Об этом писала «СБ»

30 ноября 1974 года

В последние дни той осени синоптики предупреждали: «...местами туман, на дорогах гололедица». Пресловутый ноль с небольшими отступлениями варьировался в теплую и холодную стороны.

Помню так хорошо, что происходило 31 год назад, по очень простой причине. Мы, первокурсники факультета журналистики Белорусского государственного университета, только вернулись со своей первой студенческой картошки, затянувшейся дольше планируемого срока. Наверстывать упущенные по важной аграрной причине лекции приходилось с утра до темна. Но традиции — выше Совнаркома: собрав нас в кучу, мудрые преподаватели до наступления сессии повели показывать главные профессиональные достопримечательности: АПН и Дом печати.

Большинство из нас во всех смыслах были еще совсем неоперившимися, а потому с волнением взирали на таблички, украшавшие стены легендарного здания: «Советская Белоруссия», «Звязда», «Знамя юности». Нам тогда казалось — здесь сидят небожители, мэтры, золотые летописцы эпохи...

И вот я специально беру в руки подшивку ноября 1974–го: о чем же писала в те дни газета, когда мы нерешительно топтались на пороге Дома печати?

«Пятьдесят лет советского Таджикистана». Встреча А.Громыко с Я.Арафатом. Письмо Я.Кадара советским воинам... Наконец, местная новость — Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении писателя М.Т.Лынькова орденом Октябрьской Революции. Михаилу Тихоновичу 30 ноября как раз исполнилось 75 лет. На четвертой странице — статья М.Лобана под заголовком «Всегда с народом».

«В творчестве Михася Лынькова, как в зеркале, отразилась сложнейшая история нашего общества на протяжении многих десятилетий, полная героических будней и драматических коллизий: это легендарные подвиги на фронтах гражданской войны, и трудные годы нэпа, это и социалистические преобразования в деревне, и героика первых пятилеток, наконец, эпопея Великой Отечественной войны и послевоенное восстановление народного хозяйства».

И далее. «Роман–эпопея «Векопомные дни», в котором выписаны десятки образов советских людей, является как бы тем произведением, в котором подводится итог огромной творческой работы писателя всех прошлых лет. В романе показан народ, который постигло величайшее испытание — кровопролитнейшая, опустошительная, разрушительнейшая война».

Здравица, если честно, не очень задушевная. Может, лучше было дать слово самому юбиляру? Если он, конечно, был готов к диалогу?

В поисках ответа на этот вопрос, обзвонила знакомых музейщиков и архивистов. Но они только раззадорили любопытство самыми разноречивыми версиями. Тогда я набрала номер давнего друга нашей газеты Романа Ерохина, заведовавшего в те годы отделом культуры «СБ». Роман Алексеевич, издавший недавно книгу воспоминаний, пояснил давний эпизод так: народный писатель, кавалер трех орденов Ленина Михаил Лыньков был к тому времени больше человеком общественным, чем литературным. Написавшего же рецензию писателя и литературоведа Миколу Лобана журналисты ценили за скромность и исполнительность. Никогда не отказывался от поручений редакции...

Ради любопытства стала листать подшивки других газет за тот год. Оказалось, 29 ноября в «Знамени юности» вышло интервью с самим Михаилом Лыньковым под заголовком «Я стремился быть правдивым». И добралась к хворающему писателю в больницу, и вызвала его на задушевный разговор, кто б вы думали, студентка журфака?!

Вот такая простая получилась мораль: молодые журналисты обогнали в творческом поиске мэтров. Так что, может, и не стоит мне судить строго нынешних первокурсников, которые если и замирают на пороге Дома прессы, то не от робости, а всего лишь перед электронными вертушками проходной — в ожидании пропуска. В большую газету и большую журналистику.