«Обсуждение законопроекта о запрещении абортов»

Об этом газета «СБ» (до октября 1937 года — «Рабочий») писала 22 июня 1936 года

«Обсуждение законопроекта о запрещении абортов» — «шапка» с таким названием заняла почти всю вторую полосу газеты. Первое слово под ней журналисты предоставили директору акушерско–гинекологической клиники Белорусского мединститута профессору М.А.Выдрину. «Запрещение абортов считаю своевременным», — категорично заявляет тот в заголовке и продолжает: «Как специалист–гинеколог, я хочу высказать свое мнение по поводу проекта о запрещении абортов. Считаю это запрещение очень своевременным. Тех мотивов, которыми была вызвана легализация абортов в 1920 году, уже нет. Недавно происходивший процесс сестер Зверигиных, в котором мне, как специалисту, пришлось принимать участие, это подтверждает. Ни одна из фигурирующих на суде свидетельниц не жаловалась на тяжелое материальное положение, на то, что аборт она была вынуждена сделать из–за нужды. Между тем это и было основным мотивом легализации».

Ученому доктору вторит Ф.Гуткина, жена железнодорожника станции Славное: «Я родила 12 детей, абортов никогда не делала. Трудно было растить их во время войны, голода и холода. Все же восьмерых вырастила. Дочери работают на производстве. Двое сыновей в Красной Армии, третьего сына я скоро передам тов. Ворошилову. Они должны оборонять нашу счастливую, светлую, радостную родину».

Мудрый профессор, конечно же, на потребу дня слегка лукавит. В 1920 году, когда Страна Советов вопреки давним православным традициям решилась на легальное прерывание беременности, объяснялось это не только тяжелым материальным положением женщин. Революционный феминизм с правом слабого пола самому определяться не только в выборе равной с мужчинами профессии, но и в деликатном демографическом вопросе также сыграл свою роль. В немалой степени принятию подобного решения способствовала и настойчивость российских врачей, еще в конце XIX века начавших бить тревогу по поводу все возраставшего количества нелегальных операций в империи. Не случайно принятое в 1920 году двумя народными комиссариатами — здравоохранения и юстиции — постановление о легализации почти целиком повторяло резолюцию 12–го Пироговского съезда Общества русских врачей, проходившего в 1913 году. На начальном этапе великих преобразований молодое революционное государство еще пыталось цивилизованно решить важную социальную проблему — 3 ноября 1924 года наркомздрав и наркомюст даже организовали специальные комиссии, дававшие медицинские заключения о необходимости бесплатной процедуры. Не получившие такового разрешения женщины должны были делать операцию за деньги.

Пожалуй, я не буду описывать кривую роста «антибеременной» статистики в довоенном СССР: каждый при желании найдет ее в специальной литературе сам. Лучше вернемся к 1936 году. Затеявшей коллективизацию с индустриализацией стране — а еще ведь не потеряла актуальности идея мировой революции — позарез нужны человеческие ресурсы. Тот самый «расходный материал» — самый дорогостоящий с точки зрения философской самоценности и самый дешевый в воспроизводстве, запасы которого до поры до времени казались бездонными. Но лишь до поры до времени. И то, если расходуешь его не очень расточительно. Катаклизмы же и голод — не лучшие спутники человечества. Страшный голодомор — слово из лексики того сурового времени. Лексики не политической, не попадающей в газету, а общебытовой, народной.

Начатое в газетах 22 июня 1936 года обсуждение законопроекта, адресованного больше женщинам, чем мужчинам, продолжалось недолго — 27 июня 1936 года ЦИК и СНК СССР приняли постановление с очень длинным названием «О запрещении абортов, увеличении материальной помощи роженицам, установлении государственной помощи многосемейным, расширении сети родильных домов, детских яслей и детских садов, усилении уголовного наказания за неплатеж алиментов и о некоторых изменениях в законодательство о разводах». Любовь и ее последствия нынче взяты под жесткий законодательный контроль. Карточки на хлеб отменены — значит, едоков в семьях может быть больше. Многодетность вновь вводится в социальную моду.

Но вернуть прежние лавры женщине–матери — задача настолько сложная, что займет не одно десятилетие. Ведь станок и трактор никто для советской слабой половины (она, правда, начинает великодушно именоваться прекрасной) не отменил. Термины будут меняться, рождаемость станет наукообразно именоваться репродукцией населения, а проблема цивилизованного планирования семьи останется. Перейдет по наследству в век XXI.

Что же касается законодательного запрета на аборты, то он был отменен через два года после смерти Сталина, в 1955 году.

P.S. Но вот последние международные новости. Недавний двухдневный референдум в Италии, по сути, так и оставил открытыми самые деликатные вопросы о продолжении человеческого рода...