По ком плакала виселица, или некоторые закулисные сцены международного трибунала в Нюрнберге глазами нашей соотечественницы
На исторической карте прошлого века 218 судебных заседаний Нюрнбергского международного трибунала, продолжавшегося с 20 ноября 1945 по 1 октября 1946 года, — единственное событие, когда бывшие союзники по антигитлеровской коалиции находились по одну сторону баррикад. Тогдашний президент США Франклин Рузвельт незадолго до суда над высокопоставленными нацистами сказал буквально следующие слова: «…клика лидеров и их жестоких сообщников должна быть названа по имени, арестована и судима в соответствии с уголовным законом». Уже вскоре уроки недалекого прошлого были погребены. Союзники во главе с США сами объявили народам Советского Союза так называемую холодную войну, пик которой — Карибский кризис и история с пилотом сбитого американского самолета-разведчика У-2 Гарри Пауэрсом. Поставив хрупкий мир на грань нового военного безумия, заокеанские стратеги и в XXI веке не могут избавиться от стремления диктовать волю славянским народам.
А тогда, поздней осенью далекого 1945 года, в чудом уцелевшем Нюрнбергском дворце юстиции начинался беспрецедентный, объединяющий волю народов суд над 24 ближайшими соратниками Гитлера. С очевидцем Нюрнбергского процесса заслуженным юристом Республики Беларусь Эрой Аркадьевной БОГДАНОВИЧ беседует журналист Юрий БЕСТВИЦКИЙ.
— Эра Аркадьевна, вы, восемнадцатилетняя москвичка, с началом гитлеровской агрессии были эвакуированы в Башкирию, чтобы за рычагами трактора-«сталинца» ковать победу над врагом. Как же далее складывалась ваша судьба?
— Из Башкирии тайно без необходимого пропуска я вновь пробралась в Москву, но в армию из-за молодого возраста меня не взяли. Поступила в МГУ на юридический факультет. Уже шел 1942 год. После месяца учебы пошла в военную прокуратуру, оттуда меня направили в распоряжение прокурора Юго-Западного фронта генерал-майора Анкудинова, а затем в механизированный корпус 5-й танковой армии. Здесь я вышла замуж за военного прокурора Аркадия Львова, который по окончании войны был командирован в Нюрнберг для участия в работе международного трибунала. В итоге я оказалась вместе с мужем в должности сотрудника документальной части, и практически все стенограммы допросов подсудимых фашистов проходили через мои руки. Мы их приводили в систему, подшивали и отправляли на сверку со звукозаписью. Ту же работу, что и я, выполняла известный в те времена московский адвокат Галина Бобкова-Басова. С ней произошел такой забавный случай. В будущем знаменитый кинорежиссер Роман Кармен работал в Нюрнберге над хроникальным фильмом «Суд народов». Как-то зайдя к нам в документальную часть, чтобы снять работу со стенограммами заседаний, он и увидел Галину. Девушка просто сгорала от желания появиться перед камерой, но накануне под глаз ее ужалила пчела. Чтобы кинорежиссер обратил внимание, Галя прикрыла место укуса нелепой немецкой шляпой с необыкновенно широкими полями, на что Роман Кармен не без иронии заметил: «Это куда вы так нарядились?..» И оставил отчаявшуюся девушку без внимания. Он нашел себе в Нюрнберге другую даму сердца – переводчицу, дочь нашего посла во Франции Машу Соболеву.
Это сегодня подобный случай может вызвать улыбку, а тогда остро стоял вопрос, в чем ехать в Нюрнберг, у меня, кроме шинели, никакой одежды не было. Лишь перед самым отправлением выдали на костюм отрез ткани, туфли и немыслимый берет. Я думала, что буду самой модной, но оказалось, что лучше всех были одеты американцы и англичане, а французы такие же бедные, как и мы. Однако на продуктовые пайки и американские сигареты «Сamel» мы быстро наменяли у немцев много модных одежек.
— В каких условиях жили участники советской миссии в Нюрнберге?
— Нас поселили на окраине города в уцелевших после бомбежек союзников коттеджах. Мы с мужем и секретарем советской делегации, а впоследствии автором книги «Нюрнбергский эпилог» Аркадием Полтораком жили в семье банкира вместе с фрау Альценберг. Интересная деталь: когда в Нюрнберг привезли на допрос фельдмаршала Паулюса, то его также поселили под охраной в нашем коттедже. Никто же не предупредил о таком соседстве. Как-то после работы я забегаю в ванную комнату, а на унитазе сидит незнакомый мужчина. Меня потом муж просветил относительно того, с кем произошла у меня историческая встреча в ванной.
— А вам представилась возможность присутствовать на допросах высокопоставленных нацистов?
— Я не сидела на одном месте, но отдельные эпизоды допросов слышала, так как у меня был пропуск в зал судебных заседаний. Когда впервые увидела на нюрнбергской скамье подсудимых бывшего фашистского министра иностранных дел Риббентропа, то сразу же в памяти всплыли московские улицы накануне подписания мирного договора. Вся столица была заполонена портретами гитлеровского министра. Надо отдать ему должное: в зал судебных заседаний он всегда заходил с видом важного индюка. Держался обособленно от других обвиняемых, как-никак барон — фон Риббентроп. Хотя немцы между собой поговаривали, что эту приставку он себе приписал… Я обратила внимание и на такой момент: когда ввели на допрос секретаря Риббентропа Маргариту Бланк, ее патрон просто просиял от счастья – явно она была его любовницей. Главнокомандующий военно-воздушными силами гитлеровской Германии рейхсмаршал Герман Геринг представлялся по карикатурам толстым и безобразным буржуем, а перед лицом международного военного трибунала он предстал жутко исхудавшим, с осунувшимся лицом. Когда вопросы задавал Руденко, Геринг ничего не хотел слушать – он демонстративно снимал наушники. Все подсудимые были одеты очень аккуратно, чистенько, а в камерах были утюги и пишущие машинки. Я присутствовала в зале суда во время вынесения приговора шефу гестапо Кальтенбруннеру, который все время сидел в инвалидной коляске из-за обострения ревматизма. Когда зачитали приговор о смертной казни через повешение, он молча поклонился судьям. Заместитель Гитлера по фашистской партии Рудольф Гесс, возвращенный из Англии, на протяжении всего процесса изображал из себя ненормального, страдающего амнезией. Когда в зале демонстрировали хронику преступлений, многие нацисты отворачивались от экрана. А английский обвинитель как улику предоставил абажуры из человеческой кожи и засушенную голову, которая в качестве сувенира стояла на письменном столе у одного из начальников концлагерей. Не случайно для приведения смертного приговора нацистам из США выписали самого опытного и бескомпромиссного палача Джона Вуда. Я его видела – здоровый краснощекий американец. В интервью многотиражной газете, издававшейся международным военным трибуналом, он заявил, что чрезвычайно польщен предложением вздернуть фашистов. Присутствовавший при повешении нацистов Роман Кармен рассказывал потом, что в гимнастическом зале были установлены 4 виселицы с люками. Повешенные преступники сбрасывались в подвал, где врачи фиксировали смерть. Хотя Джон Вуд и хвастался своим опытом, но когда вешали организатора еврейских погромов Юлиуса Штрейхера, произошла осечка, и тот свалился в подвал живым. Его уже придавили на месте, где находились трупы остальных повешенных. А впавшего в прострацию Риббентропа просто под руки тащили к виселице. Оправдали и освободили только советника Гитлера по экономическим вопросам финансиста Яльмара Шахта. Он тогда в зале суда заявил, что на свою виллу, находившуюся в зоне советской оккупации, идти боится. И попросился пожить немного… в тюрьме. К нему начали подходить и просить автографы, а Шахт взамен требовал шоколадки. Геринг не дожил до казни и принял яд, который ему передали через адвоката. Скорее всего, ампула была спрятана под большим перстнем, который он выставлял на всеобщее обозрение во время процесса. В его предсмертной записке были слова: «Фельдмаршалов не вешают – они умирают сами». Как это ни странно, но американская охрана была не очень бдительной в отношении подсудимых. Они позволяли себе стоять на посту и одновременно обниматься с немками. Наши солдаты-шутники как-то приклеили на пропуск фото собаки, и американцы их пропустили на территорию Дворца правосудия.
— Эра Аркадьевна, а что за загадочная история произошла с молоточком председателя Международного военного трибунала англичанина лорда Лоуренса?
— Его просто украли со стола во время перерыва. Молоточек был сделан из благородного металла и инкрустирован драгоценными камнями. Был скандал. Кто украл неизвестно. Может, американцы, которые были большими любителями сувениров и отрывали у членов нашей делегации на сувениры пуговицы с мундиров. Они впоследствии делали бизнес даже на веревках, которые использовались для повешения обвиняемых. На поиски молотка специально приехали сыщики из Англии и США, но результат был нулевой. Лорд Лоуренс не проводил судебных заседаний до тех пор, пока не изготовили и не положили перед ним точно такой же молоточек.
— Интересно узнать, как были организованы питание и досуг советской миссии в Нюрнберге?
— Продукты поставляли американцы, но обслуживали нас в столовой немцы. Давали различные соки, фрукты и шоколад, а вот под конец процесса якобы из-за дороговизны американцы нам отказали. Дня три мы вовсе голодали, так как купить продукты было негде. Вот вам и союзники. Однако нам вскоре начали поставлять пайки из советской зоны оккупации. По вечерам мы ходили в ресторан «Гранд-отель», где можно было за марки поужинать и выпить шерри-бренди. Женщин туда без чулок не пропускали. Так мы научились у француженок — на ногах рисовали карандашами модные тогда чулки с черными швами. Я всегда танцевала в ресторане с Аркашей Полтораком и очень галантным переводчиком Бернардом Куппером, который долгое время жил в США. Это было не в наших традициях, но если американец подходил во время танца и хлопал русского кавалера по плечу, то тот должен был уступить даму. Драку
же не будешь затевать в ресторане с американцами или англичанами. Очень часто пели. Представляете, как наша делегация заводила в нюрнбергском ресторане «Выплывают расписные Стеньки Разина…»! Вот здесь проявлялась полная сплоченность союзников.
— По прошествии многих десятков лет вы нашли для себя ответы на все эпизоды тех трагических событий?
— Конечно, были факты, которые можно объяснять только межличностными отношениями участников процесса. К примеру, главный советский обвинитель, прокурор Украинской ССР Роман Руденко и другие сотрудники советской миссии за участие в работе Нюрнбергского международного трибунала не получили от Сталина никаких государственных наград. Спрашивается, почему? По приезде из Нюрнберга Сталин вызвал Руденко в кабинет, а тот предстал перед вождем, уже приняв, как говорят, на грудь… Сталин очень рассердился. А вот за работу в аналогичном трибунале после победы над Японией заместителя Руденко Льва Смирнова представили к государственным наградам. Помощник главного советского обвинителя, прокурор Зоря и вовсе застрелился в Нюрнберге, якобы из-за любовной связи с англичанкой, которая оказалась шпионкой. Его тело упаковали в мешок и без лишнего шума переправили в Советский Союз, где без почестей предали земле. Прах же нацистских преступников, казненных в Нюрнберге, сожгли в Мюнхене, где и зарождалась идеология фашизма.
