Когда мне в детстве читали «Муху-Цокотуху», я плакала. Сначала от жалости к героине мелодрамы, а потом от счастья, что влюбленные поженились. И сколько мама ни объясняла, что это всего лишь сказка, мне казалось, это «взаправду».Прошло время, девочка выросла, но каждое произведение до сих пор переживает как часть собственной жизни. Сколько себя помню, читала я всегда. Дверь в таинственный мир книги открылась мне лет в шесть – со сказок Пушкина, – и она, дверь, отворяется все шире и шире. Главное, чтоб сквозняком не прихлопнуло.
Книга была со мной в школе, на филфаке (тут уж сам бог велел), на работе и дома на диване. Не только на русском языке, но и на французском – а вы как думали Ведь даже гениальные переводы Брюсова не передают всей прелести поэзии Поля Верлена и Артюра Рембо, если вы понимаете, о чем я. С транслейтом Пушкина на английский та же история. Хорошо еще, что я знаю белорусский язык и не нужно обращаться к куцым русскоязычным версиям. Дунин-Марцинкевич, Максим Богданович, Алесь Адамович, Рыгор Барадулин, Василь Быков – их книги стоят у меня на полке.
А знаете, как мы теперь развлекаемся с сыном? Читаем на два голоса гоголевского «Ревизора», «Лошадиную фамилию» Чехова и еще много чего. Я бы, конечно, не прочь разнообразить этот список, но мой ребенок согласен только на классику. И знаете, это так весело – попробуйте!
Обожаю бродить по букинистическим. Чего я там только не находила! Ветеринарный словарь 1950 года – книга, которая в любом доме пригодится Между прочим, мой сын прочитал ее от корки до корки. А она ж толстенная, как туловище молодого удава. Еще у меня есть «моя прелесть» – «Книга о вкусной и здоровой пище» под редакцией наркома пищевой промышленности СССР Анастаса Микояна. Читала и диву давалась: и чего они там только не ели! Икра черная, икра красная, икра заморская – баклажанная. Колбасы, балыки, фаршированная рыба – такое изобилие блюд, что не дожить до обеда. Там была эстетика.
В белорусской литературе тоже очень много эстетики, хоть она и не свиной окорок. Она даже абсолютно точно не свиной окорок. Сколько у нас есть романтической литературы. Сколько красивых текстов. Многим из нас, тем, кто не думает по-белорусски, трудно это осознать с непривычки. Все-таки человек является носителем национальной культуры только тогда, когда мыслит на своем языке. Мне-то нормально – я филолог.
Страшно подумать, что люди делали, когда не было книг. Поэтому День белорусской письменности – это мой личный праздник. Ну что, махнем в Заславль! Кто со мной?
Ирина СЛОБОДИЧ
redactor@zn.by
