Фото federicobaranzini.itНа следующий день я уже звонила в дверь их квартиры. С порога ударил в нос резкий неприятный запах, к которому так и не удалось привыкнуть. Максим Алексеевич передвигался с трудом, слышал плохо, но моему визиту явно был рад. Обстановка стариковской столичной трешки с крошечной кухней даже по советским меркам выглядела весьма скромно. Ноги все время прилипали к полу — сколько ж его не мыли? Оказывается, еще месяц назад, по словам Максима Алексеевича, сын так рассердился, что... едва не зашиб его банкой компота. Тогда даже милиция приходила, но в итоге конфликт разрешился, так сказать, по–родственному... Кстати, сын старика как раз был дома, но мое «здравствуйте» демонстративно проигнорировал, сразу скрывшись за дверью своей комнаты. Судя по доносившимся оттуда звукам, смотрел телевизор. Значит, не так уж занят? По крайней мере, время и здоровье, чтобы сходить в магазин да протереть тряпкой пол в родительской квартире, как мне показалось, у него точно имеются...
В своей комнате Максим Алексеевич, прижимая к груди фотографию недавно умершей супруги, рассказал, что есть у него еще один сын. И невестка. И двое внуков. И даже правнучка! А в магазин сходить все равно некому. Хотя пока супруга была жива, все было совсем иначе. Невестка с сыном у ее постели едва ли не каждый день дежурили, продукты привозили, убирали, стирали, еду варили... Теперь же у старика в холодильнике — остатки сыра, свекольного салата и три сосиски. Так и те, говорит, принесли друзья–пенсионеры. После похорон семья старшего сына забыла сюда дорогу. Почему же? А почему никому оказалась не нужна огромная библиотека Максима Алексеевича, от которой загорятся глаза даже у непосвященного обывателя: книги русских писателей и поэтов начала XIX — XX века в оригинальных переплетах, издания с дарственными надписями от авторов? Картины русских художников, старинные иконы? Ведь даже квартиру свою Максим Алексеевич успел завещать младшему внуку, а тот на днях позвонил и... от подарка отказался. Что за фокус?
Постепенно я начинала кое о чем догадываться. Ведь ни о ком из близких Максим Алексеевич не говорил так много и хорошо, как о самом себе. Казалось, он даже помолодел, когда расписывал мне свои многочисленные заслуги, демонстрировал грамоты, благодарности... А в скольких важных форумах, конференциях и симпозиумах он участвовал! Все свои силы, талант и лучшие годы посвятил одной великой идее... Настолько великой, что она смогла заменить семью? Он и сам признался, мол, из–за вечной занятости прежде почти не бывал в этих стенах. И вот теперь они сдавили со всех сторон... На следующий день мою догадку подтвердила 86–летняя Вера Павловна, друг и соратник Максима Алексеевича по жизни. В конце долгой телефонной беседы она сказала фразу, после которой мне захотелось пересмотреть и собственную жизнь: «Я много видела... И кое–что поняла про тот самый знаменитый стакан воды, который, по нашему разумению, дети и внуки должны нам поднести перед свиданием с вечностью. Так вот, чтобы он вдруг не оказался пуст, всю жизнь день ото дня щедро наполняйте его сами — той заботой и вниманием, которое ждете от других».
Не решилась я судить ни 84–летнего человека, ни его родных. Просто утром, как и обещала, позвонила в отдел соцобслуживания и, надеюсь, поставила точку на бытовых проблемах уважаемого пенсионера. Но в душе почему–то остались горечь и тоска. Как когда–то в школе, стоило в первый раз прочитать «Короля Лира». Сколько лет прошло, а сюжет не меняется.
eversman@sb.by
Советская Белоруссия № 23 (25158). Пятница, 3 февраля 2017
