140 лет — «Детям капитана Гранта»
«Капитан, капитан, улыбнитесь!» Даже нынешнее поколение на мотивчик отзывается узнаванием... А спроси, о каком капитане речь, кое–кто, пожалуй, и ответит: о капитане Гранте.
Хотя шотландский патриот Грант к песне имеет только то отношение, что звучала она в старом советском фильме по мотивам знаменитого романа Жюля Верна...
Да и главным героем романа Гранта назвать никак нельзя. Он, скорее, артефакт, вокруг которого завязывается сюжет квеста.
Пожалуй, упомянутый роман французского фантаста можно поставить среди произведений, подаривших нам образы–архетипы... Как заметил один российский критик, «от романа ждешь как минимум некоего «собственного мира», убедительного и наполненного конкретикой, и все без исключения лучшие образцы литературы такой мир выстраивают... Это вообще один из главных формальных признаков литературы, иногда даже более важный, чем язык и собственно техника. Типичнейшие примеры — Жюль Верн или Дюма, которые писатели никакие, а мир, в котором живут герои, сумели выстроить блестяще, их миры даже стали неким общественным архетипом».
Вот только образ–архетип, чей юбилей мы с вами отмечаем, на этот раз не некоего конкретного героя, а сборный... Точнее, «командный». Дети капитана Гранта... Мы подразумеваем под этим понятием не только, так сказать, биологических капитанских детей, в количестве двух разнополых «штук», но и всю команду искателей Гранта–«артефакта». В том числе лорда Гленарвана с женой, милого ученого чудака Паганеля (архетип рассеянного профессора)... Компания пестрая... Однако стоит произнести задумчиво: «Дети капитана Гранта» — и образ по своему настрою возникает достаточно целостный. Даже у того, кто роман не читал. Благородное и смелое искательство, поиск во имя спасения... Кто ищет, тот всегда найдет... Бороться и искать, найти и не сдаваться...
Замечу, что в свое время упомянутые биологические дети капитана Гранта в качестве героев у меня во время прочтения никакого интереса не вызвали... Раздражала их неуместная чувствительность с рыданием и целованием рук благодетелям. Даже смелого мальчика Роберта. Не герои, а фарфоровые статуэтки викторианской эпохи. Но фильм — тот, еще советский! — это отдельный шедевр, повлиявший на воспитание веры в коммунистические идеалы, наверное, больше, чем программные партийные материалы. Роль Роберта в этом фильме, кстати, исполнил мальчик, ставший известным литератором и публицистом Даниилом Даниным.
Для старших поколений воспоминания о романе «Дети капитана Гранта» непременно связываются с упреком в адрес нынешних подростков: разве понять вам, пленникам компьютерных игр и инфернальной «поттерианы», светлую романтику книг нашей юности! Да если бы «Дети» переписывались сегодня, можно представить, какое богатое поле для эротических фантазий нашло бы извращенное постмодернизмом воображение... А некрофильские сцены с дикарями! Какой–нибудь трэшевый писатель развернулся бы... А помните пикантный момент, как Паганель боится жениться, потому что во время пребывания у туземцев его покрыли тату, что он тщательно скрывает? Герои воспользовались чисто современным подходом: сделали из недостатка пиар, ввели тату в ранг экзотической моды салонов...
На интернетовских сайтах о романе «Дети капитана Гранта» полно ностальгических воспоминаний.
«Помню, как мать прятала от меня эту книжку... А я все равно находил, забирался с фонариком в шкаф и читал. Книга о дружеской верности, отваге, мужестве... Славно!»
«Было у меня в родительском доме собрание сочинений Жюля Верна. Не помню, сколько томов, помню, что 4–й был в значительно более плачевном состоянии, чем остальные, а все потому, что именно в нем был этот роман, зачитанный мною до дыр. Не сказала бы, что он фантастический, но то, что умный, добрый и безумно интересный, — факт».
Когда в Москве провели опрос, предлагая случайным прохожим придумать определение к слову «дети», 19 ответов из ста, то есть больше всего, гласили: «Дети капитана Гранта». На втором месте, кстати, оказались «Дети лейтенанта Шмидта» (18 ответов из ста).
Но, как обычно бывает с общеизвестными произведениями, многое из того, что хотел сказать автор, остается за скобками массового читательского сознания — воспринимаются только символ, силуэт, узнаваемый отпечаток... Вот вы сейчас можете вспомнить, зачем отправился капитан Грант за тридевять земель? Многие забывают, помнят только о миссии по спасению любимого отца семейства. А ведь у капитана Гранта тоже была миссия. Он искал остров, где можно основать шотландскую колонию. И не по своей прихоти. Капитан, шотландский патриот, выражал настрои тех, кто ненавидел оккупацию англичан. Поскольку немедленно сделать Шотландию свободной не получалось, возникла такая утопическая идея — найти необитаемый бесхозный остров и фактически основать там свободную от англичан Шотландию.
Вот почему так переживают за судьбу капитана соотечественники. Вот почему лорд Гленарван, тоже шотландский патриот, считает за честь принять участие в спасении Гранта.
Здесь сказалась позиция самого Жюля Верна. Франция и Англия сражались за колонии, вряд ли методы одних сильно отличались от методов других... Однако из романа в роман Жюль Верн описывает зверства надменных колонизаторов–англичан и благородство в отношениях с туземцами соотечественников–французов... Самый обаятельный и запоминающийся герой «Детей капитана Гранта», ученый Паганель, исполнял две глобальные задачи — давал научно–познавательный материал детишкам и достойно представлял нацию.
Борьба интеллигенции за национальную самобытность, благородная и невероятно тяжелая, — это близко и белорусской литературе. Воля ваша, но мне почему–то ситуация жюльверновского романа напоминает «Каласы пад сярпом тваiм» Владимира Короткевича. Князь Алесь Загорский, как и благородный лорд Гленарван, не жалеет своего княжеского состояния на поиск самобытной Беларуси, во имя ее спасения, и поддерживает капитана Гранта — Калиновского, который берется эту землю свободы отыскать.
Ассоциации не случайны... Ведь годы написания романа — 1867 — 1868, это первые годы после подавления в Беларуси восстания... Когда уцелевшие от репрессий инсургенты разъехались по свету... В ту же Патагонию, по которой путешествуют герои романа «Дети капитана Гранта», в Австралию, Японию... Становились там известными учеными, географами, этнографами, геологами, как Игнатий Домейко, национальный герой Чили.
Что непонятно может быть сегодняшним «киндерам» — это идейная подоплека действий героев. Никому никакой выгоды... А жизнью рискуют.
Белорусская культура, белорусская Атлантида, всегда требовала альтруизма, услуг капитанов Грантов и лордов Гленарванов, не ищущих личной корысти, готовых к непониманию...
Жюль Верн в одном из рефератов называется первооткрывателем Интернета... С Интернетом сопоставляется океан, в котором плавает пользователь–«Наутилус». Ну а название романа «Дети капитана Гранта» все чаще становится нарицательным. Только слово «грант» пишется с маленькой буквы.
В заметках белорусского писателя Леонида Дайнеки есть такой эпизод: «Горад Лемесос можна любiць толькi за адно тое, што ў iм ёсць вулiца Жуля Верна. Усе, каму снiлiся далёкiя таямнiчыя землi, хто ў падлеткавым залатым узросце ў рамантычных мроях быў пятнаццацiгадовым капiтанам, хто на караблi «Дункан» шукаў у далёкiх шыротах дзяцей капiтана Гранта, зразумеюць мяне. Я iшоў па гэтай вулiцы, i трывожна–радасны марскi вецер спяваў мне песню вечных дарог...»
И научная фантастика сегодня, по уверению литературоведов, изживает себя... Ни космические перестрелки, ни истории о привидениях не способны впечатлить современных детей. А Жюля Верна все еще читают — пускай не все. И по–прежнему хочется, чтобы скорее, скорее нашли этого невыразительного капитана Гранта и победили мужество, и бескорыстие, и любовь к свободе.
