Об этом писала «Советская Белоруссия»

5 июля 1937 года

Ну какая же женщина не обратит внимание на объявления подобного рода: «Минсоюзунивермаг НКВТ СССР (Советская, 59. Тел. 22–237). Поступил в продажу большой выбор парфюмерии. Одеколоны «Красная Москва», «Красный мак», «Сада–Якко», «Кармен» и др. Большой ассортимент духов. Мыло высших сортов: «Апельсин», «Глицериновое» и др. Пудра в пакетиках, зубная паста, лак для ногтей и др. косметические товары». И самая сладкая для женского уха фраза: «Цены на парфюмерию и косметические товары с 1 июня 1937 года значительно снижены». Венчает же все это тогдашнее изобилие экзотическая подпись — ТЭЖЭ.

Загадочное, согласитесь, слово — с неким даже французским ароматом.

Лично меня оно заинтриговало еще и потому, что мне уже пришлось его слышать из уст своей героини, бывшей ленинградской блокадницы, волей судьбы оказавшейся в Минске, Валентины Занюковой. Валентина Васильевна, которую, кстати, мне удалось разыскать с помощью ее одноклассницы Лидии Иосифовны Ивановой, также живущей в Минске, — вот так в жизни бывает, газетная публикация свела вместе двух полвека не видевшихся и ничего не знавших о судьбе друг дружки закадычных подружек, — рассказывала мне о своей матери. Та начинала свой трудовой путь с бригадира Ленинградской парфюмерной фабрики, которую рабочие в 30–е годы называли лаконично «ТЭЖЭ».

— А что бы это значило? — удивилась тогда я.

— А ведь и не подскажу, — застенчиво, как умеют делать только бывшие блокадники, улыбнулась в ответ Валентина Васильевна. — Знаю лишь, что впоследствии фабрика стала называться «Северным сиянием» и входила в трест, подчинявшийся самому Микояну. Руководила же трестом Полина Жемчужина, жена Молотова.

В этом месте воображение стало рисовать мне романтические, хотя и с примесью печали — если учесть дальнейшую трагическую судьбу репрессированной Полины Жемчужиной — картины. Старинные флаконы, пудреницы, ностальгические ароматы... Загадочное слово «ТЭЖЭ» застряло в памяти и не давало покоя. Тем более что разъяснить его не смогли даже почти все на свете знающие архивисты.

И вот недавно я нашла–таки расшифровку: ТЭЖЭ — оказывается, это трест эфирно–жировых эссенций, которому и подчинялись все парфюмеры 30–х годов. Ну не мудрили тогда с названиями — рифмовали в вывесках и названиях прозу жизни. Иногда, как видим, хотя и случайно, но очень экзотично получалось.

...А чтобы не завершать чтение давнего газетного номера на такой «жировой» ноте, добавлю в общий букет (почти как Зюскинд) немножко аромата от самой матушки–природы. В том же выпуске «СБ» на последней странице помещена информация под заголовком «В ботаническом саду». В ней есть такие строки: «Впервые цвели в постоянных посадках многие виды клематисов, цитизусов, кратегусов, пробковое дерево, американские ели, кедровый сланец и много других. В настоящее время в полном цвету катальпа красивая — очень декоративное деревце с побережий Тихого океана».

Честно говоря, ни разу не видела цветущих цитизусов с кратегусами и катальпами. Ну, значит, будет повод расширить в ближайшие выходные свой ботанический кругозор.