Немецкий социолог Макс Вебер в самом начале прошлого века сформулировал концепцию рациональной бюрократии. Сейчас мы это называем традиционной иерархической организационной структурой управления, включая и государственный уровень. С другой стороны, каждый школьник знает о возможностях интернета и соответственно о веб–технологиях, подразумевающих как раз развитие «сетевых», не иерархических подходов в управлении. Таким образом, налицо совпадение в лингвистическом плане. Но все ли чиновники понимают сегодня существенную разницу в сути современного управления?
Мы живем в XXI веке. Многое изменяется, причем очень быстро. Причиной тому технологические революции, которые затрагивают не только производство материальных товаров, но и процессы, которые веками казались незыблемыми, как, например, веберовская модель государственного управления. Все чаще в мире говорят о принципах нового государственного менеджмента. Вопросы управления, способности управленцев правильно отвечать на острые вопросы актуальны сегодня и для нашей страны.
Так, готовясь к своей командировке в Эстонию, в ходе реализации Академией управления международного проекта в области электронного правительства я познакомился со статьей профессора Таллинского технологического университета Тины Рандма–Лиив «О применимости западных теорий государственного управления в посткоммунистических странах».
Мне захотелось встретиться с коллегой и обсудить ряд ее интересных наблюдений и выводов. Направил свою просьбу предварительно по электронной почте и в перерыве обсуждения проекта, которое происходило в том же университете, направился в ее офис. К сожалению, встреча не состоялась. В этот день Тина работала дома, но вежливо попросила декана своего факультета встретиться со мной. Имея опыт общения с коллегами из Европейского союза, я начал беседу по–английски. Но декан сразу попросил меня говорить по–русски, вспомнив по–доброму нашу страну и белорусских ученых–коллег, связи с которыми как–то оборвались. Эстонский профессор с энтузиазмом заговорил о сотрудничестве, в том числе и в области государственного управления.
Интересно, что в Эстонии соответствующих специалистов готовят именно в техническом вузе, мотивируя это «технологизацией» процессов управления. А вот что касается интереса к белорусской модели государственного управления... То тут следует вернуться к упомянутой статье. В ней профессор Рандма–Лиив, справедливо отмечая моду на новый государственный менеджмент, приводит и следующую западную точку зрения, что «новый государственный менеджмент не ведет к созданию сильного государства, способного решать многочисленные внутренние и внешние проблемы, характерные для вновь образовавшихся независимых государств, такие как гиперплюралистические партийные системы, неэффективное регулирование экономики, здравоохранения и окружающей среды».
Интересно и другое наблюдение эстонского профессора, касающееся развития так называемых демократических ценностей, сводящих роль граждан до роли клиентов. Рандма–Лиив делает вывод, что «хрупким демократиям Восточной и Центральной Европы намного выгоднее работать с гражданами (всеми социальными группами), чем с клиентами».
И наконец, моя коллега из Эстонии утверждает, что для дальнейшего развития стран Центральной и Восточной Европы сначала надо обеспечить наличие целостности государственного управления, культуры и порядка работы государственной службы, другими словами, установление сильного государства, а уж затем постепенно внедрять новые элементы, применяя современные инструменты менеджмента, в том числе основанные и на веб–технологиях. И здесь трудно не согласиться с западным ученым, так как это и есть наш белорусский путь развития. Другое дело, что дерегулирование, децентрализация и либерализация, неизбежные в современной экономике, требуют несравненно более высокой компетентности чиновников. И здесь, безусловно, мы готовы и открыты к сотрудничеству с нашими западными партнерами.
