Ножом по сердцу

Ежегодно в Беларуси делается 2,5 - 3 тысячи серьезных операций на сердце.
Ежегодно в Беларуси делается 2,5 - 3 тысячи серьезных операций на сердце. При том, что годовая потребность в них - около 10 тысяч. Сегодня каждый второй умирает от сердечно-сосудистых заболеваний.

- Нитку... отпусти... не тяни так... это что такое?.. отрежь...

Сразу несколько рук шили и перекраивали человеческое сердце. Казалось, это вовсе и не человек. Скорее - манекен. Вот голова. Суровые мужские брови... Впрочем, для врача не имеет значения, кто это - мужчина или женщина. Сердце у всех одинаково болит. Вот оно, в раскрытой груди, неподвижное, большое, чистое, как восковой муляж, высушенное от крови тампонами...

- Видите, сосуд, питающий сердце, закупорен. Нужно создать дополнительный путь в обход - шунт, - объясняет Лиана Шестакова, самый молодой доктор медицинских наук в Беларуси, заведующая отделением экстракорпорального кровообращения. - Пораженные сосуды заменяют другими артериями пациента - поэтому-то у него рука и нога перебинтованы... Одновременно меняется клапан.

Сердце должно проработать как минимум 70 лет без минуты отдыха или перерыва на ремонт! Только представьте себе, какому износу подвергаются сердечные клапаны, которые в течение жизни должны открываться-закрываться миллиард раз, да еще под высоким гидравлическим давлением.

У нас сотни поваров, продавцов, журналистов, а хирургов, которые делают операции на сердце, не больше 15. В Республиканском научно-практическом центре "Кардиология" делают операции на сердце любой сложности. Бывает, у пациента с больным сердцем обнаруживают еще и рак почки. Знаете, как поступают в этом случае? Пока кардиохирург ремонтирует "мотор", хирург-онколог одновременно удаляет опухоль. Открывает человек глаза после наркоза, а у него - ни коронарной болезни, ни опухоли. В Москве провели 22 такие операции. У нас - 29. Огромнейшее достижение. В некоторых странах о таком и не слышали.

...В центре 4 операционных зала, операции идут в три смены. Самые сложные из них делает известный белорусский кардиохирург профессор Юрий Островский. Его прерывают: "В третьей операционной что-то не так". Он моментально перепоручает кому-то работу, бежит в третью операционную. Когда успевает настроиться на следующую операцию? Для этого, говорит Островский, есть несколько секунд - пока переходишь от стола к столу. Рабочий день нередко затягивается до утра. Иная операция длится 10 - 12 часов. Вроде уже заканчивают, и вдруг - непредвиденное осложнение: кровотечение или остановка сердца. И уж тут, как в спорте, второе дыхание открывается. Все заново. Они не имеют права отойти от стола, как бы долго ни длилась операция. Случается, одного и того же больного приходится оперировать трижды за день, раз за разом возвращая к жизни его сердце... График операций составляется на неделю, но если поступает человек с острым коронарным синдромом или расслоением аорты - какой там график! - работают даже ночью. До 6 утра оперируют, а в 8.00 пятиминутка, значит, пошел следующий день. И никого не нужно уговаривать задержаться. Никто не скажет: у меня билеты в театр. Здесь так принято...

- Уже, казалось бы, давно пора поменять работу, - признается анестезиолог-реаниматолог Лариса Возжаева. - Сами понимаете, зарплата около 140 тысяч. А не могу! Это, как любовь. Вы же не знаете, за что любите, просто любите. Недавно наши врачи спасли мою маму: потеряла сознание на улице, у нее был закупорен ствол легочной артерии. Счет шел на секунды. С таким диагнозом обычно не выживают...

...Сердце остановлено уже часа три назад. Островский все это время, как прикованный, у операционного стола. Все внимание - на сердце. Через очки с увеличительными стеклами. 128 маленьких-маленьких шовчиков. И не дай Бог, хоть один неправильно сделать... А я даже нитку, признаться, с трудом различаю.

- Ну, Эльвин "потрудился", вену забрал на все случаи жизни...

Хладнокровие врачей даже как-то успокаивает. Начинаю понимать: иначе здесь нельзя. Эмоции - потом. Сейчас нужны четкость и быстрота. Профессиональный цинизм, если хотите. Без паники и истерик. На них нет времени. Хирургия сердца - единственная хирургическая сфера, в которой время всегда в дефиците. Несмотря на то что методики защиты миокарда постоянно совершенствуются, нужно стремиться к тому, чтобы сердце стояло как можно меньше. Временной фактор особенно важен, когда прекращается кровоток к головному мозгу и работа идет на сосудах, питающих мозг.

Кстати, Эльвин Альванди - из Австралии. Приехал учиться в аспирантуре. Практиковался в Америке, Германии, России. "Кардиолог, - говорит, - международная профессия, только инструмент в Европе современнее, а профессионализм белорусских хирургов - на самом высоком уровне".

...Работа всего организма сейчас в руках одного человека - перфузиолога Дмитрия Крачака. Функции легких, сердца, почек выполняет аппарат искусственного кровообращения. Дмитрий следит за давлением, температурой, насыщением крови кислородом, удалением углекислого газа.

- Это на взгляд непосвященного он ничем не занят, - ловит мои мысли Лиана. - На самом деле каждую минуту оценивает ситуацию. Чтобы сердце не погибло, каждые 29 минут вводятся специальные растворы определенной температуры, под определенным давлением. Благодаря разработанной нами системе защиты миокарда сердце выживает при 5-часовой остановке. Малейшая неточность, и больной погибает моментально. Дмитрий перфузиологом уже 10 лет, его действия отработаны до автоматизма. Если бы на его месте сидел новичок, вы бы сразу поняли, какой это каторжный труд.

...Спустя несколько часов организму постепенно возвращают его функции. И сердце начинает биться, пульсировать, будто в него вдохнули жизнь. Вот и скажите потом, что человек - не робот! Отключили его от сети, как компьютер, разобрали на части, заменили детали, починили, включили, и он заработал.

- Вы переживаете за больного? - спрашиваю Островского.

- Конечно, переживаю... Но скорее не за больного, а за исход операции. Внешне это может выглядеть как хладнокровие, но всегда, когда что-то не получается, волнуешься. Все на нервах. Когда происходит то, что ты не планировал, скажем, рвется крупный сосуд, давление "съехало" до 20 - 30, сердце едва работает, а у тебя лимит времени, чтобы зашить разрыв. Вот тогда действительно очень неприятно. Шить нужно быстро, очень точно, почти вслепую, кровь все закрывает... Хуже, конечно, оперировать близких тебе людей: хочешь сделать, как лучше, а получается, как всегда. А когда чужой человек - тут уже холодный, четкий расчет. Так и для него лучше.

Настоящий доктор умирает с каждым больным. И воскресает с каждым спасенным...

Борьба за жизнь продолжается и после операции. И если к операционному столу в случае чего срочно зовут Островского, в реанимацию - профессора Георгия Сидоренко. Он - один из шести выдающихся кардиологов мира, который получил золотую медаль имени Е.И.Чазова за достижения в кардиологии. На счету профессора более 160 авторских свидетельств и патентов, полученных в США, Японии, Германии, Франции, Канаде... Он создал микроанализаторы нарушения сердечного ритма - часы, которые не просто время показывают, а число сбоев сердечного ритма подсчитывают, указывая, какие из них опасные, какие нет. 40 лет назад Георгий Сидоренко защитил докторскую диссертацию - первую в мире работу по кибернетической терапии. Прибор, который не только анализировал работу сердца, но и определял, какое лекарство и в каком количестве нужно принять. Он пишет книги. И до сих пор консультирует самых тяжелых больных. Среди его пациентов были Машеров, Киселев, Кулешов, Шамякин, Лыньков, Танк, Мавр. "Притыцкий на руках у меня умирал. Аневризма грудной аорты, - вспоминает Георгий Сидоренко. - При этом заболевании аорта расширяется и надрывается. Сейчас ее легко заменяют протезом. А еще 20 лет назад это было фантастикой. Мы с профессором Александром Шоттом с двух часов ночи кулаком зажимали порванную артерию..."

Единственное, что пока недоступно нашим хирургам, - пересадка сердца. По юридическим причинам. Но в лабораториях центра под руководством Юрия Островского ученые уже создают искусственный левый желудочек - дублер больного сердца, насос, который крутится со скоростью 16 тысяч оборотов в минуту, - и качает кровь. С искусственным желудочком сердце отдыхает и постепенно само начинает неплохо работать. Похожий желудочек изобрел знаменитый американский кардиолог Майкл Дебейки. "Но наш несколько лучше, - говорит Юрий Островский, - раза в 4 дешевле и гораздо быстрее работает. Но пока искусственный желудочек вживили только нескольким баранам".

В медицине время бежит быстрее, будто стараясь опередить жизнь, взять над нею власть. Иногда кажется, что медикам это удается. Особенно, когда они держат в руках сердце и заставляют биться, пытаясь сделать из него если не вечный, то, по крайней мере, долговечный двигатель.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter