Готовясь к семинару для руководителей СМИ, размышляла об особенностях профессии. И вот что пришло мне на ум.
Все журналисты когда–то начинали учиться и знакомились с определением понятий «свобода», «ответственность», «выбор» и «долг» в контексте нашей профессии. В течение жизни отношение к этим понятиям меняется. Должен накопиться определенный опыт, чтобы прийти к осознанному пониманию нашей повседневной деятельности. К примеру, мне сегодня очевидно, что моя свобода как журналиста ограничивается «всего лишь» двумя аспектами: законом о средствах массовой информации и совестью. И если с законом все просто, то осознание работы совести приходит не сразу.
Лет десять назад один фотокорреспондент предложил: «Есть щемящий фоторепортаж из детского онкоцентра, не хотела бы ты съездить и написать оттуда материал?» И я, движимая профессиональным и человеческим любопытством, поехала. Увидела «тяжелых» детишек, их родителей, ощутила особую атмосферу и с высоты своих 20 лет написала душераздирающий репортаж. К счастью, до публикации привезла текст для согласования с главврачом. Она пришла в ужас: «Вы хотели вызвать эмоцию. И вам это удалось. Но для чего? Кто вы, что позволяете себе так легкомысленно обходиться с такими величественными явлениями, как жизнь и смерть? Задумывались ли вы, что вашу статью будут читать родители и дети, которые переживают то, о чем вы, к счастью, не имеете представления? Чему послужит эта статья? Явно не жизни».
С тех пор совесть для меня — ответить себе на вопрос: чему я служу, высказываясь публично? Какие чувства вызываю? В силах ли нести всю ответственность за свои слова?
И если что–то идет не так, если какая–то публикация вызывает неожиданную реакцию, а журналист разводит руками: «Нам не дано предугадать, чем наше слово отзовется», — для меня очевидно, что в самом начале допущена ошибка. Автор не осознанно подошел к выступлению. Не прислушался к совести и бежит от ответственности.
Сегодня, чтобы стать участником медиапроцесса, достаточно иметь компьютер с выходом в интернет. Не надо оканчивать институтов журналистики и быть связанным законом о СМИ, редакторами, подписчиками, рекламодателями и ответственностью. В этих новых условиях, безусловно, много хорошего: скорость распространения информации, креативные способы ее подачи, неожиданные авторы и яркие таланты. Но есть и оборотная сторона у новых свобод. К примеру, такой интересный перевертыш: гражданский активизм теперь многие связывают с участием в сетевых флэш–мобах. Чтобы чувствовать себя активным гражданином, достаточно перепечатать у себя в блоге непроверенное сообщение, желательно связанное с разоблачением неких бесчинств. При этом перехода от слов к делам вовсе не требуется. На баррикады никто не торопится. Да и ответственность в случае, если опубликованная информация не подтверждается, ни на кого особенно не давит.
Наиболее острой темой, обсуждаемой в медиа в 2009 году, стала эпидемия гриппа. Вспомним, как это событие освещалось. Абсолютное большинство государственных газет придерживалось принципа «только сводки БЕЛТА», без комментариев.
Некоторые частные газеты, наоборот, тиражировали слухи и сплетни с форумов — наподобие сенсации о «закрытом из–за гриппа Мозыре», «легочной чуме, от которой погибают патологоанатомы» и т.д. Надо ли говорить о том, что в этот момент происходило в блогах?
Известно, что в некоторых странах существует традиция объявлять тяжелобольным людям о самых неоптимистических прогнозах. В других, наоборот, до последнего принято вселять надежду и оптимизм. Оба подхода оправдываются мобилизацией резервных сил организма. Где–то считается, что из страха за жизнь организм сам может совершить чудо. Где–то, что вера в лучшее лечит. Совершенно ясно одно: во все времена людям свойственно поддаваться панике, когда затрагиваются такие базовые ценности, как здоровье и жизнь. Именно здесь и должна проявляться та самая ответственность, о которой мы говорим. Завтра может случиться новая эпидемия, от которой никто не застрахован. И какой урок мы извлечем из событий ноября — декабря 2009 года, имея определенные последствия?
