Фото motor.kzДосрочные парламентские выборы, о проведении которых премьер-министр Тереза Мэй объявила 18 апреля, по всей видимости, станут для нее такой же ошибкой, какой стал референдум по Brexit для ее предшественника Дэвида Кэмерона. Ведь прежний премьер, инициируя референдум, рассчитывал закрыть вопрос о выходе Великобритании из ЕС, полагая, что победа достанется сторонникам единства с Европой. Однако Brexit стал реальностью, а карьера Кэмерона завершилась.
Инициатива Терезы Мэй о досрочных выборах озадачила многих. Ведь в настоящее время позиции консерваторов, контролирующих абсолютное большинство в 330 парламентских мест, очень прочны. Тем не менее в условиях переговоров по Brexit премьер-министр хотела бы получить еще более консолидированный парламент. Переговоры не обещают быть легкими, и британскому правительству наверняка придется идти на непопулярные уступки и компромиссы. В этих условиях иметь абсолютное доминирование в парламенте было бы как нельзя кстати. Кроме того, убедительной победой на выборах премьер-министр консолидировала бы Консервативную партию и упрочила собственные позиции в ней.
Еще одним мотивом, который мог побудить Терезу Мэй ввязаться в авантюру с досрочными выборами, является перспектива окончательного разгрома главного электорального конкурента — лейбористов. Британская двухпартийная система переживает любопытную трансформацию. По сути, классическая двухпартийная схема оказалась нарушена, поскольку на фоне относительного ослабления лейбористов на последних выборах произошло резкое усиление шотландских националистов, которые контролируют 56 парламентских мест и являются третьей силой в палате общин. Однако ниша шотландских националистов заведомо ограничена, и серьезной угрозы для консерваторов они не представляют.
Что касается лейбористов, то они переживают глубокий кризис, поскольку на фоне достаточно успешной экономической политики консерваторов оказались не в состоянии предложить избирателям привлекательную альтернативу. Это привело к усилению в лагере лейбористов радикальных левых элементов и вывело на вершину партийной власти их лидера Джереми Корбина. В целом усиление радикальных правых и левых укладывается в европейские тренды последнего времени, однако в стане лейбористов и их избирателей это нравится далеко не всем, в результате чего партия балансирует на грани раскола. Если бы консерваторам удалось нанести лейбористам сокрушительное поражение в ходе досрочных выборов, раскол бы наверняка стал неминуем, а партия надолго выпала из большой политической игры. Таким образом, британская двухпартийность могла бы преобразиться в систему партийного доминирования, при котором ни одна из политических сил не могла бы составить серьезной конкуренции консерваторам.
Однако череда терактов поставила эти блестящие планы Терезы Мэй под большой вопрос. Последние опросы показывают, что консерваторы по итогам выборов рискуют лишиться около 20 мест в парламенте, уступив их лейбористам. И хотя даже при таком раскладе за консерваторами остается большинство, оно будет уже не абсолютным, а лишь относительным.
Безусловно, такой результат будет воспринят как поражение и партии в целом, и Терезы Мэй лично. Последние события могут сделать исход голосования еще более печальным для консерваторов. Таким образом, вместо консолидации и усиления политической системы Британия может получить ослабленную и разбалансированную власть. На этом фоне страна столкнется не только со сложностями в переговорах с Евросоюзом, но и с нарастающей угрозой отделения Шотландии: шотландские националисты наверняка воспользуются смутой в Лондоне, чтобы добиться-таки повторного референдума о независимости. В условиях кризиса, который, похоже, всерьез накрывает королевство, их шансы на успех могут оказаться весьма велики.
