(Продолжение разговора, начатого в №№ 211, 216, 220.)
«А стена–то хрупкая!» — с удивлением восклицает Инна П., приехавшая в Пекин из Питера. Минут тридцать мы поднимались на Великую Китайскую стену и сейчас стоим с ней лицом к лицу. В какой я здесь раз — уже сбилась со счета, Инна — в первый, ну а стена... Стена, иногда кажется, уже устала от миллионов восходителей, подобных нам, — смотрит равнодушно, испытывает неожиданной ледяной коркой: насколько серьезны наши намерения? Вполне серьезны — в некоторых местах поднимаемся, цепляясь за узкие окошки бойниц и зубцы на стене. Вздыхаем: «Великая!» Инна, впрочем, молчит. Оказывается, детство ее прошло в военном городке недалеко от китайской границы и Великая стена — ее мечта с тех самых пор. Мечты, как известно, сбываются, но... Почти всегда есть это самое «но». «Я думала, она такая высокая, такая мощная, такая огромная, — говорит Инна. — А она...»
На самом деле она именно такая — высокая, мощная, смотрящая на нынешних праздных посетителей сурово–неприступно. Просто то, как ее видим мы, во многом зависит от наших ожиданий. Бойтесь детских желаний — ими легко обмануться.
Великая стена — одна из главных ассоциаций читателей «СБ»: когда вы думаете о Китае, то часто видите именно ее. Андрей Т. из Гомеля считает эту ассоциацию слишком банальной: «Про Великую стену, боевые искусства... я и не упоминаю». Про стену вспоминают Анжелика Г. из Мачулищей, Дмитрий О. из Гомеля, Елена Т. из Минска и многие другие. Но Великая стена — это не только забор, о чем напоминает Дмитрий К. из Бреста: «Сразу приходит на ум китайская тушенка «Великая стена», с детства помню, такие здоровые банки. Кстати, вкусная была. А теперь они с тем же названием внедорожники делают — Great Wall. Это как намек, что краш–тесты у машин не очень?» Про краш–тесты я, признаться, не очень поняла, но тенденция подмечена верно: в Китае столько «великих стен», что впору запутаться. «Великая стена» — это и упомянутые автомобили, и корпорация, которая делает спутники (кстати, именно она будет заниматься созданием белорусской системы спутниковой связи), и даже вино. Так что в определенном смысле «Великая стена» — самый известный брэнд Китая.
Но возвращаюсь к первооснове, к сооружению, которое показалось Инне «хрупким». Китайская стена считается величайшим инженерным сооружением древнего мира — и вполне справедливо. Она и сегодня остается самым большим рукотворным творением человечества — по площади и массе. При этом сами китайцы называют ее не «великой», а «длинной» — Чанчэн, иногда — «стеной длиною 10 тыс. ли», где ли — китайская мера длины, а «десять тысяч» — синоним бесконечности (интересно, какие у Инны были бы детские ожидания, знай она только «длинную стену»?). Считается, что ее протяженность — 6.700 км, хотя многие специалисты в этой цифре сомневаются. Подсчитать сегодня длину стены невозможно: во многих местах она разрушена.
В истории стены правда и вымысел переплетены так сильно, что уже едва различимы. Самая популярная идея — о том, что она — единственное рукотворное сооружение, видимое из космоса. Поэтому можете себе представить разочарование нации, когда первый китайский тайкунавт Ян Ливэй признался: «Земля из космоса выглядит прекрасной, но я не увидел стену». Специалисты из НАСА, однако, утверждают, что ее таки можно рассмотреть — с высоты 160 — 320 км, но нужно точно знать, где искать, потому что она едва заметна и легко теряется среди изгибов горных хребтов.
В истории Китая «великих стен» как минимум три. Самую первую в период Весны и Осени (770 — 476 гг. до н.э.) построило влиятельное государство Чу. Пример оказался заразительным — в следующий период Борющихся царств (475 — 221 гг. до н.э.) собственными стенами обзавелись и другие царства. Самую длинную стену построили при династии Хань (206 г. до н.э. — 220 г.) — она растянулась почти на 10 тыс. км. Та стена, на которую мы поднимаемся сегодня, фактически возведена заново (на прежних фундаментах) при династии Мин (1368 — 1644 гг.).
...Помню, когда в 2001 г. в Пекин на летнюю Универсиаду приезжали коллеги, один из них, известный спортивный журналист Борис Герстен, попросил меня «одним словом охарактеризовать Китай». Я долго думала, но все–таки назвала стену — и не только Великую имела в тот момент в виду. «Китай — страна заборов», — говорит наш приятель из Хабаровска, проживший в Пекине полжизни. И это правда: отгородиться — в прямом и переносном смысле — от остального мира китайцы действительно умеют. Традиция.
