Для молодых поэтов проводятся новые конкурсы

О применении гениев в быту

«Убого, убого, и то еще слабо сказано...»

Это Кафка в дневнике отзывался о своем писании.

Тысячи гениев страдали от осознания собственного несовершенства. Потому что ощущали непреодолимый зазор меж замыслом и воплощением, материалом и идеей. Но тоскливое ощущение собственного несовершенства — это не у автора бессмертной поэмы «Служил Гаврила хлебопеком». И тем более не у начинающего поэта, которого не понимают, старые или глупые потому что. Или старые и глупые одновременно.

ФОТО ТCOLLEGE700.GQ

И вот слушаешь такого курлычущего вдохновенно вьюношу, глаза у него горят, щеки пылают, кудри вьются... И понимаешь: ничего ты ему не докажешь. Не объяснишь, что, конечно, плохо, если у человека есть о чем сказать, но он не умеет. Но плохо и в том случае, если он владеет рифмой, ритмом и, прости господи, дактилем, — но сказать ему не о чем. Звенящая пустота внутри.

Впрочем, не совсем пустота. А свои необыкновенно важные внутренние переживания. Типа я страдаю и крут, а вы лохи.

Ого, сколько на таком содержании понаписывано...

...Вечер длится. Все устали. Перешептываются, косятся на часы. А юный гений все курлычет... С выражением...

К чему ему рассуждения, чем версификация отличается от поэзии? Он же состоявшийся. Он же не Лев Толстой, который пишет Фету: «Как я счастлив, что писать дребедени многословной вроде «Войны» я больше никогда не стану».

А потом в редакциях происходят диалоги типа описанного Аркадием Аверченко:

— Эти стишки не подошли??!

— Да, да. Эти самые.

— Эти стишки??!! Начинающиеся:

«Хотел бы я ей черный локон

Каждое утро чесать

И, чтоб не гневался Аполлон,

Ее власы целовать...»

Эти стихи, говорите вы, не подойдут?!

— К сожалению, должен сказать, что не пойдут именно эти стихи, а не какие–нибудь другие. Именно начинающиеся словами: «Хотел бы я ей черный локон...»

— Почему же, господин редактор? Ведь они хорошие.

— Согласен. Лично я очень ими позабавился, но... для журнала они не подходят.

— Да вы бы их еще раз прочли!

— Да зачем же? Ведь я читал.

— Еще разик!

Заканчивается тем, что бедолага редактор находит бумажки с этими строками в своей почте, под подушкой, даже в фаршированной курице за обедом... И увольняется.

Когда–то Варлам Шаламов попытался сформулировать «Таблицу умножения для молодых поэтов». Там были пункты: «Поэзия — это жертва, а не завоевание. Обнажение души, искренность, самоотдача непременные условия поэтической работы», «Поэзия — это судьба, а не ремесло. Пока кровь не выступает на строчках — поэта нет, есть только версификатор», «Большие поэты никаких путей не открывают. Напротив, по тем дорогам, даже по тем тропам, по которым прошли большие поэты, — ходить нельзя. Пути подражания для поэта закрыты», «Поэзия глубоко национальна. Совершенствование поэзии, развитие бесконечных возможностей стиха лежит в границах родного языка, быта, предания, литературных вкусов».

Что ж, не хуже, не лучше других советов для начинающих.

Кстати, стихи свои Шаламов ценил высоко, но остался в истории прежде всего «Колымскими рассказами».

Вот кому было о чем писать. Сохранилась и его «ревизия» самого себя: «Зрение — полуслепой, слух — оглохший от прикладов, осязание — отмороженные руки нечувствительные, обоняние — простужен, вкус — только горячее и холодное. Где же тут говорить о тонкости. Но есть шестое чувство — творческой догадки».

ФОТО MAKE-MONEY-FROM-INTERNET.XYZ

Строже всех и точнее всех с самооценкой определился Алесь Адамович. Он пришел навестить умирающего парня и увидел, что тот читает его книгу. Адамович говорит об остром чувстве стыда, пронзившем его: начал вспоминать, анализировать, что же там написал, достойно ли его творение, чтобы на него были потрачены последние минуты жизни?

Иногда чувствую себя этаким садовником, присматривающим за рассадой. Вроде все саженцы были в равных условиях... Но вон тот, изначально более слабый, вдруг рванул под солнце и вот уже тебя перерос! Здорово! А вон те, так хорошо тянувшиеся вверх на ухоженной грядке, вдруг захирели и теперь обижены на все и всех. Мало поливали, солнце недосветило... Что кому–то в отличие от них пришлось сквозь асфальт прорастать — не доказательство.

Бывает ведь страшное... Девятнадцатилетний поэт Сергей Матин просто поскользнулся февральским днем на льду, упал, ударился о бетон. Его первую книгу издали друзья. Другой, тоже молодой, ушел из жизни сам — потому что не признали, отвергли рукопись.

Как же осторожно нужно с талантами... Поэт — по определению человек сложный.

Но, как говорил Бодлер, давая нонконформистские советы молодым авторам, все же опубликовать хоть что–то нужно. Оставьте, мол, на поверхности времени хоть какой–то знак будущим археологам, чтобы могли раскопать ваш прекрасный талант. Так что я за то, чтобы появлялось как можно больше журналов и книжных серий для начинающих. Сейчас, например, идет международный конкурс «Першацвет». Любой автор до 35 лет может прислать свое произведение, стихотворное или прозаическое, в издательство «Мастацкая лiтаратура» или Издательский дом «Звязда» на русском или белорусском языке. В перспективе — публикация в книге. Так что — вперед! Литература — она, знаете, большая. Места хватит всем, не спешите толкаться и орать «вас здесь не стояло!».

rubleuskaja@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter