У меня много знакомых, друзей–приятелей из самых разных сфер. Есть художники, журналисты, ученые, литераторы, бизнесмены, бывшие спортсмены, а сегодня тренеры, да всех и не перечислишь... Большинство из них люди городские, в Минске родились, выросли, здесь и образование получили, здесь же и работают. Короче — «дети асфальта». Так вот, в последние годы некоторые, объездив и облетав полмира, побывав в Гималаях и Андах, поездив по Европам и Америкам, пожив там, где воды двух океанов обмывают мыс Доброй Надежды, озаботились покупкой хуторов. Не дач и коттеджей рядом с городом, не деревенских хат, а именно заброшенных хуторов, чьи прежние хозяева умерли, а дети давно живут в городах.
Что такое классический белорусский хутор, представляете? Это, как правило, большой бревенчатый дом, рядом — заброшенный, одичавший сад, пару хозяйственных построек, обязательно колодец, шумят большие старые деревья: липы, березы, рябины, ясени... Вокруг, иногда на расстоянии в несколько километров, ни одной живой души. Даже дорога к такому хутору давно травой заросла, а об асфальте или гравии и речи нет. Чаще всего хутор стоит среди поля, на краю болота или рядом с темным лесом. Тут как кому повезет с покупкой.
Некоторые из моих знакомых уже нашли свое счастье. Приобрели. Даже обустроили. Хотя обустроить хутор под себя — дело долгое, многолетнее. Другие пока еще колесят по стране, ищут, присматриваются. И основной вопрос для них — не цена и не расстояние от города или от железнодорожной станции. И даже не близость реки, озера, леса и прочих ландшафтных прелестей. Они в поисках места, где им будет хорошо, комфортно, где в душе поселятся спокойствие и гармония...
Один из таких счастливых обладателей хутора в воложинских лесах на мой вопрос, а зачем ему все это надо, подперев кулаком голову, мечтательно процитировал:
...На свете счастья нет, но есть покой и воля.
Давно завидная мечтается мне доля —
Давно, усталый раб, замыслил я побег
В обитель дальнюю трудов и чистых нег.
Уверен, что помните это хрестоматийное стихотворение Пушкина. Оно написано в 1834 году и не дает исчерпывающего ответа на вопрос, почему коренной горожанин, не приспособленный к жизни на природе, давно утративший крестьянские навыки работы на земле, стремится покинуть мегаполис, но немного проясняет суть происходящего.
Эти новые хуторяне не пашут землю, не садят картошку, не разводят скот, как прежние хозяева... Они совсем непохожи и на привычных дачников, суетящихся и вкалывающих на своих шести сотках от темна до темна с лопатой в руках. Они не закатывают огурцы с помидорами в трехлитровые банки. Продукты привозят из города в багажниках автомобилей или покупают в деревенских магазинах...
Другие новые хуторяне приводят иные аргументы. Дескать, свежий воздух, близость к природе, здоровый образ жизни, воспитание внуков и так далее... Надоело суетиться в городе, дергаться, напрягаться, нервничать. Хочется естественности и простоты.
А деньги на подобные радости? Деньги они зарабатывают в тишине и одиночестве. Ведь интернет сейчас повсюду. Как правило, те, кто приобретает хутор, люди уже состоявшиеся, со сложившимися взглядами на жизнь. Переубедить их сложно, да и зачем... Один художник, мой сверстник и однокурсник по академии, объяснил свой отъезд на хутор хронической усталостью и раздражением, которые вызывает у него вращение в столичной тусовке. Огромным количеством необязательных встреч, съедающих личное время.
Выходцы из деревни, там рожденные и выросшие, стремятся всеми силами оказаться в городе, желательно в столице, а если не получится, то хотя бы в областном центре. Они продают родительские дома, снимают жилье, копят деньги на покупку квартиры. Утверждают, что жить в городе проще, интереснее, комфортнее. Тут и работу найти легче, тут и школа с детским садом, тут и кино с театром, и больница с поликлиникой... Как правило, именно у них и покупаются те самые заброшенные хутора.
...Жизнь так причудливо устроена! Одни на стену лезут и готовы все отдать, чтобы только удалось завести ребенка, а другие от детей отказываются, бросают... Справедлива ли жизнь? Нет ответа.
