Новые сказки Шехерезады

В первые дни войны в Ираке был популярен анекдот про солдата войск западной коалиции, который 25 марта записал в своем дневнике: «Взяли Басру». А 26–го появилась следующая запись: «Зачем нам Басра?»

А действительно — зачем, если сегодня силы коалиции добровольно ушли из нее? Официально считается, что Великобритания начала вывод части своих войск из иракского города Басра в русле предпринимаемых Лондоном усилий по передаче контроля на юге Ирака силам безопасности страны. И как только данная информация поступила в СМИ, премьер–министру Великобритании Гордону Брауну пришлось более откровенно высказаться на эту тему. В интервью радиостанции Би–би–си–4 он заявил, что не считает, будто уход британских сил с базы в центре Басры — это «поражение» и «отступление». Примечательно, что вопрос перед премьер–министром был поставлен именно так...

Увы, надо признать, что принесенная на Восток демократия вынуждена уподобиться мудрой дочери визиря Шехерезаде и каждый день рассказывать увлекательную историю, дабы ее не казнили на рассвете следующего дня...

Одна из таких историй прозвучала одновременно с уходом британцев из Басры. В другой «горячей точке» Ближнего Востока — Ливане. Там правительственные ливанские войска разгромили наконец палестинский лагерь на севере страны, в котором 3,5 месяца назад засели боевики экстремистской группировки «Исламский фатх». По сути, этот лагерь был этаким маленьким халифатом на территории светского и демократического государства. Неудивительно, что премьер–министр Фуад ас–Синьора в своем телевизионном обращении к нации назвал это «самой большой победой ливанцев над терроризмом». Звучит красиво... Но «большая победа» целой армии над кучкой окопавшихся в лагере экстремистов, всего–то было там около 400 боевиков, не кажется такой уж окончательной и однозначной на фоне внутриполитических распрей в этой стране.

Здесь нарастает политическое противостояние между правительством Фуада ас–Синьоры, которое имеет репутацию «демократического» и «прозападного», и весьма влиятельной группировкой «Хезболлах». Премьерское кресло закачалось под Фуадом ас–Синьорой сразу после войны против Израиля, в которой, по убеждению ливанского общества, одержала победу именно «Хезболлах». Воодушевленные успехом на полях сражений, шииты потребовали увеличения доли своих полномочий во властных структурах Ливана. Люди шейха Насраллы потребовали предоставить этому радикальному движению треть мест (и право вето на принимаемые решения) в парламенте страны.

Вывод? Тот же, что и в анекдоте про Басру. 2 сентября — «взяли лагерь боевиков «Исламский фатх». Вопрос: зачем, если исламисты имеют все шансы демократическим путем контролировать правительство и страну?

Впрочем, в Ливане все–таки четко разграничивают «военное крыло» исламистов и политиков, отстаивающих традиционный уклад общества. Но ведь в других странах региона эта грань уже размыта, достаточно вспомнить пример Палестины.

Или еще более убедительный пример — Пакистан, который находится в самом центре международной сети исламистского терроризма. Несмотря на то, что Вашингтон объявил Исламабад в роли одного из важнейших партнеров Соединенных Штатов в «глобальной войне с террором», талибы по–прежнему удерживают район афгано–пакистанской границы. Верховные лидеры «Аль–Каиды» обрели надежное убежище в Пакистане, а террористические атаки в стране продолжаются с убийственной регулярностью, достаточно вспомнить недавние события вокруг Красной мечети.

Предстоящие общенациональные выборы в Пакистане, которые, вероятно, пройдут осенью, готовят большой сюрприз для мира. А впрочем, не такой уж и сюрприз.

Радикалы уже создали в центре пакистанской столицы собственный шариатский суд, потребовали установить в стране систему власти по образцу афганского движения «Талибан» и призвали своих сторонников «стать бомбистами–самоубийцами», если власти решат препятствовать их деятельности.

Имам Красной мечети богослов Абдул Азиз потребовал закрыть «все магазины видеогреха». А девушки из женского медресе «Джамия Хафса», расположенного рядом с Красной мечетью, захватили группу пакистанских женщин, обвинив их в занятии проституцией. Точь–в–точь как царь Шахрияр, убежденный в том, что все женщины — неверные... Шехерезаде удавалось оттягивать собственную казнь тем, что она увлекла Шахрияра историями, прерывая рассказ «на самом интересном месте». Похоже, именно Шехерезада на сегодняшний день — лучший «спикер» на Ближнем Востоке. Те же, которые появились в наше время на волне демократизации, — скорее, «халифы на час»... Хотя хотелось бы верить в сказку с более счастливым концом.