— Последние известия из мира бизнеса обнадеживают. Прекратило проверки МЧС, объявлен мораторий на ревизии торговыми инспекциями, значительно упрощены санитарные нормы, налоговики предлагают сократить контроль. Такого внимания власти к бизнес-сообществу не было давно. Что происходит? И не преувеличиваем ли мы роль частного сектора в экономике, где сегодня правят бал крупные госкорпорации?
Если мы говорим про долгосрочный экономический рост в 5—8 процентов ежегодно, по примеру таких стран, как Китай, Южная Корея, Сингапур, Чили, то нам нужна новая модель, в центре которой должен находиться успешный предприниматель. Это не значит, что надо “закатать в асфальт” крупные госпредприятия. Малый бизнес будет работать не вместо, а вместе с традиционными секторами, но в равных условиях.
— Сейчас прорабатываются новые подходы к контрольно-надзорной деятельности. Понятно, что излишний прессинг на предприятия только вредит делу. Но и полностью уйти из этой сферы государство тоже не может. Как найти золотую середину между либерализацией и ответственностью?
— В стране более 1700 контролирующих структур и свыше 100 тысяч нормативных документов. Сами чиновники говорят, что выполнение всех требований для инвестора невозможно, потому что они очень запутаны и противоречивы. На Ассамблее деловых кругов я предложил избавить наше законодательство от тех опасных слов и положений, которые делают бизнес уязвимым от субъективного мнения контролера и чиновника. Даже такие прилагательные, как “обоснованный”, “целесообразный” или “умышленный”, предприниматели и проверяющие трактуют совершенно по-разному. Закон должен быть четким, понятным и не иметь двояких толкований. Я начал бы с установления предельного размера штрафов для предпринимателей и юридических лиц. Но санкции должны применяться не за некий абстрактный ущерб, а за вполне конкретный вред, который определен в цифрах и доказан.
— В этом году планируется разработать программу развития конкуренции на пять лет. Что необходимо прописать в этом документе?
— Прежде всего ликвидацию огромных вилок в кредитных, налоговых, арендных ставках для разных категорий экономических субъектов. Это также создает почву для злоупотреблений, коррупции. И потом, если госпредприятие получает кредиты под 2—5 процентов годовых в рублях, а малый бизнес при производстве того же товара вынужден кредитоваться под 25—30 процентов, какая тут может быть справедливая конкуренция?
В стране существует около 400 налоговых и 300 таможенных льгот для избранных. Кто-нибудь просчитал их эффективность? Оценка регулирующего воздействия законодательных актов на экономику должна была быть принята еще десять лет назад.
Надо радикально сократить функции государства в экономике. Ведь каждая из них предполагает некие административные процедуры, методички, инструкции, на каждой сидят чиновники. Зачем? Давайте вместо 7,5 тысячи сделаем 700 функций, но они должны быть прозрачными и понятными. Тогда резко повысится качество госуправления и доверие населения к власти. Ответственность за свой выбор должны нести конкретные субъекты хозяйствования, а не чиновники и проверяющие.
— Бизнес ждет от властей и более гуманного отношения к тем предпринимателям, которые совершили преступления в экономической сфере. Создана даже рабочая группа по декриминализации экономических рисков. Насколько это будет способствовать стимулированию деловой активности?
— Бизнес-сфера по природе своей полна рисков. Это очень сложная цепочка, где каждый шаг нужно просчитать, проанализировать, спрогнозировать, договориться с инвестором, производителями. То есть провести гигантскую логистическую, организационную, техническую работу. Не ошибиться в ней невозможно. Но это индивидуальный риск, за который человек должен сам нести ответственность. Здесь не нужны перестраховочные механизмы со стороны государства. Когда люди ошибаются, они набивают шишки, получают опыт. А если за каждую шишку наказывать разорительными штрафами или сажать в тюрьму, мы тем самым убиваем дух предпринимательства.
Абсурдно, что в Уголовном кодексе до сих пор есть такая статья, как лжепредпринимательство. Мы же не говорим лжедоктор, лжеучитель или лжечиновник. Многие вещи уже на уровне слов программируют на некий негатив.
Если в 99 процентах проверенных организаций выявлены нарушения, это не означает наличие в гражданах Беларуси некоего гена нарушителя закона. Это говорит о том, что у нас крайне несовершенное законодательство, которое склонно превращать в правонарушителя едва ли не каждого предпринимателя. Когда, например, в футболе игрок испортил десять моментов, но один гол забил, он молодец. А в бизнесе иногда надо провести сто переговоров, чтобы состоялась одна сделка. И таких людей, которые научились это делать, научились рисковать, но в итоге давать результат, надо просто носить на руках.
— Еще одна дискуссионная тема во взаимоотношениях частного сектора и власти — система налогообложения. Что делать с налогами, чтобы и бюджет не оголить, и бизнес не задушить?
— Ни одна успешная страна за последние 150 лет не сделала рывок из бедной в процветающую, имея долю совокупных госрасходов более 25 процентов ВВП. В Южной Корее объем госрасходов на протяжении 30 лет был менее 20 процентов ВВП. Это тот предел, на который надо ориентироваться при определении состава и ставок налогов. Что делать? Перво-наперво просчитать базовые расходы государства, ниже которых мы не должны опускаться. Сюда входит оплата пенсий, пособий инвалидам, содержание учителей, врачей, армии. В общем, все, что обязано финансировать государство в любой обстановке.
Я вышел на цифру порядка 28 процентов ВВП. У нас же этот показатель ниже 40 процентов не опускается. Спрашивается, зачем тратить деньги на те сектора, которые генерируют убытки и ведут к неплатежам. Давайте передадим полномочия по принятию инвестиционных решений на уровень предпринимателей. Да, они будут совершать промахи, но это не такие концентрированные ошибки, как, например, в случае с деревообработкой или легкой промышленностью, куда вкладываем миллиарды, а должной отдачи, прибыли на счетах нет.
Теоретическая ошибка нашей модернизации в том, что власти поставили знак равенства между частным хозяином, который трудится для роста прибыли, и государством, которое работает через министерства, концерны, директоров. Но у чиновников своя мотивация, никак не связанная с ростом прибыли и оценкой рисков. Поэтому тысячи белорусских предприятий, как пылесос, втягивают в себя все больше средств из бюджета, не генерируя роста. Так современный бизнес не делается. Почему добросовестные налогоплательщики должны платить за корпоративные управленческие ошибки нерадивых управленцев?
Стране нужна инновационная налоговая система, плоские шкалы налогов, никаких изъятий и особых статусов. Налоговая система будет работать на рост и развитие, когда будет нейтральной, универсальной и свободной от субъективных трактовок налоговиков и контролеров. Когда мы выйдем на госрасходы на уровне 25—28 процентов ВВП, тогда автоматически отпадут вопросы, какие налоги сокращать, какие убирать. Но я считаю, что нам следует отказаться от НДС, налога на недвижимость, землю, подоходного налога на юридических лиц. Основой новой налоговой системы должен быть плоский налог с розничных продаж.
— Убрать НДС — это смело. А чем пополнять бюджет будем? И как вывести на чистую воду тех, кто предпочитает работать в тени и платит зарплату в конвертах?
— Около 40 стран не имеют НДС. Этот налог — безумная идея французских утопистов-марксистов, выступавших за равенство. Они игнорировали базовые вещи, связанные с тем, во сколько обходится администрирование данного налога, какие непреднамеренные последствия он генерирует.
Что касается теневой экономики, есть один проверенный способ борьбы с ней — это снижение налогов, что автоматически снимет проблему их собираемости. Уверяю вас, никаких “конвертов” не будет, если с зарплаты нужно будет платить только 10 процентов подоходного налога.
