Об особенностях летнего чтения

Каникулы у наших дорогих деток в разгаре. Единственное, что «омрачает» их компьютерно–футбольный отдых, как ложка рыбьего жира дневной рацион, — список литературы, которую должно прочесть за лето...
Каникулы у наших дорогих деток в разгаре. Единственное, что «омрачает» их компьютерно–футбольный отдых, как ложка рыбьего жира дневной рацион, — список литературы, которую должно прочесть за лето. Об этом списке вспоминается где–то в августе. «Предки» начинают обшаривать темные углы домашней библиотеки и спрашивать у знакомых: «У вас Каверин не завалялся?» Потом чадо «отрабатывает программу»: по диагонали, давясь строками, злясь на «писучего» автора, любившего непонятные слова... Увы, это мы оставляли в библиотеках открыточки, записываясь на очередь, чтобы прочитать тех же «Принца и нищего» или «Мэри Поппинс», кои ныне «впихиваются» в зацикленное на «Людях Х» детское сознание списочным методом. Даже излюбленное детское чтиво — анекдоты про Вовочку и рассказы про обычаи индейцев в журнале «Каламбур» потеснили «Советы геймеру». Коды и прохождения популярных игр ныне единственное, что будет прочитано однозначно...

В соседней России 2007 год провозгласили годом чтения, а на недавнем V съезде Российского книжного союза звучали риторические вопросы: «Будут ли наши дети не спать по ночам, читая книги?» Мэр Москвы Юрий Лужков во время своего выступления на этом съезде даже назвал книгу нежным существом, которое нужно всячески оберегать от агрессии массовой культуры...

Но вот вопрос, каким образом, когда из той же Москвы завозятся к нам всяческие новинки, вроде последнего романа Бориса Акунина, первая фраза которого: «Главное, не хотел он его мочить».

«Мочил» герой, как вы сами понимаете, не волнушки в рассоле...

Вообще–то даже классики знали: чтобы привлечь внимание читателя, нужно его взволновать, поразить, шокировать. Герой убивает топором старушку, героиня изменяет мужу–простаку, влезает в долги и принимает яд... А пьесы Шекспира — это же какой–то экстракт древней криминальной хроники...

Кстати, роман Акунина, начинающийся с «мочилова», посвящен загадке Достоевского, и читателю предлагается якобы интеллектуальная игра вроде ребуса. Кто отгадает — получит некий перстень–реликвию... А что делать–то? Зазывалам при балаганах легче что ли было?

Прочитала рассказ английской, кажется, писательницы о том, как она преподавала теорию стихосложения в средней школе для мальчиков. Ученики были совершенно невменяемы и дико равнодушны к искусству Гомера и Буало, пока молодой учительнице не посчастливилось прочитать им стихотворение о мальчике, которому случайно отрезало руку циркулярной пилой. Происшествие описывалось подробно и жалостно. Подростки прониклись, притихли... И освоение поэтического мастерства сдвинулось с мертвой точки. Теперь мальчишки писали свободно и вдохновенно: поэмы об автомобильных авариях и перевернувшихся лодках, ожогах и падениях с дерева, о том, как забивают дубинками детенышей тюленей и мучают кошек...

Администрация школы, ознакомившись с плодами детского вдохновения, устроить планируемый литературный вечер для родителей так и не решилась. Да и учительница была уволена... Обогащенная открытием: писать надо о том, что тебя действительно волнует.

С подобным выводом спорить трудно... Недавно создававшаяся литература «на социальный заказ» о сталеварах и оленеводах, собиравшая премии и казавшаяся очень нужной и важной, благополучно вымерла. Еще бы. Лет 20 назад на семинаре молодых литераторов маститый поэт поучал начинающих: вот ты живешь в городе с химической промышленностью? А где у тебя стихи про эту промышленность? Живешь возле Солигорска? Где стихи о шахтерах?

Теперь каждый может писать по велению сердца. Хочешь — о малолетних наркоманах. Хочешь — о борьбе рыцаря Асверуса с черным магом Азорусом... Но диктат идеологии сменился диктатом рынка. Удивлять средствами литературы становится все труднее. Что может предложить современный Достоевский, дабы перешибить трагедию мутанта Росомахи, вынужденного убить свою любимую Джину, потому что в нее вселился злобный мутант Феникс? А если в компьютерной игре — так дитя само этим Росомахой бегает и «мочит». Все ярко, концентрированно, предельно доступно... Педиатры, кстати, рекомендуют кормящим матерям: когда станут подкармливать младенца из соски, не протыкать в резиновом ее наконечнике слишком большую дырку. Ребенок может отказаться от груди, однажды поняв, что молоко может доставаться намного легче...

Боюсь, что с нашим юным читателем это уже произошло. «Искусственное вскармливание» массовой культурой заходит слишком далеко. Чтобы таким тяжелым трудом было для 12–летнего отрока прочитать историю о Тиме Талере и его проданном смехе? А ведь тяжело...

Впрочем, не так давно довелось мне быть в жюри конкурса «Золотое перо», который проводила администрация Фрунзенского района. На конкурс принимались литературные произведения разных жанров и от авторов разных возрастов. Большая часть текстов была, разумеется, на уровне школьных сочинений: выписали из энциклопедии сведения, добавили дифирамбов... Но были и приятные исключения, с душевным волнением. Например, когда семиклассница Екатерина Калиновская представляет, как ее прабабушка, кудрявая барышня, играет в живописном фольварке Барановщина полонез Огиньского... Или 12–летняя Аня Янушкова рассказывает о своем прапрапрадедушке Франце, который работал кондуктором на железной дороге в середине XIX века, и о другом дедушке, Адаме, вернувшемся в Беларусь с русско–японской войны полным кавалером Георгиевского креста... Первая любовь, цветение каштанов, дождь... Нет, как хотите, но много есть вещей на свете, которые могут еще нас взволновать — вот так, по–хорошему, чтобы пришло на ум не слово «шок», а слово «катарсис», очищение. И не обязательно этот катарсис должен проявляться в слезах. Бывает и очищающий смех — освобождающий от страхов, от ненужных опасений. «Эпатаж шумит, дурачится, тело растопыривает, а посему телевизор его любит», — свидетельствует современный критик. «Поэт не в состоянии сочинить поэму или изречь пророчество, пока находится в здравом уме и не лишится рассудка», — утверждал Платон. Но, Боже мой, какая пропасть между этим поэтическим безумием и высокооплачиваемым эпатажем! Увы, даже Александр Пушкин в 1830 году записал в дневник: «Журналы на меня озлоблены. Для публики я не имею главной привлекательности — молодости и новизны литературного имени». В поэме белорусского поэта Владимира Дубовки «I пурпуровых ветразяў узвiвы», написанной в конце 20–х годов прошлого века, есть такой персонаж: Дон–Пузо, человекоподобное существо с головой в животе и, естественно, с мыслями об интересах живота. После монолога Дона–Пузо о земляничном варенье сей персонаж выбрасывают на откос истории... Но, как оказалось, прагматизм и мещанство не просто живучи — они вечны. А может быть, все–таки нет? Может быть, стоит поинтересоваться, что задали вашему ребенку читать на лето, да и перечитать с ним на пару? И обсудить всей семьей похождения Гекльберри Финна, Миколки–паровоза и Андрея Белорецкого? Не исключено, что именно этот вечер ваш ребенок запомнит на всю жизнь, а не поход в кино на сиквел очередного «ужастика».
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter