегда "обвенчался" с живописью, окончательно рассорившись с отцом. Молодой человек покинул родительский дом и обзавелся собственным - рента позволяла 30-летнему художнику содержать 2-этажный особняк с мастерской и прислугой. Но богатых художников не бывает. И судьба вскоре расставила все по своим местам. Сначала умер отец Эдгара, оставив свои дела в запутанном состоянии, потом братья стали жертвой неудачных биржевых сделок, и он, чтобы спасти их от разорения и защитить честь семьи, отдал большую часть своего состояния. Ему пришлось также отказаться от особняка. Так живопись перестала быть для Эдгара Дега только хобби. Художник с утра запирался в мастерской и целый день рисовал, тем самым зарабатывая себе на хлеб.

Последняя остановка нашего путешествия во времени - 27 сентября 1967 года. В этот день умер Феликс Юсупов, родовитый аристократ, владелец колоссального состояния, выпускник пажеского корпуса и Оксфордского университета, одно обстоятельство из жизни которого известно всем и каждому: он убил Григория Распутина. Это плохо организованное, неумелое убийство вчетвером одного человека Феликс Юсупов считал главным и лучшим поступком своей жизни: рассказывал о нем во всех подробностях всем желающим, написал книгу, судился с журналистами и кинокомпаниями, которые осмеливались чуть переиначить историю убийства ради красного словца или яркой сцены.

За это уголовное преступление молодой князь получил от царя более чем легкое наказание: был отправлен в ссылку в свое родовое имение. Затем, после революции, счастливо избежав смерти, Юсупов почти полвека прожил за границей, где им были написаны и изданы знаменитые мемуары. Видимо, Феликс Юсупов до конца жизни был уверен в том, что поступил правильно. Он прожил счастливую и спокойную жизнь, крепко спал и не мучился угрызениями совести, считая, что совершил убийство ради счастья всего человечества. В его воспоминаниях есть такие строки: "...пришли сказать, что американские власти противятся моей высадке, так как по американским законам убийцам въезд в Америку запрещен... Долго пришлось доказывать почтенным чиновникам, что я не профессионал".